Танцовщица Гора
Шрифт:
Страх холодной волной пробежал по моему телу, оставляя за собой дикую слабость. Но я должна была держать голову прямо.
— Это было бы трагическим расточительством рабского мяса, — усмехнулся он.
— Я тоже так подумал, — кивнул Аулюс.
— Как Ты называешь её? — полюбопытствовал Пьетро Ваччи.
— Тука, — ответил надсмотрщик.
— Я взял пять цепей, — сообщил всадник. — Охранников я оставил в живых. Можешь забрать их себе, если пожелаешь. Всего на цепях было двести пятьдесят человек ровно. Я беру на работу сто семьдесят семь из них. Некоторых я освобождаю, потому что они из Брундизиума, Домашний Камень которого, перед тем как я стал изгоем,
— Насколько я понимаю, Ты возвращаешь настоящих каторжников, — заметил надсмотрщик.
— Не всех, — покачал головой Пьетро Ваччи. — Некоторые из них знают, с какой стороны браться за оружие. Эти останутся со мной.
— О каких количествах мы говорим? — решил уточнить Аулюс.
— Пятеро были из Брундизиума, — сказал наёмник.
— Значит, если Ты принимаешь на службу сто семьдесят семь, и отпускаешь пятерых из Брундизиума, которые могут оказаться в твоём отряде, а могут и отправиться домой, то речь идёт уже меньше, чем семидесяти мужчинах, — прикинул старший надсмотрщик.
— О шестидесяти восьми, если быть точным, — поправил его Пьетро Ваччи.
— Да, — кивнул Аулюс. — В этот раз, как мне кажется, Ты оказался излишне рьян в наборе пополнения. Неужели мы не сможем как-нибудь договориться?
— Эти сто семьдесят семь уже присягнули компании, — развёл руками чёрнобородый.
— С этим всё понятно, — вздохнул Аулюс. — А что относительно тех пятерых из Брундизиума.
— Они из Брундизиума, — развёл руками капитан наёмников.
— Конечно, — понимающе кивнул старший надсмотрщик.
— Серебряный тарск за голову, — предложил Пьетро Ваччи.
— А не дороговато, — возмутился представитель Ионика.
— Это — средня цена, которую запрашивают преторы, — пожал плечами капитан.
Безусловно, некоторые отбывающие короткие сроки за небольшие нарушения, по-видимому, стоили бы меньше, зато кое-кто из более опасных товарищей, возможно, отбывавшие более серьёзные наказания, могли бы стоить и побольше.
— Кроме того, — продолжил он, — я подозреваю, что вы платите куда больше, за тех мужчин, которых получаете от незаконных поставщиков.
— Твоя правда, — не стал спорить Аулюс.
Это было первым намёком на то, какую прибыль могли принести Тиррению завлечённые мною в ловушку мужчины. Значит, моя покупка окупилась, по крайней мере, в пять раз. Безусловно, первый раз за меня было заплачено так много, потому что Тиррений хотел поскорее приобрести хорошую приманку, а во второй раз, потому что Ионик или, скорее, его агент, в соответствии с политикой их компании, захотел, ради развлечения, поставить меня обслуживать мужчин, которых я заманила в ловушку. Если бы не такие соображения, то я не была уверена, что меня продали бы дороже двух серебряных тарсков. Мне трудно было сказать, я же не мужчина. Хотя, конечно, я была танцовщицей, а такой товар обычно ценится выше. Мы полезны не только в борделях, кабаре, тавернах или общественных садах удовольствий, но везде, где есть сильные мужчины, везде, где есть мужчины, которые любят смотреть, как женщина возбуждающе и красиво двигается перед ними. Не знаю, насколько это правда, но говорят, что самые прекрасные и чувственные танцовщицы в большинстве своём, частные рабыни, которые выступают в восхитительной тайне, исключительно для единственного зрителя, своего владельца. Нас и наше использование, конечно, можно сдать в аренду для частных пиров, банкетов и праздников. Некоторые из нас служат рабынями в воинских лагерях, и рассматриваются
— Ладно, — махнул рукой Аулюс, — шестьдесят восемь серебряных тарсков. Это всё же дешевле, чем пытаться заменить этих товарищей другими способами. Тем более что время поджимает, жители Венны торопятся продолжить начатую работу.
Я не слышала, чтобы они упомянули хоть словом рабочих рабынь. Конечно, я была уверена, что например Тупита также попала бы в руки этого мужчины, капитана наёмников Пьетро Ваччи. Впрочем, спрашивать их об этом было бы большой глупостью с моей стороны, как рабыня я не смела даже заговорить. А что, если они посчитали бы целесообразным направить на меня одного из тарларионов и растоптать меня?
Дело шло к закату, темнело. Мне отчаянно хотелось вернуться в лагерь. Я чувствовала себя совершенно беспомощной, стоя голой на коленях перед такими мужчинами, да ещё и прикованной цепью к стремени.
— Я поеду с вами в твой лагерь, чтобы забрать этих шестьдесят восемь человек, — сказал Аулюс.
— Идёт, — кивнул Пьетро Ваччи, поворачивая своего тарлариона.
Внезапно меня охватил ужас. Моё тело предательски затряслось.
— Ты можешь изменить положение, Тука, — бросил мне Аулюс, но присмотревшись, спросил: — Что с тобой?
— Ничего, Господин, — ответила я, трясясь от страха.
Я не хотела даже приближаться к лагерю наемников. И дело даже не в том, что я просто боялась таких мужчин, а в том, что Мирус был из Брундизиума. Мне было известно, они с Хендоу росли в том городе вместе. Они знали друг друга с детства. Перед моей последней ночью в таверне я слышала, как Мирус сказал, что он и Хендоу готовы умереть друг за друга.
Я встала, покачнувшись на нетвёрдых ногах. Мне было совершенно ясно, что Аулюс собирался сопровождать капитана в его лагерь.
— Господин, — позвала я Аулюса, прижимаясь к боку тарлариона, и жалобно смотря вверх, — пожалуйста, не берите меня в лагерь наемников. Пожалуйста, Господин! Пожалуйста!
— Это ещё почему? — удивился он.
— Я боюсь того, кто может быть в их лагере, — призналась я.
— О ком речь? — уточнил старший надсмотрщик.
— Мирус из Брундизиума, — всхлипнула я.
— Если он из Брундизиума, он, скорее всего, уже на пути домой, — предположил мужчина.
Я, сквозь слёзы, смотрела на восседающего высоко надо мной всадника. То, что он сказал, конечно, могло быть правдой. Но кто мог знать это наверняка?
— Не бойся, — бросил он мне.
— Пожалуйста, Господин, — взмолилась я. — Не берите меня в лагерь!
— Он был на той цепи? — спросил меня Аулюс.
— Да, Господин, — закивала я.
— Если бы в его намерения входило причинить тебе боль, — заметил мужчина, — он, скорее всего, сделал бы это ещё тогда.
— Пожалуйста, Господин, не берите меня в лагерь! — заплакала я.
— Ты, что, действительно думаешь, что я отошлю тебя назад к Венне? — осведомился он.
— Пожалуйста, пожалуйста! — упрашивала я его.