Тамо далеко (1941)
Шрифт:
На стук открыла тетка в переднике, но ее почти сразу отодвинул молодой офицер:
— Что еще?
На Милицу не похож, глаза горят, усы вразлет, орел-мужчина. Судя по голосу, как раз с ним хозяйка и собачилась. А судя по необмятой форме, одному квадратику на погонах и полному отсутствию медалек, коими так любят украшать себя балканские военные, в офицеры произведен недавно.
— Цветы для госпожи Милицы Проданович.
— Давай сюда! — сунулся офицерик.
— Прошу простить, но приказано лично в руки.
— Давай сюда!!!
— Милош, что
— Ничего, дорогая, наглый посыльный, — сквозь зубы выдал поручник.
Но тут из гостинной выплыла сама хозяйка, сверкнула на меня глазами, но букет приняла и распорядилась:
— Сайка, накорми посыльного.
Тетка провела меня на кухню, где я минут пятнадцать пытался сожрать занимавшую почти всю тарелку плескавицу, краем уха слушая разгорающийся за дверями скандал. Сайка при каждом крике только неодобрительно качала головой или испуганно прикрывала рот краешком передника. Закончилось все звоном упавшей с вешалки сабли, хлопком двери, от которого задрожали стены, неразборчивыми ругательствами во дворе и стуком копыт.
— Можешь быть свободна, — величественно отпустила прислугу Милица. — А ты пойдем со мной, расскажешь от кого цветы.
Несколько минут на меня шипела разъяренная кошка и отчитывала, как мальчишку — как я посмел уйти, не сказав не слова? Я тихо стоял, дожидаясь, когда уйдет Сайка, а потом вытащил из кармана духи:
— Извини, нужно было спасти город.
— И что, думаешь, теперь я брошусь тебе на шею с криком «Мой герой»?
— Бросаться не надо, сам справлюсь, — я подхватил ахнувшую Милицу на руки и понес в спальню.
Историческая справка №1
В высшей степени нестандартное взятие Белграда разведгруппой в семь человек стало результатом откровенной авантюры.
26-летний выпускник офицерской академии Бад-Тёльц Фриц Клингенберг заслужил репутацию смелого, изобретательного, но упертого и резкого человека. Его командир роты времен французской кампании характеризовал его больше как индивидуалиста, нежели как способного офицера: «Клингенберг умен, но упрям; лоялен, но не боится противоречить начальству; отлично действует в стрессовых ситуациях, но самоуверен до неповиновения».
Перед Югославской операцией Фриц получил чин гауптштурмфюрера и мотоциклетную разведроту дивизии «Рейх» под командование. Бойцов себе он подбирал такого же авантюрного склада, вплоть до того, что натаскивал их на мелком воровстве предметов снабжения.
Белград с 6 апреля подвергался регулярным бомбежкам в условиях полного господства Люфтваффе, в результате погибло примерно семнадцать с половиной тысяч человек. Большинство высокопоставленных чиновников бежали, силы обороны Белграда и население были морально подавлены.
Из-за сильной распутицы, подтопления низин и разрушения мостов основные силы отстали, и Клингерберг с передовым дозором вырвался далеко вперед, двигаясь по насыпи железной дороги. К исходу 11 апреля 1941 года разведчики вышли на северный берег Дуная напротив югославской столицы.
Технически, дозор выполнил свою задачу и должен
Примерно через час группа разоружила югославский пост, а еще чуть позже задержала автобус с солдатами и принудила их к сдаче. В автобусе, помимо сербов, находился пьяный немецкий турист, которого везли в комендатуру на разборки. Турист прилично говорил на сербском и стал проводником Клингерберга, как только немного пришел в себя.
Эсэсовцы продолжили свой путь, используя пленных и югославское обмундирование, на каждом блок-посту повторялась одна и та же история: охрана сдалась и разоружена. За все время произошла всего одна перестрелка без потерь, не в последнюю очередь потому, что все в Белграде ожидали осады, а не столь быстрого появления немцев в городе.
Клингерберг и его люди въехали в центр столицы на захваченных машинах вместе с пленными. Пользуясь замешательством горожан, гауптштурмфюрер в пять вечера 12 апреля занял гостиницу и приказал вывесить флаг Рейха, а также начать патрулирование улиц. Через некоторое время после этой демонстрации в гостиницу явился мэр Белграда с вопросом об условиях капитуляции. Клингенберг надул сербам в уши, что он и его люди — передовая группа нескольких танковых дивизий СС, и если он не сообщит своему подразделению по радио о сдаче Белграда, Люфтваффе продолжит равнять город с землей. Он также заявил, что за бомбардировками последуют артиллерийские обстрелы, а также атаки танков и пехоты.
Рация у немцев к тому моменту не работала, боеприпасов оставалось с гулькин нос, но блеф вполне удался — над городом весьма кстати прошла немецкая эскадрилья и Клингерберг, указав на небо, напомнил, что время уходит. После часового разговора мэр распорядился готовить Белград к сдаче, Клингенберг дал слово, что, если все требования будут соблюдены, ни городу, ни его жителям не будет нанесен ущерб.
Солдаты и ополченцы сложили оружие, Клингерберг выпустил заключенных из тюрем и организовал из них охрану. Он вообще действовал, как комендант города, имеющий в распоряжении не семь человек, а семь тысяч — арестовывал людей, реквизировал припасы, издавал приказы, объявлял комендантский час.
Первые подкрепления к нему подошли 13 апреля — солдаты его роты переправились следом и, увидев нацистский флаг, поначалу решили, что город взяли главные силы, неведомым образом обогнав мотоциклистов разведки. Клингерберг отправил людей на городскую радиостанцию, откуда они вели передачи, внося хаос в дезорганизованную и без того югославскую оборону.
Наконец, в ночь на 14 апреля в город, в ожидании тяжелых уличных боев, вошли передовые части дивизии, посчитавшие радиопередачи о капитуляции Белграда мистификацией и попыткой заманить их в засаду. К удивлению, их встретили числившиеся пропавшими сослуживцы.