Тампа
Шрифт:
«Мистер Розен», — улыбаясь, я задумчиво пригладила волосы, — «Я совершенно согласна, что обстановка требует изменений. Но все же, быть может, еще можно обратить дело к положительному исходу, если помочь Джанет? Преподавание так… заряжает меня энергией. И миссис Паченко, которая работает с Джанет… Я очень рада этому партнерству. Миссис Паченко очень строго следует правилам.
Розен сел на мой стол, его штанины задрались, и под ними оказались носки с узорчиком из радужных форелей. «Продолжайте».
«Что если раз в пару недель я буду присматривать за ее классом в мои часы? Я могла бы следить за ее реакцией и докладывать о прогрессе или регрессе? И, может быть, я бы могла
Он пожал плечами. «Что ж, это очень благородно с вашей стороны. Я уже готов опустить руки. Но она уже точно не может стать хуже. Если есть способ избежать головной боли из-за увольнения человека, который работал здесь годами, то я только за».
«Благодарю вас», — улыбнулась я. — «Я рада этой возможности».
Он склонил голову в удовлетворенном кивке. «Если хотя бы четверть преподавателей имели ваш характер, мы бы были лучшей школой Северной Америки». Встав, он протянул руку, которую я пожала двумя своими. — «Мы счастливы, что вы с нами».
По пути к выходу он остановился и указал рукой над рядами пустых стульев. «Но больше всего повезло этим детям. Вы потрясающе с ними ладите. Уж я-то знаю». — Он подмигнул. — «У меня отличный слух».
ГЛАВА 7.
Этим вечером в 7:23 я встретилась с Джеком в первый раз. Это произошло перед закусочными «Taco Bell» и «Long John Silver’s». Еще не стемнело, но в слабом свете заката глазу было легко ошибиться. Прохожим могло показаться, что они видели Джека, садящегося в красный корвет, но им бы пришлось признать, что это мог быть любой похожий на него мальчик такого же роста. Хотя они могли бы почти с уверенностью утверждать, что различили марку и модель машины, может быть, с меньшей убежденностью, — что определили ее цвет, в предсумеречных розовых бликах на краткое мгновение ставший алым.
«Спасибо что пришел», — улыбнулась я. — «Пристегнись».
«Он был одет по-другому, чем когда мы виделись в школе. Сейчас он выглядел готовым пойти на собеседование в супермаркет: на нем была полосатая рубашка-поло цвета хаки, а влажные кончики волос говорили о том, что он недавно побывал в душе. Его кожа источала мыльно-сладкий аромат одеколона. Я улыбнулась, представляя как мой язык ощутит этот горький вкус специй. «Мне нравится ваша машина», — заявил он.
Мы двинулись в направлении пригорода, к заливу, вдоль которого росли густые мангровые заросли, среди которых нас никто не сможет побеспокоить. Вскоре траффик начал меня раздражать: это портило все ожидание сладкого десерта в виде подростка на сиденье рядом. Мы сразу оказались позади грузовика с курами; а когда, наконец, смогли объехать его, нас поджидала еще более неприятная картина: омерзительная тетка за рулем универсала, одной рукой управляющая машиной, а второй отправляющая в рот гамбургер. «Разве люди в большинстве своем не отвратительны?» — пожаловалась я.
Джек вежливо улыбнулся. Я заметила, что он смотрит на центральную консоль и на мою руку, лежащую на рычаге коробки передач.
«Умеешь ездить на ручном управлении?»
Он помотал головой. «Я бы хотел. Я не умею водить совсем. Хотя я смогу брать уроки в феврале».
«Что ж, придется дать тебе парочку уроков», — заявила я. Эта идея, казалось, пришлась ему по нраву, хотя мое предложение не было совсем искренним. Следом последовало более серьезное. «Джек?»
«Да?» Из-за его взволнованности мне было сложно оценить степень его готовности.
«Можешь
«Окей», — он кивнул. Положив мокрую руку на мое голое колено, он замер на целую минуту. Затем его пальцы стали медленно двигаться сначала в одном, потом в другом направлении, постепенно поднимаясь вверх по бедру. Я застонала, но мой восторг слегка пошатнулся, когда мы проехали мимо плаката против абортов, затем рекламы фирмы по ремонту канализаций, на логотипе которой был нарисован антропоморфный вантуз. Я тяжело вздохнула, — нам с Джеком нужно было свое собственное шоссе, лишенное напоминаний о пошлости окружающей действительности. Даже ржавые развалюхи, мимо которых мы проносились, казались зловещими напоминаниями о том, что мое время с Джеком, наши тела, и все, что известно человечеству, неизбежно разрушится и сгниет.
Я подвинулась на сиденье вперед, чтобы его пальцы приблизились к моей промежности, так что мне пришлось раздвинуть и согнуть ноги и сгорбиться перед рулем в позе краба. Я напомнила себе о том, что нельзя напугать его излишней внезапностью; вместо этого я высоко оценила сдержанность его действий. «Очень приятно, Джек». Я бросила на него украдкой быстрый взгляд, когда взглянула через сиденья назад, чтобы перестроиться в другой ряд и выехать на шоссе. Его глаза были прикованы к моим поднятым коленям. Ни разу за всю дорогу он не спросил куда мы едем. У него было прекрасное чувство того, что сейчас несущественно.
Наконец его пальцы нашли ритм, при котором я едва сдерживалась, чтобы не закрыть глаза от удовольствия, но оно вскоре увяло из-за отвлекающей дороги. Я не ощущала того, что управляю машиной, и даже не совсем понимала, куда мы едем. Вместо этого, мне казалось, что автомобиль запрограммирован, чтобы отвезти нас в приватное место, и мне нужно было только следовать его маршруту. Каждый раз, когда скользкие пальцы Джека начинали массировать мою ногу, я подавляла желание остановиться тут же на обочине. Я знала, что стратегия должна преобладать над желанием еще некоторое время — то что мы собирались сделать было слишком опасно, и импульсивные решения могут отворить дверь перед новыми непредвиденными опасностями. Я временно обуздала свои потребности и продолжила ехать до запланированного съезда, делая каждый нужный поворот, чтобы добраться до моего затерянного мира. Мелкая дрожь Джека переросла в тряску. «Ты замерз?» — спросила я. Казалось, он не знал, как ответить.
«Я не уверен», — наконец ответил он.
Примерно через полчаса нас стали окружать густо заросшие деревьями и, судя по всему, давно заброшенные фермы. «Здесь мы будем в безопасности», — объявила я. Он кивнул. В его глазах появилась неуверенное нетерпение, когда он выглянул в окно, точно пытаясь разглядеть хищников в окружающей нас кромешной тьме. «Никто нас не потревожит», — повторила я. Мой голос звучал томным зовом. — «Мы в самом центре Нигде».
С этими словами я сняла блузку, наблюдая, как его глаза замерли на моей груди. Это чувство было подобно ощущению рождественского утра. Я скинула шорты, представляя на обозрение кружевные стринги, проскользила ягодицами по рычагу переключения передач, затем в дюймах от его лица, выгибая позвоночник, перебралась на заднее сиденье, и каждое движение было как еще один подарок. «Тут немного тесновато, но лечь мы сможем». — Я указала на него. — «Снимай одежду и иди ко мне сюда». Он стянул рубашку, ботинки и привстал, снимая штаны. При этом он повернулся ко мне лицом, и в его голубых боксерах явственно виднелась эрекция.