Танцующая при луне
Шрифт:
Она бросила на него негодующий взгляд.
Никто еще не называл меня Лиззи, — заявила она, намеренно игнорируя тот факт, что в последнюю их встречу она была босиком и в ночной рубашке.
Неправда, Ты же и называла. Я слышал, как ты бормотала себе под нос. Кстати, сэр Ричард знает, что ты разговариваешь сама с собой? Решит еще, что ты подаешь дурной пример его дражайшей дочурке.
Не думаю, чтобы я могла стать примером для Джейн...
Джейн для него — вовсе не дражайшая дочурка. Он терпеть
Я для Эдвины — пустое место. Как и для Эдварда.
Твоя сообразительность не может не радовать, — заметил Габриэль.
Неужели в вашей семье никто не интересуется своими близкими? — нахмурилась Элизабет. Даже теперь, подвергнув чувства своих родных столь серьезному испытанию, она не сомневалась в их безоговорочной любви.
Да как сказать, — беспечно бросил он. — Сэр Ричард и леди Элинор обожают близнецов. Близнецы заняты исключительно собой, хотя и родители им не совсем безразличны. Мы с Джейн держим против них оборону, одновременно приглядывая друг за другом.
Что-то я не очень поняла, — покачала головой Элизабет.
А тебе и не нужно понимать. Просто держись подальше от всех нас и от этого леса. Слишком часто ты в нем теряешься. Что ни говори, ты здесь только второй день.
Так я и сделаю — как только выберусь из этой чащобы, — мрачно заметила Элизабет. — Буду искренне признательна, если вы покажете мне дорогу к поместью. И почему бы вам не найти кого-нибудь, кто заберет себе оленя? Зима была долгой, а тут пропадает столько мяса.
Никто не станет есть эту оленину, Лиззи. И никто не прикоснется к тем животным, которых тут время от времени находят.
Но почему?
От улыбки его веяло холодом.
Это также относится к тому, о чем тебе лучше не знать. — Габриэль бросил взгляд на мертвого оленя. — Пожалуй, я зарою его, как только провожу тебя до поместья.
Мне не нужен провожатый. Нужно только, чтобы вы показали мне дорогу.
Ты снова заблудишься. Наши леса не для такой беспечной особы, как ты.
Габриэль протянул руку, и Элизабет вновь отметила его элегантную красоту. Руки она, впрочем, так и не приняла.
Я могу...
Ты можешь быть на редкость утомительной, Лиззи, — заметил он. — Надвигается гроза. Хороший дождь, без сомнения, смоет кровь с этого немыслимо уродливого платья, но не прибавит тебе здоровья. Перестань болтать и иди за мной.
Я не боюсь остаться одна в лесу.
А следовало бы. Наш лес, к примеру, сильно изменился за последние несколько месяцев. Потребуется немало времени, чтобы очистить его от зла. Только в развалинах аббатства еще более-менее безопасно.
Элизабет внимательно взглянула на него:
Откуда мне знать, можно ли на вас положиться?
Ниоткуда, — со вздохом ответил Габриэль. — А ты не думаешь,
Меня предупредили. Мне было велено остерегаться Темного Рыцаря. А это, как я понимаю, вы и есть.
И ты решила пренебречь этими предостережениями? В первую же ночь устремилась в лес в поисках неприятностей. А с виду такая строгая и чопорная — само воплощение покорности и добропорядочности. Твой почтенный батюшка знает о том, насколько своевольна его дочка?
А с чего бы, по-твоему, он отправил меня сюда? — парировала Лиззи, как ни странно, не ощущая ни малейшего стеснения в беседе с чужаком. Глупо придерживаться формальностей, когда стоишь посреди леса в разорванной и окровавленной одежде, да еще и с распущенными волосами. Да и Габриэль не выглядел таким уж чужаком.
Ты что, проявила строптивость?
Я просто отказалась... — Она замолчала, проклиная себя за излишнюю болтливость.
Отказалась сделать что? Выйти замуж за какого-нибудь скучного юнца?
Как вы узнали? — спросила Лиззи с нескрываемым удивлением.
Все логично. Ты — хорошенькая девица на выданье, слегка запоздавшая с замужеством. Ясное дело, батюшка пытался наконец пристроить тебя.
Элизабет не знала, то ли ей радоваться эпитету «хорошенькая», то ли возмущаться неуместным замечанием относительно ее возраста.
Ясное дело, — сухо заметила она. — Только не за скучного юнца, а за ханжу и сластолюбца.
Габриэль расхохотался.
Лиззи, сластолюбие — не так плохо, как тебе кажется. Но я бы предпочел объяснить это тебе на деле.
Пожалуй, я ограничусь воображением, — заявила она.
А оно у тебя весьма пылкое, не так ли?
Ветер стал порывистым, швыряя к ее ногам пригоршни палых листьев.
Так почему бы не вообразить, что ты направляешься домой? Хернвудский лес — не место для юной леди. А я — не самая подходящая компания, это скажет тебе здесь любой.
Он повернулся и с уверенностью зашагал по одной из тропинок, и Элизабет поспешила вслед, стараясь не отставать от него.
Я думала, ты принадлежишь к монашескому ордену, — заметила она. — Так что удачнее спутника и не подберешь.
Меня лишили духовного сана, детка. За плотские грехи. Я не был рожден для монашеского воздержания, и мой аббат прекрасно это знал. Я даже не успел пройти обряд пострижения, как меня вышвырнули из монастыря — за то, что бросал сладострастные взоры в сторону дочки лавочника. Впрочем, цель была достигнута: Даремы смогли безнаказанно отречься от меня. И хотя номинально меня продолжают считать наследником сэра Ричарда, я совершенно свободен от любых обязательств по отношению к нему.
Почему же ты здесь живешь?