Там, у края неба
Шрифт:
— Кто ищет друга без недостатков, тот остается один… — пожал плечами колдун.
— Могу предположить, господин с Востока, что вас стоит отправить на костер даже раньше, чем находящегося здесь же господина герцога.
— Смерть — это стрела, пущенная в тебя, а жизнь — то мгновение, когда она до тебя долетит… — спокойно ответил Хаиб. — Пока еще моя стрела еще находится в полете. А вот вам лучше подумать о том, что стрела вашей жизни уже на излете.
— Смелое заявление… — отец Николас и бровью не повел. — Тогда может, скажете несчастному, приговоренному к смерти, как вы сумели уговорить драконов прилететь сюда? Что за причина, ради которой они согласны рисковать?
— А вы подумайте!.. — хм, такое впечатление, то Хаиб дразнит инквизитора.
— Что ж, извольте… — отец Николас задумался на несколько секунд. — Жертвоприношения я отвергаю сразу — ради нескольких человек (а больше здесь их просто нет) драконы бы сюда не полетели. Утерянные тайные знания — этого тут тоже нет. Откидываем еще пару теорий, как маловероятные и неприемлемые, и, значит… Неужели речь идет о золоте, единственной и постоянной любви драконов?! А ведь, пожалуй, так оно и есть! Насколько мне известно, только оно способно подвигнуть драконов на подобный прилет из неведомых далей! Неужели где-то рядом находится золото?! Вот это новость!
— Кто тебя просил высовывать язык?.. — рявкнул герцог на Хаиба. — Пошли отсюда, и пусть этот святоша посидит в одиночестве, а не то при словах о золоте он, кажется, лишился душевного покоя.
Колдун и герцог вновь направились к костру, а инквизитор о чем-то задумался. Охранники по-прежнему сидели где-то в стороне, а у нас с Патриком появилась возможность поговорить. Конечно, отец Николас слышал весь наш разговор, но сейчас нам не было до этого никакого дела.
— Патрик, мы с тобой, кажется, никогда не выберемся из неприятностей… — вздохнула я.
— Постараемся выкрутиться и в этот раз… — улыбнулся муж.
— Я себя уже сто раз отругала за то, что в тот день решила поговорить с Тарилой, хотя ты велел мне никого не принимать. Каюсь — не думала, что все так скверно закончится. Впредь обещаю быть послушной женой…
— Приятно слышать… — усмехнулся Патрик. — Учти — я запомнил твои слова! Кстати, что касается красотки Тарилы, то, кажется, все может скверно закончиться как раз для нее — принести в дом брата короля темный артефакт с целью воздействия на одного из членов этого благородного семейства… Если твоя бывшая подруга считала, что это все игра, то ей придется убедиться в обратном. Думаю, что в лучшем случае все закончится для семейства Ларес ссылкой в их самое дальнее имение и запретом покидать это место. Естественно — денежных убытков им тоже не избежать…
— Не могу сказать, что меня это огорчает. Кстати, хочу спросить — где ты так оцарапался? Вон, царапины идут по лбу и на щеке… Какой-то зверь оцарапал?
Дело в том, что у Патрика, и верно, на лице были подсохшие царапины — помнится, у одного из работников дядюшки Тобиаса были похожие ранения, когда его задела своими когтями бродячая собака.
— Ага… — согласился Патрик. Только эту кошку звали Розамунда.
— Что?!
— Все просто: я уже говорил, что когда мы приехали в загородный дом герцога Малк, то увидели там Валентайна и Розамунду, которые бурно выясняли отношения. Бывшая невеста, увидев меня, заявила Валентайну, что если он на ней немедленно не женится, то она сейчас же выйдет замуж за меня. Как видно, Розамунда рассчитывала напугать Валентайна этими словами, но тот лишь махнул рукой — мол, пожалуйста, делай, что пожелаешь, я только «за», от меня никаких возражений не будет! Тогда Розамунда сказала, что принимает мое предложение руки и сердца: как видно, милая девушка была уверена в том, что отказа от меня не получит, и даже более того — что я по-прежнему без ума от нее, и буду счастлив пойти к алтарю рука об руку. Делать нечего, пришлось сказать милой девушке, что я, вообще-то, уже женат, и разводиться не собираюсь.
— И что было потом?
— Не напоминай! Розамунда настолько разозлилась, что полностью потеряла над собой контроль, и едва не разодрала мне лицо — хорошо, что я вовремя отпрянул в сторону, а не то мог остаться и без глаза! Когти у нее, надо сказать, длинные, да и силой ее Боги не обделили.
— Почему она накинулась на тебя, а не Валентайна?
— Да кто вас, женщин, поймет! Кричала, что я нанес ей удар в самое сердце и разрушил надежды на будущее: похоже, Розамунда считала, что я всю свою жизнь готов нести любовь к ней, и ради объекта своей страсти согласен идти на любые безумства! И внезапно вместо восхищения, счастья и благодарности красавица слышит совсем иное… Как видно, простить мне это она не смогла — и вот результат! Кстати, ее тетушка, в свою очередь, попыталась разодрать своими когтями лицо Валентайна, но тот оказался куда проворнее меня, а чуть позже милых дам все же оттащили в сторону…
— Представляю, какой там был скандал!
— Не представляешь… — хмыкнул дорогой супруг. — Это было нечто!..
— Патрик, что теперь с нами будет?.. — я и сама не поняла, как у меня вырвался этот вопрос.
— Не беспокойся, как-нибудь выкрутимся, бывало и хуже!
Ох, хотелось бы в это верить…
Глава 23
Очередное послание от Нлий я получила ночью. Вообще-то спать сидя, да еще со связанными руками и ногами совсем неудобно, так что ни о каком сне не было и речи, и все это время я пыталась хоть как-то ослабить веревки на руках и ногах. К сожалению, мои попытки ни к чему не привели — охранники, которые нас связывали, свое дело хорошо знали, и потому освободиться у меня не вышло, несмотря на все старания. К тому же от долгого сидения в неудобной позе тело затекло, пальцы стали неметь, да и комары давали о себе знать. Если мы так просидим до утра, то у меня от укусов на лице живого места не останется! А еще очень хотелось пить, только вот воды нам никто не предлагал, и на наши просьбы не откликался. Конечно, я бы не отказалась и поесть, но пить хотелось куда сильнее.
Думаю, Патрик и отец Николас сейчас чувствовали себя ничуть не лучше, и если Патрик тоже пытался (пусть и безуспешно) справиться с веревками, то инквизитор помалкивал. Когда же Патрик негромко поинтересовался, отчего инквизитор не может помочь нам справиться с веревками, то отец Николс ответил с заметной досадой, что колдун словно изолировал способности и умение инквизитора, и восстановить утраченное никак не получается. Мол, словно поставлена какая-то преграда, и преодолеть ее пока что невозможно, несмотря на все старания отца Николаса. Теперь остается только ждать, когда действие колдовства ослабнет…
Что же касается герцога и колдуна, то они оба спали подле костра на лежанках из еловых веток, которые им приготовили охранники. Ну, а сами охранники сидели в отдалении, причем старались держаться подальше как от нас, так и от костра, и их можно понять — сейчас, когда герцог и колдун более не считали нужным таить свою внешность от посторонних, смотреть на эту парочку было не только жутковато, но и неприятно. А еще Хаиб наверняка позаботился о том, чтоб ни у кого из охранников не появилось даже мысли о том, будто они могут хоть что-то сделать против своих хозяев — недаром охранники не решаются даже сойти с того места, где они сейчас находятся. Единственное, чем они сейчас занимаются, так это время от времени подходят к затухающему костру, и бросают в него дрова, после чего охранники едва ли не бегом возвращаются на свое место — похоже, там они чувствуют себя хоть в какой-то безопасности.
— Слышишь меня?.. — я услышала голос Нлий в тот момент, когда в очередной раз пыталась ослабить веревки на руках.
— Не только слышу, но и вижу!.. — выдохнула я, на несколько мгновений забывая и о затекшем теле, и о коже, зудящей от комариных укусов. Зато перед моими глазами вновь появились отвесные серые скалы, кое-где покрытые пятнами зелени, где-то далеко внизу была земля… Такое впечатление, будто драконица взлетала вверх, и мое сердце невольно забилось от невыразимо-счастливого ощущения полета.