Талисман гномов

Дашко Дмитрий

– А почему вы развелись? Где гарантии того, что это не повторится? Извините нас за столь личные вопросы, но мы обязаны их задать: речь идёт о нашей соплеменнице, которая выходит замуж за человека.

Я перевёл взгляд на Лигреля. Он дружески подмигнул мне. Его поддержка оказалась весьма кстати. Я набрал в грудь воздуха и продолжил:

– Прошлый брак был моей ошибкой. Я понял это в тот момент, когда оказался на пороге пустого дома и узнал о том, что от меня сбежала жена. Она бросила всё ради другого, абсолютно незнакомого мне человека. Я не был идеальным супругом, но мне никогда бы не пришло в голову поступить с женой подобным

образом. Дом для меня - это самое святое; то, чего я был лишён сразу после рождения. Теперь у меня появился шанс наверстать упущенное. Я буду очень стараться. Если вы будете против нашего брака, мы с Лиринной поженимся сами, не спрашивая разрешения у совета вашего Дерева.

Укол уже перестал действовать, но я не ощущал боли. Мне хотелось прошибить, воздвигнутую этой троицей лесных эльфов стену, между мной и Лиринной. Какая боль? Я забыл о том, что на свете есть что-то, кроме нас с эльфийкой.

Сильмер принял решение. Я понял это по лихорадочному блеску его глаз.

– Хорошо, Гэбрил. Признаюсь, что я довольно скептически относился к возможности вашего брака. Не считайте меня ретроградом, но я думаю, что каждая раса должна идти своим собственным путём. Люди и эльфы имеют много общего, но эта общность обманчивая. У нас разные культуры, мы смотрим на одинаковые вещи под диаметрально противоположные углами, и расходимся во многом. Но сейчас, я готов забыть о своей позиции. Вы меня убедили - я благословляю ваш брак, дети мои.

На веранде появилась заплаканная эльфийка. Она ничего не видела, но прекрасно всё слышала из крохотной комнатки, примыкающей к веранде.

– Более того, - торжественно произнёс Сильмер.
– имеющимся у меня правом, я уменьшаю испытательный срок на…

Я замер в ожидании. Месяц, два, полгода…

– … две недели, - закончил глава Дерева.

– Спасибо, - произнёс я.

Две недели это тоже неплохо.

Гости удалились быстро, даже не остались на обед. Лесные эльфы не любят городскую сутолоку.

– А теперь рассказывай, кто тебе физиономию раскрасил, зятёк?
– спросил меня Лигрель.

Я усмехнулся услышанному 'зятьку'.

– Три мангалорца.

– Звучит неплохо. Хочешь с ними посчитаться?

– Не только. Мне нужно узнать, кто их натравил.

– Думаешь, скажут?

– Смотря как спросим. Ты поможешь?

– Обижаешь, - протянул Лигрель.
– Мы же с тобой теперь вроде как родственники.

– Тогда пошли.

Лиринна просилась с нами, но Лигрель строгим голосом приказал, чтобы она не путалась у нас под ногами. Я бы так не сумел.

Мангалорцы шумели и били посуду в скверной таверне самого низкого пошиба неподалёку от пирсов. Я заглянул в закопчённое окошко и увидел тех трёх, что хотели меня запугать. Чтобы пробиться до их столика, нам бы пришлось выдержать схватку с двумя дюжинами здоровых и потных мужиков, чьи мозги работали только в одном направлении: кому бы проломить голову. Поскольку посторонних в таверне не наблюдалось, им приходилось использовать то, что оказывалось под рукой. За пять минут в тесном зальчике уже вспыхнули две драки, закончившиеся тем, что победители, изрядно отмутузив побеждённых, пили вместе с ними на брудершафт.

– М-да, весело ребята проводят время, - глубокомысленно заметил эльф.
– Я думаю, что они проторчат здесь до самой ночи. Подождём?

– У меня есть занятия и поважней.

– Тогда какие будут предложения?

Если ты хочешь добраться до той троицы, нам придётся расчищать дорогу, стреляя из пушки.

У меня появилась одна идея. Мелькнула и оформилась.

– Обойдёмся без пушки. Мы их оттуда выкурим.

– Чем?

– А вот чем.

Я показал Лигрелю на бочки с бихарской смолой, применяемой для изготовления водостойких красок. Эта смола обладала способностью при горении выделять на редкость большой объём плотного и вонючего дыма, белого как молоко. Для того, чтобы снизить горючесть материала, в красу добавляют массу других веществ, но в чистом виде бихарская смола идеально подходила для воплощения моего замысла.

Бочки были сгружены одна на другую. Некоторые из них протекали, и струйки липкой смолы стекали на деревянные мостки. Нам не придётся вышибать плотно закупоренные пробки.

Ещё одна удача - рядом с бочками расположились тюки, содержащие ветошь. Если её просмолить, а потом зажечь - получится чадящий факел. Для таверны хватит двух.

– А ты не боишься устроить тут пожар?
– поинтересовался Лигрель, сразу поняв, куда я клоню.

– Здесь пожары по три раза на день. К тому же, совсем не обязательно бросать горящую ветошь. Если дать ей разгореться, а потом сразу затушить - дыму всё равно будет предостаточно.

– Как скажешь… алхимик, - усмехнулся Лигрель.

Охраны поблизости не наблюдалось. Я смело отщипнул от тюка здоровый кусок ветоши, смочил его в вытекавшей смоле и достал из кармана спички. Жизнь давно уже научила меня таскать с собой кучу вещей самого разного назначения.

Ветошь моментально превратилась в огромный, пышущий жаром шар. Я растоптал ногами огонь (эх, плакали мои брюки и башмаки), дождался, когда он стал распространять вокруг себя клубы белого дыма и подбежал к таверне. Лигрель услужливо распахнул передо мной дверь, и я со всего размаха бросил чадящую тряпку поближе к столам, где пировали мангалорцы, и отбежал в сторону. Таверна укуталась дымом как ватным одеялом. Он повалил из всех щелей.

Светопреставление началось практически сразу. Кашляющие и чихающие мангалорцы, держась за горло или зажимая носы, пытались пробиться наружу, выскакивая из окон и ломясь в двери. Смятённые и паникующие люди потеряли представление о времени и пространстве, и мы с Лигрелем тщательно фильтровали их, чтобы не упустить искомую троицу. Тех, кто пытался оказать сопротивление, эльф укладывал на травку при помощи хитроумных приёмчиков клеста. Особо ретивых стукал между собой лбами. Через пять минут пространство перед таверной напоминало поле битвы, из которого победителями вышли только мы двое. Владельцу таверны не повезло, он угодил под горячую руку Лигреля и теперь лежал в одном из штабелей. Убытки он начнёт считать не раньше, чем придёт в себя. Зная моего друга, я бы предположил, что это произойдёт часа через три-четыре, не раньше.

Чтобы привести в чувство трёх поработавших надо мною дюжих мангалорцев, понадобилось девять ведёр холодной морской воды. Вёдра отыскались в опустевшей таверне, а к морю мы с Лигрелем бегали по очереди.

Эти парни узнали меня сразу.

– Сухарь, - начал старший из них.
– ты что, в обиде? Ничего личного, только деньги. Нам заплатили за то, чтобы мы тебя немного попугали.

– Это называется 'немного попугали'?
– спросил я, склонившись к нему разбитой физиономией.