Танцовщица Гора
Шрифт:
Я сделала вывод, что это был своего рода комплимент мне. Я бросила взгляд на Хендоу. Кажется, он был вне себя от радости, что рискнул потратить два с половиной тарска серебром, и купить меня в Рынке Семриса. Кажется он даже гордился своей собственностью и своим вкусом! Честно говоря, я боялась, но одновременно я тоже была рада, и даже благодарна ему за то, что он был доволен мной. Я уже хотела сделать всё от меня зависящее, чтобы он остался мною доволен. Он был моим хозяином.
— И, тем не менее, она — девственница! — рассмеялся Мирус.
— А кто-нибудь это проверил? — спросил один из посетителей, вызывая
— Насколько я знаю, сегодня вечером среди наших сегодняшних гостей, — сказал Мирус, указывая рукой в зал, на сидящего там и добродушно выглядевшего мужчину в зелёной тунике, — присутствует всем вам известный Тамир.
Мужчина, которого представили, как Тамира, поднялся и приветствуя всех собравшихся помахал рукой.
— Позже, — объявил Мирус, — когда наши соблазнительнейшие дочери цепи Тупита, Сита и Ина, с которыми многие из Вас уже близко и глубоко познакомились, и те кого я рекомендую Вам всем, как моих прекрасных помощниц, Айнур и Тула, представят вам ещё одну дочь цепи, эту прекрасную шлюху, их сестру по неволе, мы попросим Тамира перепроверить её для особо сомневающихся.
По залу разнеслись жизнерадостные приветственные крики, в ответ на которые Тамир, усмехнувшись, ещё раз поднял руку. Я предположила, что проверка, будет немногим больше, чем формальностью, но, мне показалось, что некоторые из присутствующих могут захотеть её.
Я стояла приблизительно в центре и, не доходя треть пути до задней стены зала. Хендоу, мой владелец всё ещё удерживал меня в своём захвате.
— Пожалуй, я купил бы ещё одну остраку! — заявил один из клиентов.
Я заметила, как Айнур и Тула переглянулись. Чаша Айнур больше не была пустой, а горка острак в чаше Тулу значительно уменьшилась.
— Вот теперь мы можем вновь открыть продажу острак, — объявил Мирус.
Музыканты были с левой стороны от меня.
— Хендоу, — вдруг позвал Мирус, драматично взмахивая рукой, — мой работодатель, и мой дорогой друг, Хендоу, не Вы ли владелец этой таверны?
— Ну я, — усмехнулся Хендоу.
Их диалог вызвал приглушённые смешки в зале.
А мне в тот момент было не до смеха, я уже всерьёз опасалась, что моя рука передавленная краем простыни, за которую держал меня Хендоу, скоро потеряет чувствительность. Его захват был подобен железу.
— И Вы владеете многими женщинами?
— Само собой, — кивнул Хендоу.
— А вот мы видим у Вас в руке одну рабыню.
— Ну, есть такая, — признал Хендоу, с деланным безразличием скользнув по мне взглядом.
— Она тоже принадлежит вам? — поинтересовался Мирус.
— Конечно, — ответил Хендоу.
— А могу я поинтересоваться, не входит ли в ваши намерения оставить её всю целиком только для себя? — осведомился Мирус.
— Нет, конечно, — усмехнулся Хендоу.
Его ответ был встречен приветственными криками.
— Выходит, у неё будет тот же самый статус, как и всех остальных ваших женщин, и она будет доступна всем вашим клиентам? — уточнил Мирус потирая руки.
— Само собой, — заверил его Хендоу, под одобрительный гул толпы.
— То есть она будет не частной, а общественной рабыней? — не отставал Мирус.
— Совершенно верно! — подтвердил Хендоу.
Толпа приветствовала и это заявление.
— В таком случае, если Вы всё же решите оставить её себе в
Рука Хендоу разжалась и выпустила простыню. Он шагнул в сторону от меня, что было встречено громкими приветственными криками. Я не знала, где он был, но предположила, что мог быть где-то позади меня и слева от меня. Вдруг я почувствовала себя совершенно одинокой и покинутой. Конечно, другие девушки по-прежнему стояли около меня. Но мы все были всего лишь рабынями перед толпой распалённых мужчин.
— Вперёд пожалуйста, выходите вперёд, — уговаривал меня Мирус, подзывая к седа рукой.
Я вышла вперёд, всё ещё сжимая в кулаках простыню. Теперь я стояла приблизительно в одной трети пути от переднего края танцевальной платформы, где мужчины могли меня прекрасно рассмотреть. Музыканты теперь оказались позади и левее меня.
— Я куплю остраку! — завопил какой-то нетерпеливый мужчина.
— И я! И я! И я! И я! И я! И я! — доносилось со всех сторон зала.
Я видела, как Мирус собирал бит-тарски у этих мужчин, и складывал монеты в кошель, висевший на его поясе, в котором, судя по его раздутости и очевидно приличному весу, уже набралась немалая сумма. Я предположила, что должна чувствовать себя польщенной таким вниманием. Но в тот момент меня больше всего мучил вопрос, где находился Хендоу. Как только очередной мужчина отдавал свой бит-тарск, Мирус доставал из медной чаши, которую держала Тула, одна из маленьких, покрытых глазурью, тонких, плоских, хрупких, керамических острак, около трёх дюймов длиной и один дюйм шириной. Они были овальной формы и вдоль продольной оси имели прорезь. Эти остраки были своего рода хрупким произведением искусства. Одинаковый номер был проставлен с обеих их сторонах. Я вздрагивала каждый раз, когда Мирус разламывал остраку на две половинки, одну отдавая покупателю, а вторую бросая в чашу Айнур.
— Удачи! — повторял он каждому клиенту.
— Как вы её назвали? — поинтересовался мужчина.
— Дорин, — ответил Мирус. — По крайней мере, это имя, под которым она известна Борку.
Я непроизвольно вздрогнула, вызвав новую волну смеха у мужчин, заметивших мой страх. Похоже, всем им был известен характер Борка, любимого охотничьего слина Хендоу.
Мирус разломил очередную остраку.
— Подведите её сюда, мы хотим рассмотреть её получше, — крикнул мужчина.
— И сюда тоже, — донёсся крик с другой стороны.
— Ну, пошли дрожащий урт, — велела Тупита, и повела меня направо, откуда мы, постояв на краю платформы, пошли налево и назад.
Наконец, я увидела Хендоу. Он отступил с платформы, по которой меня водили по кругу, демонстрируя всем желающим, и занял место у стены таверны, около прохода закрытого расшитым бисером занавесом.
Меня ещё некоторое время водили по самому краю круглой платформы, периодически останавливая, давая возможность хорошенько меня рассмотреть. Тупита очевидно хотела, чтобы я была как можно ближе к мужчинам, и моя близость могла бы ещё больше разжечь их интерес. Всё это время я слышала хруст переламываемых острак.