Там, у края неба

Корнилова Веда

Ответом на эту речь был новый взрыв смеха. Да, еще недавно я и представления не имела о том, что подобные низкопробные гм… развлечения отвечают тонкому вкусу и прекрасному воспитанию нашей неотразимой красавицы-невесты. Ранее мы с Инес считали Тарилу своей подругой, пусть и не очень близкой, но умной, честной, порядочной, хотя немного легкомысленной. Да уж, крайне порядочная подруга, просто образец для подражания!.. Выходит, что сейчас я, помимо своей воли, получила еще одно жизненное разочарование.

— Надеюсь, мы в последний раз посмотрим на эту никчемную гордячку, которая упала в грязь?.. — фыркнул кто-то. — И на свадьбе нам не придется лицезреть скорбящее лицо Черил?

— Еще чего! Заявиться на свадьбу — для нее это слишком большая

роскошь, тем более что среди гостей я ее видеть не желаю… — усмехнулась Тарила. — Ей пора привыкать к другой жизни, куда более бедной. С Черил за глаза хватит и того, что она сегодня пришла в мой дом.

— Мне все одно непонятно, отчего господин Визер так возится со своей племянницей?.. — судя по грубоватому голосу, сейчас говорит одна из купеческих дочек, которых на сегодняшний праздник пригласили немало. — Деньги на нее тратит, учителей нанимает… Подумаешь, дочь брата! Девица уже взрослая, так что ее давно пора выставить вон — пусть живет, как может.

— Тут все не так просто… — вновь заговорила Жаси. — Мне отец рассказывал, что когда-то, много лет назад, произошла романтическая история — в одну смазливую девицу разом влюбились два брата Визер. Можно подумать, других девушек вокруг нет, на ней одной свет клином сошелся! По слухам, ловкая девица крутила братьями, как хотела, а те смотрели на нее обожающим взглядом! Естественно, мать молодых людей это не привело в восторг, тем более что для сыновей у матушки уже были присмотрены невесты, а у этой девицы, как поговаривали, прапрабабка была колдуньей, так что такой родни никому не надо!

— Колдуньей?!

— Я не знаю, мне так сказали… — заявила Жаси. — Но наверняка она что-то такое умела, и Черил это свое умение передала, а иначе бы Тигу на нее и не взглянул! И вообще у нашей несчастной сиротки зеленые глаза, а всем известно, что такие часто бывают у тех, кого хм… церковники терпеть не могут.

Кто-то из девчонок насмешливо фыркнул, и в этом я с ними была полностью согласна: то колдовство, которое привязало Тигу ко мне, имеет простое название — деньги, да и дурнушкой меня никто не называл. Как раз наоборот — многие мужчины провожают меня взглядом. Когда я считалась богатой невестой, красавец постоянно находился подле меня, всем своим видом демонстрируя преданность и обожание, но как только выяснилось, что денег нет, и не будет — с той поры Тигу я не видела. Исчез, как привидение после третьего петушиного крика… Если же Жаси вбила себе в голову, будто именно я виновата в том, что красавец не обращал никакого внимания на нее, дочь судьи, то я даже не знаю, чего тут больше — уверенности в себе или желания не видеть очевидного. Голубушка, если ты считаешь себя неотразимой, то вначале внимательней посмотри на себя в зеркало, а потом поинтересуйся у своего отца насчет приданого — и только тогда решай, сумеешь ты обойти вдову Раско или нет.

— Если б Черил была колдуньей, то Тигу от нее никуда бы не делся… — предположил кто-то.

— Как видно толку в колдовском деле у нашей сиротинки совсем нет… — усмехнулась Тарила. — А если и есть, то самое большее, на что она способна — это окрутить приказчика в мелкой лавчонке или выйти замуж за подавальщика в захудалой харчевне!

Раздался новый взрыв смеха, и когда он стих, то Жаси продолжила свое повествование.

— Не перебивайте меня, а не то собьюсь… Так вот, результате старший сын госпожи Визер подчинился воле матери, а младший ослушался, женился на своей ненаглядной красотке, после чего госпожа Визер сразу же выставила из дома младшего сына вместе с его молодой женой, и лишила его наследства, хотя, как поговаривали, он был ее любимчиком. Старший брат попытался, было, вступиться за младшего, но мать пообещала и второго сына выгнать из дома, если тот не прекратит свои жалостливые уговоры. Зная характер своей мамаши, господину Визер ничего не оставалось, как отступиться.

Этих сплетен мне уже довелось наслушаться из дворницкой, когда слуги перемывали кости хозяевам, так что ничего нового я не услышала.

Тем не менее, более чем неприятно вновь слышать такую болтовню, да еще произносимую насмешливым голосом, и потому злые слезы помимо воли полились из моих глаз.

— А что было потом?

— Потом каждый жил сам по себе. У старшего брата родилась Инес, у младшего — Черил. Остальное вам известно: спустя годы мать Черил умерла, и ее отец тоже очень скоро скончался, а осиротевшее дитятко взял к себе в дом старший брат. Тут старая госпожа волей-неволей, но должна была согласиться с его решением: одно дело — выставить на улицу непокорного сына, потому как это дело семейное, и совсем другое — выгнать его осиротевшее дитятко. За это можно получить всеобщее осуждение и порицание, а старуха всегда заботилась о своей репутации строгого, но справедливого человека. Хотя кое-кто считает, что прежняя любовь к той зеленоглазой колдунье все еще живет в сердце господина Визер, вот он и опекает дочь бывшей возлюбленной.

— Можно только посочувствовать его жене, госпоже Мей.

— А куда ей деться? Вынуждена терпеть. Она дама добрая, сердечная и крайне порядочная, надеялась со временем выдать племянницу замуж, и освободиться от этой обузы, да только ничего не получилось. Естественно, что из тех денег, что достались ее мужу по завещанию матери, Черил не получит ничего: дать кров и пищу — это одно, а вот поделиться наследственными деньгами — это дело совсем иного рода. Спорить готова — сейчас госпожа Мей будет вовсю подталкивать Черил к монастырской жизни: что ни говори, но для брошенной невесты, да еще без единой монетки за душой, монастырь — это лучший выход из того положения, в котором она оказалась. Можно сказать, ей уже проложен туда прямой путь.

А ведь Жаси права… — невольно подумалось мне. — Тетушка Мей, и верно, все последнее время стала подсовывать мне книги с молитвами и благочестивым содержанием, и заводит разговоры о спокойной жизни в тихой обители. Более того — она едва ли не требует, чтоб я изучала церковные книги со всем вниманием, потому как в последующем мне без них не обойтись…

— Да уж, старая госпожа Визер хорошо обманула Черил, да и всех остальных тоже… — в голосе Тарилы звучало нечто, похожее на издевку. — Зато какие обещания были! А старуха умна — враз превратила нелюбимую внучку в полное ничтожество.

— Отец говорил, что ожидал чего-то подобного от старушки… — продолжала Жаси. — Она слишком ненавидела жену своего младшего сына, чтоб сделать ее дочь богатой наследницей, а уж напакостить напоследок — это в ее характере. Да и без того поговаривали, что старая госпожа Визер в конце жизни совсем разум потеряла, и общаться с ней было очень сложно. Старуха даже на похороны своего младшего сына не пришла…

Не знаю, что бы мне еще довелось услышать, но в этот момент раздался почтительный голос служанки:

— Барышня, пожаловала госпожа Лаис, и желает вас видеть. Она прибыла сюда прямо с дороги…

— О, тетушка приехала!.. — Тарила направилась из комнаты. — А я ждала ее завтра! Кстати, она обещала мне сюрприз сразу же, как только приедет…

Прекрасная невеста покинула комнату вместе со своей свитой, и я почти сразу же вышла из своего потайного угла. Возможно, следовало подождать, чтоб остаться незамеченной, но в тот момент мне не было дела до того, заметит меня кто, или нет. У меня более не хватало сил оставаться как в этой комнате, так и в этом доме — злость, стыд и разочарование были слишком велики. Одно дело когда тебя бранит нелюбимая бабушка — в силу родства она имеет на это какое-то права, но когда чужие люди едва ли не плюют тебе в душу… Конечно, кто-то посторонний может сказать, что ничего особенного не произошло — так, ерунда, бабские разговоры, только вот я так не считаю. Еще совсем недавно мне в голову не могло придти, что кто-нибудь может говорить обо мне такие обидные вещи. Только что мне не ясно дали понять: таким беднякам, как я, здесь делать нечего. Тут наши желания сходятся: отныне и я постараюсь забыть дорогу в этот чванливый и лживый дом.