Там, у края неба
Шрифт:
— То есть как это — без разницы?.. — вновь повысил голос герцог. — Надо отправить погоню за этими людьми, перехватить их, задержать!..
— Господин, вряд ли у нас это получится… — только что не вздохнул колдун. — К тому же нет смысла отсылать куда-то наших людей, лучше держать их при себе. И потом, охранники нам могут понадобиться, да и вряд ли они сумеют что-то сделать с противниками в темноте, даже если я и сумею послать их по следам ушедших людей. Кроме того сомневаюсь, что наши охранники сумеют вернуться назад — в этом лесу они дичь, а не охотники. Кстати, надо снять с них онемение — пусть сидят у костра, все равно убежать отсюда у них не получится. Эти люди уже видели нас в драконьем облике, так что можно больше не таскать с собой постоянно эту глупую женщину.
— Что ты предлагаешь?
— Завтра с утра я отделю нас от прочего мира невидимой стеной. Проше говоря, сотворю невидимый круг, в котором нас не найдут, если даже начнут искать.
— Хорошо… — неохотно отозвался герцог. — Побыстрей бы все это закончилось! Первым делом надо вернуть себе прежний облик, а уж потом разберемся во всем прочем…
— Господин, все имеет свое начало и свой конец… — склонил голову Хаиб. — А что делать с церковником?
— Пусть пока посидит связанным… — Его Сиятельство с неприязнью покосился на нас троих. — Потом разберемся. Главное, чтоб не сбежал. Надеюсь, хотя бы на это у тебя толку хватит?
— Не сомневайтесь — не сбежит, я полностью блокировал его силы. Пусть посидит здесь и подумает о том, что его друзья-церковники где-то очень далеко, а он тут, в темноте и одиночестве, а его будущее теряется в туманной дымке… Ну, а нам пока что не помешает поесть.
Герцог и колдун отошли к костру — тетерев на вертеле, который не так давно приготовили охранники, распространял дивный аромат, не учуять который было просто невозможно. Отныне эти двое уже не беспокоились о сохранении своей тайны, и их внешность изменилась сразу же, как только они немного отошли от нас. Охранники, пришедшие в себя, со страхом и неприкрытой неприязнью смотрели на эту парочку, которая выглядела более чем жутковато. Впрочем, людей можно понять, если вспомнить то, как напугалась я, впервые увидев Патрика в драконьем облике… Сейчас трое охранников боялись подойти к затухающему костру, около которого пристроились герцог и колдун, и потому пристроились на некотором отдалении от всех нас. Н-да… Конечно, всегда можно надеяться на лучшее, но вряд ли герцог оставит в живых тех, кто видел его в нынешнем виде — такие свидетели ему не нужны…
— Черил, рассказывай, что произошло за то время, пока ты была пленницей герцога… — голос Патрика отвлек меня от невеселых мыслей.
— Да, конечно… — заговорила я, понимая, что нам с Патриком надо объясниться — наверняка охранники высказали дорогому супругу обо мне все, что думают и чему были свидетелями. — Тот день, когда все это произошло… Помнится, ты тогда уехал, и рассчитывал, что скоро вернешься — тебе принесли записку, просили приехать в Святую инквизицию, к отцу Югансу — он меня однажды допрашивал, а получив записку мы решили, что у него возникли к тебе какие-то вопросы…
— У отца Юганса не было ко мне вопросов… — пробурчал Патрик. — Во всяком случае, в то время. Более того: в тот день отца Юганса вообще не было в столице, он уехал по делам, а я его прождал довольно долгое времени, пока не выяснилось, что никто меня не приглашал ни на какую беседу. Записку написал не он — просто кому-то нужно было, чтоб какое-то время меня не оказалось дома, и догадаться об этом было несложно. Мне оставалось только опрометью броситься домой, но опоздал — тебя уже увезли… Естественно, я поднял шум до небес, да и Святая инквизиция сразу же присоединилась к этому делу…
— Совершенно верно… — подал голос незнакомец. — Герцогиня Тирнуольская сообщила, что трагическая смерть ее мужа и сына, а также похищение жены господина Патрика — это звенья одной цепи, так что Святой сыск взял это дело в свои руки. А уж если Святую инквизицию используют для того, чтоб прикрываясь ее именем, творить свои делишки… Подобное совершенно недопустимо и должно пресекаться на корню.
— Простите, нас не представили друг другу… — заговорила я.
— Отец Николас, к вашим услугам… — чуть наклонил голову мужчина. Судя по поведению этого человека, он получил хорошее воспитание.
— Рада знакомству.
— Пока что не могу сказать то же самое о себе… — отозвался отец Николас. — Госпожа Черил, должен признать, что кое-какие факты вызывают у меня сомнения в вашей праведности. Надеюсь, что вы их рассеете, как безосновательные, иначе я буду считать, что вы тоже касаетесь со злом. Если же вы будете уклоняться от ответов, то в любом случае я сумею получить ответ на интересующие меня вопросы.
— Я вас не понимаю… — а про себя подумала, что от этого человека вряд ли получится отделаться полуправдой.
— Полно… — нахмурился инквизитор. — Ваш супруг не до конца откровенен со мной, и я никак не могу добиться от него полной искренности, причем эти недомолвки касаются вас обоих. Скажу прямо: в вашей истории мне неясно многое. Например, для чего нужно было устраивать такие сложности с вашим похищением? Для каких целей вы нужны герцогу и темному колдуну? Конечно, вы красивая женщина, но не похоже, что Его Светлость потерял голову из-за вас. Тут что-то совершенно иное. Не поясните, в чем тут дело?
— Патрик… не отвечая на вопросы инквизитора, я повернулась к мужу. — Расскажи, что произошло после того, как меня увезли из дома твоего отца?
— Говоря откровенно, мне все еще не хочется вспоминать тот день…
По словам Патрика, он вернулся домой всего лишь через несколько минут после того, как меня увезли, и ему пришлось потратить какое-то время на то, чтоб во всем разобраться. Первое, что он сделал — послал за герцогиней, а та (к великому удивлению Патрика) приехала не одна, а с кем-то из довольно высокопоставленных инквизиторов, который привез своих дознавателей. Позже Патрику стало понятна логика герцогини: раз к ее словам не прислушивается король, то можно найти и иную поддержку, хотя это очень и очень рискованно.
Дознаватели враз принялись за дело, и, прежде всего, хорошенько припугнули Тарилу (охранники, которые должны были оберегать меня, не позволили этой девице уехать), и та призналась, что ее послал граф Ларес, отец ее любимого мужа. Дескать, она всего лишь должна была вывести жену Патрика из дома — и только! а больше бедняжка Тарила ничего не знает, и требует, чтоб ее немедленно отпустили! Возможно, красотка рассчитывала на то, что глядя на прелестную плачущую девушку, сердца дознавателей растают, только в этом она просчиталась — инквизиторы успели насмотреться на многое и на многих, а такую мелочь, как женские слезы, эти люди вообще не принимали во внимание. Еще немного поднажав на всхлипывающую Тарилу, дознаватели узнали и о колдовском камне, который ей дал свекор — дескать, если супруга Патрика откажется покинуть дом, то нужно всего лишь показать ей этот камень, и больше не будет никаких сложностей. Главное — самой Тариле ни в коем случае не смотреть на этот невзрачный камешек, а то мало ли что может произойти… По словам Тарилы (которая к тому времени была основательно перепугана), она всего лишь выполнила просьбу свекра, так за что ее бранить?! Камень отыскали без особых сложностей, и выяснили, что это один из тех запретных артефактов, что лишает человека воли, и может полностью разрушить личность того, на кого воздействует этот камень. Ну, а после такой находки Святая инквизиция уже всерьез взялась за случившееся.