Танцтеатр Пины Бауш: искусство перевода

Кляйн Габриэле

Во время исследования мне было важно работать с людьми, о которых я писала. Я смогла завязать контакт только с Фондом Пины Бауш, основанным и руководимым ее сыном Саломоном Баушем вскоре после смерти Пины Бауш; у меня не было возможности поговорить с самой Пиной. Тем не менее я смогла сопровождать Танцтеатр во время сложной, неустойчивой, но важной фазы переосмысления себя и сблизилась с этой особенной, ни с чем не сравнимой труппой через многочисленные разговоры. Поэтому книга посвящена не только Пине Бауш – легендарному хореографу, но прежде всего ее ансамблю, отдельным участникам и их переводческим достижениям.

И поэтому прежде всего я выражаю благодарность труппе, танцовщикам, с которыми я могла терпеливо, без спешки вести долгие, интенсивные, открытые и трогательные разговоры. Я благодарна Марион Цито, Петеру Пабсту, Маттиасу Буркерту и Андреасу Айзеншнайдеру за то, что они позволили мне узнать их биографии. Раймунд Хоге помог лучше понять 1980-е годы – тогда он работал драматургом в Танцтеатре Вупперталя. Норберт Сервос поделился глубокими размышлениями об интерпретации постановок Пины Бауш. Я хотела бы поблагодарить Роберта Штурма и Урсулу Попп за их огромную поддержку и помощь с различными

письменными и визуальными документами. Я также благодарна Танцтеатру за то, что они позволили мне присутствовать на репетициях и опросить публику. Хочу поблагодарить Фонд Пины Бауш за доброе многолетнее сотрудничество – это его первый осторожный шаг к совместной работе с учеными – и, наконец, Саломона Бауша за оказанное доверие.

Во время моих путешествий я познакомилась с большим количеством людей, поддерживавших и сопровождавших труппу в гастролях и исследовательских поездках. Здесь я хотела бы особенно поблагодарить Анну Лакош и Петера Эртля за их щедрую поддержку в Будапеште. Прасанна Рамасвами, Нандита Пальчудхури и Алармел Валли не только дали мне важную информацию о восприятии Танцтеатра в Индии, но и представили богатый мир индийского танца и театра. За это я их сердечно благодарю.

Директор и сотрудники филиалов Гёте-Института очень помогли мне в подготовке и проведении исследовательских поездок и дали важную информацию. Я благодарна Мартину Вэльде, Хайко Сиверсу и Хансу-Георгу Лехнеру. Особая благодарность Робину Маллику за его вдумчивую поддержку, интерес и сопровождение в Индии и Бразилии.

Я в долгу перед Немецким исследовательским фондом (DFG) за щедрое финансирование исследовательского проекта.

Я хотела бы поблагодарить сотрудников исследовательского проекта Штефани Шредтер, Элизабет Леопольд и Анну Вичорек за их многолетнее плодотворное сотрудничество, а также членов гамбургского исследовательского союза «Перевод и рамки. Практика медиальных преобразований» за множество плодотворных дискуссий во время работы над паратекстами. Элизабет Леопольд, Хайке Люкен и Иоганн Май поддерживали меня в редактировании текста и изображений этой книги. Андреас Брюггманн создал макет и дизайн обложки. Я хотела бы поблагодарить их за преданность, терпение и заботу. Кристиан Уэллер взял на себя корректуру. Я очень благодарна за многочисленные регулярные, поддерживающие, мотивирующие и полезные обсуждения. Штефан Бринкман и Марк Вагенбах предоставили мне важную инсайдерскую информацию. Я благодарна им за это.

С издательством transcript меня связывают многолетние доверительные отношения. Я хотела бы поблагодарить курирующую команду во главе с Геро Вирихсом за хорошую профессиональную работу и особенно Карин Вернер за ее любопытство, поддержку и готовность опубликовать книгу на немецком и английском языках.

В конце я хотела бы поблагодарить Александра Шюлера за терпеливое, внимательное и неустанное руководство и поддержку на протяжении многих лет. Эта книга посвящена ему.

Габриэле КляйнГамбург, июнь 2021 года

1 «Полнолуние», Вупперталь, 2006

В создании пьесы нет никакого удовольствия. До определенного момента – да, но когда становится серьезно… Я каждый раз думаю, что не хочу никогда больше этого делать. Правда. Уже много лет. И почему только я это делаю? Вообще-то это довольно ужасно. А когда она готова, у меня уже другие планы [13] .

Постановки

В чем суть искусства Пины Бауш? Что особенного в ее работах? Эти вопросы широко обсуждались не только в газетных статьях (см. главу «Восприятие»), но и в многочисленных академических публикациях по всему миру. Примечательно, что основные нарративы, прочтения и интерпретации ее творчества, актуальные и по сей день, сформировались и укоренились еще в 1970–1980-х годах. Дискуссии вокруг ее постановок возникали благодаря не столько ученым, сколько журналистам, которые с самого начала следили за работой Пины Бауш в Вуппертале. Они наладили контакт с труппой, иногда ездили с ней в турне и переводили увиденное в тексты или фильмы, как, например, Анна Линзель [14] , Ева-Элизабет Фишер15. [15] или Шанталь Акерман [16] . Они привлекали внимание аудитории, даже далекой от танца, с помощью книг [17] , телевизионных передач или кинокартин, например документального фильма «Что делает Пина и ее танцовщики в Вуппертале?» («Was machen Pina und ihre Tanzer in Wuppertal?», 1982) [18] . Именно журналисты национальных газет – Клаус Гайтель, Йохен Шмидт из Frankfurter Allgemeine Zeitung (FAZ) и Die Welt, Ева-Элизабет Фишер из Suddeutsche Zeitung (SZ), Рольф Михаэлис из Die Zeit и Норберт Сервос из Theater Heute и Tagesspiegel – стали главными переводчиками и сформировали определенный дискурс об искусстве Танцтеатра.

13

Речь на вручении премии Киото за 2007 год. См.: Bausch 2016b: 328.

14

Vgl. Linsel 1985, 1994, 2006; Linsel/ Hoffmann 2010.

15

Fischer/ Kaseman 1984.

16

Akerman 1983.

17

Vgl. Bentivoglio/ Carbone 2007; Climenhaga 2008, 2012; Linsel 2013; Meyer 2012; Muller/ Servos 1979; Schmidt 1998; SchulzeReuber 2008; Servos 1996a, 2008; Weir 2018.

18

Wildenhahn 1982.

Именно

Норберт Сервос вместе с Хедвиг Мюллер определили курс, выпустив первую книгу о Танцтеатре [19] на немецком языке. Они говорят о Пине Бауш как «непрекращающемся нонсенсе», исследуют ее творчество, описывая не только постановки, но и рабочие процессы и хореографические методы, и обращаются к восприятию публики. Норберт Сервос и Йохен Шмидт в публикациях [20] сформировали дискурс вокруг Танцтеатра Вупперталя и основные нарративы, которые впоследствии часто повторялись в различных вариациях. Сервос видит в постановках Бауш искусство, способное видеть людей и поведение «с неподкупной честностью и точностью и без осуждения» [21] . Он видит в ее творчестве пример того, что «у танца есть собственный язык для политического и социального» [22] , что в нем «осмысляются основные вопросы танца и элементарные проблемы человеческих взаимоотношений» [23] .

19

Vgl. Muller/ Servos 1979.

20

Vgl. Schmidt 1998; Servos 1996a, 2008.

21

Servos 2008: 7.

22

Там же: 8.

23

Там же: 9.

В 1980-х годах теория тела в культурологии и социологии только зарождалась, поэтому Сервос выносил танцевальное искусство Пины Бауш и Танцтеатра за логику сознания и языка. Ее творчество, по его словам, показывает, что «заданность, предопределенность и логическое объяснение являются смертельным врагом всей жизни и всего движения» [24] , ее пьесы следуют логике не сознания, а тела, «которое существует не по принципу причинности, а по аналогии» [25] . Объектом театра танца является «движущееся тело» [26] , а темой – то, что социально и исторически «вписалось» в тело и проявлялось в его повседневном поведении. Наконец, во вступительной главе Сервос предлагает размышления в стиле теории цивилизации [27] , где искусство танца рассматривается как культурно-критическая антитеза рациональности и логике сознания. Танец – это попытка бегства из рационализированной, враждебной телу современности.

24

Там же: 14.

25

Там же: 27.

26

Там же: 33.

27

Теория цивилизаций (цивилизационная теория, цивилизационный подход) – теория, согласно которой не существует единой культурной истории человечества, а история – это смена культур

Эту тему критики цивилизации я теоретически обосновала в своей первой книге «Танец женского тела. Цивилизационная история танца», в которой есть глава о Пине Бауш. Уже тогда, в отличие от Сервоса, я представила танец в его амбивалентности, одновременно сопротивляющимся и консервирующим средством: он и инструмент (телесной) революции, и в то же время позитивно влияет на социальный порядок и является средством социальной реставрации [28] .

Как и многие другие монографии [29] , книга Сервоса объясняет читателю искусство Пины Бауш через описания постановок в хронологическом порядке. Этот подход основан на дискурсе интерпретаций постановок, часто неявно, с использованием семиотического метода, распространенного в театроведении в 1980-х годах. Перевод наблюдаемой постановки в текст основан на парадоксе: с одной стороны, само искусство рассматривается как лингвистически недоступное, а с другой, именно перевод должен наделить постановку предполагаемым смыслом. Здесь авторы/переводчики выступают как посредники между искусством и аудиторией, то есть как посредники смысла.

28

Klein 1994.

29

Vgl. Bentivoglio/ Carbone 2007, Linsel 2013; Meyer 2012; Schmidt 1998; Servos 1996a, 2008.

Описания и интерпретации постановок до сих пор распространены в газетных статьях, а также в художественном и театральном анализе. В этой главе используется иной подход – без дополнительных к существующим интерпретаций [30] и углубления в хронологию творчества. Также я не рассматриваю танец как нечто материальное, что невозможно облечь в словесную форму. Скорее перевод танца и хореографии в язык и текст понимается здесь как уподобление, краткий контакт между танцем и письмом, хореографией и текстом по Вальтеру Беньямину (см. главу «Теория и методология»). Эффективность и «избыточность» перевода связаны именно с тем, что любые попытки найти языковую однозначность обречены на неудачу.

30

См. также: Meyer 2012; Schmidt 1998; Servos 2008.