Тамбу-ламбу. Три звонка
Шрифт:
А то что толку, что книжечка у Никиты, а он теперь не попадёт ни на Центральный аэродром, ни на Дальний! Он стоит на остановке, с которой никуда не уедешь, а кругом ни души.
— Был автобус? — спросил кто-то совсем рядом.
Никита оглянулся. На остановке появился человек; он придерживал одной рукой шляпу, а другой прижимал к груди странный свёрток, похожий на большой веник, упакованный в бумагу.
— Автобус ушёл три минуты назад, — ответил Никита самым печальным голосом.
— Не может быть! — сказал человек. —
— Спросите у диспетчера — он в будке, — сказал Никита.
Человек побежал к будке диспетчера. В будке открылось окошечко и сразу закрылось.
— Ты прав: автобус ушёл, — сказал человек. У него, как говорится, опустились руки.
Налетевший ветер вдруг сорвал с него шляпу.
— Спасибо, — сказал он, когда Никита, отряхнув со шляпы снег, отдал её ему. — Спасибо, — повторил он. — Что же мне теперь делать?
— Вам тоже на аэродром? — спросил Никита.
— И тебе?
— И мне.
— Значит, мы с тобой несчастные попутчики, — сказал человек.
Вечер, вначале тихий и снежный, изменился, как и обстоятельства. «Сначала всё было удачно, — вспомнил Никита, — а теперь… теперь всё пропало». «Пропало! Пропало!» — свистел ветер, и снег стал колючим.
И вдруг совсем рядом с ними развернулась и лихо затормозила легковая машина.
— Подброшу! — закричал водитель, опуская окошечко.
Попутчика Никиты будто ветром подхватило. Никита услыхал только, как хлопнула дверца, и красный огонёк заднего фонарика замелькал всё дальше и дальше по дороге…
— Ма…а…чик! Ма…а…чик! — донеслось из темноты.
Никита сначала ничего не понял, потом он бросился бежать и, не веря своим глазам, увидел машину. Дверца машины была открыта, и его попутчик кричал ему:
— Скорей, скорей!
Через мгновение несчастные попутчики были самыми счастливыми. Никита, развалившись на сиденье, еле-еле переводил дух. За окнами машины, которая мчалась с самой большой скоростью, крутила метель, а в машине было тепло и пахло летом. Свёрток, похожий на веник, разорвался, и из него кланялись цветы.
— Я чуть было тебя не бросил, — сказал Никите его спутник. — Тебе ведь тоже на аэродром, но я так растерялся… (Никита молчал.) Ты извини меня, — продолжал спутник. — У меня, понимаешь, сегодня такой день, что я сам себя не узнаю.
— Спасибо, — сказал Никита. — Мне тоже очень нужно на аэродром. Большое спасибо!
— У меня сегодня такой день… — повторил спутник и, откинувшись назад, зажмурил глаза.
Видно, день у него был очень хороший, потому что он вдруг запел громко и весело:
Спи, моя красавица, СладкоА потом открыл глаза, посмотрел на часы и стал спрашивать шофёра:
— Товарищ, за сколько домчим? Мы не опоздаем?
— Домчим за полчаса, — ответил шофёр.
Никита тоже посмотрел на часы в шофёрской кабине: до десяти часов оставалось сорок пять минут.
— Вы улетаете? — спросил Никита.
— Я встречаю! Встречаю! — запел спутник.
Он пел «Встречаю! Встречаю! Встречаю!» на все лады.
Никита слушал, как он поёт, и успокаивался. Когда его спутник замолчал, Никита спросил:
— Скажите, а как по-вашему, какой аэродром в нашем городе важнее — Дальний или Центральный?
— Какое это имеет, дорогой мой, значение? Но в данном случае для меня — тот, на который мы едем, — ответил счастливый спутник.
— Ну, а вообще, какой важнее? С какого больше улетают? — продолжал спрашивать Никита.
— Вот этого я, право, не знаю.
— Я думаю — Центральный. Он, наверно, важнее. Он и называется — Центральный. Это важнее, правда?
— Может быть, — ответил мужчина и опять спросил у шофёра: — Не опоздаем?
— Как же опоздаем, когда мы уже автобус обогнали, — ответил шофёр. — Раньше времени будем!
— Что вы говорите! — обрадовался незнакомец и даже засмеялся от радости.
«Вот здорово, если «Тамбу-ламбу» едет сзади на автобусе! — подумал Никита. — Вот это будет «Тамбу-ламбу»!» И он тоже захохотал, что так смешно может получиться.
Серёжка и «Крокодил»
Итак, пока Никита в самом хорошем расположении духа мчался на аэродром Центральный, Серёжка уже давным-давно сидел в зале ожидания на аэродроме Дальний.
В зале было тепло. Пассажиры, ожидавшие самолёты, сидели за столиками, пили чай, ситро и даже обедали.
Рядом с Серёжкой за столиком сидел человек в тёплом свитере; он помешивал в стакане чай и часто поглядывал на дверь.
«Наверно, тоже кого-нибудь дожидается», — подумал Серёжка.
На столике лежали газеты и журнал «Крокодил». Серёжке очень захотелось посмотреть «Крокодил».
— Извините, пожалуйста, — сказал он. — Можно мне журнал поглядеть?
— Бери, пожалуйста, смотри, — сказал человек.
Серёжка взял журнал и стал смотреть картинки.
— Куда летишь? — спросил его владелец журнала.
— Я — нет, я дожидаюсь. Я не лечу, — ответил Серёжка.
— Кто же к тебе прилетает?
— Нет, я дожидаюсь того, кто улетает…
— Провожаешь, значит?
— Нет, я встречаю, — отвечал невпопад Серёжка.