Танцующая с Ауте. Трилогия
Шрифт:
И вновь дарай-князь изучает меня пристальным взглядом биолога, отыскавшего у пришпиленного жучка новую пару крыльев.
– И как же индивидуалист эль-ин воспринимает это коллективное Эль?
– В моем случае – никак.
Брови чуть приподнимаются, приглашая меня продолжать.
– Я… отсекла себя от Эль. Сразу же, как только очнулась после туауте, первым делом полностью отрезала любую связь со всем и вся. Поэтому информацию, которую я привезла, пришлось передавать через Раниэля-Атеро, поэтому моя семья ничего не знала обо мне эти пять лет.
Он смотрит на меня очень внимательно, как будто крылья у жучка оказались покрыты перьями и теперь надо решить, что же с ними делать.
– Для тебя это должно быть очень болезненно.
– Это мое решение! – Резким взмахом руки обрубаю дальнейшие возражения. – Оно не обсуждается!
– Тише, тише, миледи. Не надо сразу уходить в глухую оборону, я не собираюсь с вами спорить. Наверняка были веские причины так поступить. Я хочу лишь понять, какие именно.
Отворачиваюсь:
– Какая разница?
– Антея…
– Ауте, как ты меня достал! Потому, что я хотела быть одна. Потому, что я устала от их жалости, от их приторного понимания! Потому, что меня тошнило от Эль, от эль-ин, от Эль-онн, от всего, что породило эти зверские обычаи! От культуры, пожирающей своих детей, а затем со скорбным лицом сообщающей, что другого выхода не было! Потому что я – Антея тор Дернул, Дочь Ауте, Танцующая-в-Грозе, я буду делать, что хочу, и мне плевать, что об этом думают или не думают эти… эти…
– Тише… тише, малыш, все в порядке. Тише. – Вдруг обнаруживаю, что стою в кольце рук дарай-князя, уткнувшись носом ему в плечо, и слушаю какую-то успокаивающую ерунду на языке, которого даже не понимаю. Колдовской, играющий обертонами и интонациями голос оборачивается вокруг меня легчайшим из плащей, сила Целителя мерно бьется в моих жилах. – Тише, расслабься хоть немного, нельзя же все время быть на пределе, на изломе. Закрой глаза, тебе так нужен отдых. Тише, тиш-ше…
Целитель…
Ощущаю, как меня несут по живому лабиринту они, как сообразительный дом сам открывает проход в то помещение, где я обычно спала. Сплетение воздушных потоков, которое эль-ин гордо именуют кроватью, слегка переливается в призрачно-серебристом свете, откуда-то слышны ритмичные звуки, подозрительно напоминающие рокот океанского прибоя. Моя одежда в процессе перемещения куда-то испарилась, волосы рассыпались по плечам, свободные от сдерживающего их заклинания.
Встречаюсь взглядом со стоящим в нескольких шагах дараем и вдруг отчетливо осознаю, что мы одни, что мы муж и жена и что впереди Ауте знает сколько времени… Расслабленности как не бывало, все тело в страхе напрягается, крылья плотно оборачиваются вокруг обнаженного тела, но как-то мне удается не броситься в бега. Аррек встречает мой взгляд кривоватой усмешкой, чуть отступает назад. Напряжение между нами мгновенно исчезает, я благодарно бросаюсь к нему, в теплые, защищающие объятия. Мужское прикосновение не несет ничего, кроме спокойствия и ощущения безопасности, запах моря и лимона кажется не просто знакомым, а уже частью меня самой. Позволяю осторожно уложить меня, затем, когда он ложится рядом, устраиваюсь на его плече с обстоятельностью кошки, уверенной, что неуклюжие люди существуют исключительно для того, чтобы служить ей ночью вместо грелки.
Мои крылья и его щиты оборачиваются вокруг нас, сливаясь вместе так легко, будто созданы, чтобы дополнять друг друга, зашита постепенно расширяется, вплетаясь в точеные заклинания стен. Потрескивание оберегающего кокона действует даже более успокаивающе, нежели присутствие вооруженного дарай-воина под боком, и сон мягко накрывает меня темной волной. Уже растворяясь в глубинах усталости, слышу тихий голос.
– Антея… то, что твоя мать говорила о необходимости избегать моногамности… это ведь не обязательно?
Этот… Этот… Человек!!!
Швыряю в него отрицательным сен-образом, как могла бы швырнуть подушкой, пользуйся ими эль-ин. Попробовал бы кто-нибудь диктовать мне, что обязательно, а что нет!
С этой самоуверенной мыслью я окончательно проваливаюсь в сон.
Глава 19
Поднимаю голову и оглядываю комнату из-под приспущенных ресниц, пытаясь понять, что же меня разбудило. Рука Аррека на моем плече чуть напрягается, но я посылаю ему успокаивающий сен-образ и неслышно соскальзываю на пол. Бесшумным призраком прохожу по спальне, приказываю они вывести меня к посадочной площадке. Один шаг – и вместо теплого уютного онн я оказываюсь среди бушующего рева нешуточного шторма. Инстинктивно подаюсь назад, плотно обхватываю себя крыльями, делая их непроницаемыми для воды, кислоты и что там еще может литься с неба, и вновь ступаю в царство яростной стихии. Механически отмечаю, что с чисто эстетической точки зрения этот шторм великолепен. Черные тучи, кажется, втягивают в себя свет на всех спектрах, и на этом зловещем, непроницаемом фоне особенно эффектно смотрятся спиральные кольца энергетических разрядов.
Приходится глубоко вонзить когти в стену, чтобы меня не унесло, но все-таки удается найти устойчивое положение и внимательно просканировать окрестности. Все чувства напрягаются почти до болезненного состояния, и тут я вновь ощущаю то, что выдернуло меня из столь необходимого забытья. Тихий, воспринимаемый не слухом, а чем-то гораздо более глубоким, шелест крыльев. Где-то там, в буйстве непогоды, летает эль-ин.
Аакра оказывается в моей руке прежде, чем разум успевает осмыслить случившееся. Неужели Аррек был прав? Нас пытаются «заставить замолчать»? Но в таком случае, атака состоялась бы уже давным-давно, ни один уважающий себя убийца не будет выписывать бесконечные круги вокруг жилища той, чья чувствительность вошла в легенды.
Непонимающе склоняю уши. Что?
Пришедшее в этот момент возбужденное сообщение пронзает тело электрической волной: альфа-ящеры поймали нарушителя. Срываюсь с места в полет, моля про себя Ауте, чтобы та не дала моим соседям оказаться именно сегодня голодными. С навигаторско-полетной точки зрения шторм ничего особенного из себя не представляет, так что меньше чем через минуту я уже среди размытых в темноте стремительных фигур, которые без особых трудностей передают мне увесистый сверток. Тащу свою добычу в онн, в главный зал, мысленно приказывая воздуху начать светиться. Надрезаю когтем плотную ткань и бесцеремонно вытряхиваю оттуда яростно сверкающую зелеными глазищами эль-ин.
Виортея тор Дериул мгновенно оказывается на ногах, возмущенно звенящая рапира в одной руке, начавшая изменение аакра в другой, крылья расщеплены на тысячи смертельно острых ножей. Окидываю ее насмешливым взглядом и картинно, как это умеет делать только Аррек, заламываю бровь. Девочка теряется, чуть смущенно возвращает на место оружие и пытается привести крылья в приличное состояние. На мне из одежды лишь заткнутая в волосы аакра, но я наблюдаю за ее усилиями хоть как-то соблюсти этикет с благосклонной заинтересованностью. Виор окончательно смущается, а я усаживаюсь, свесив ноги в бассейн, и приступаю к воспитательным мерам.
– Просветите меня, о Воин ранга Мастера, рассказывали ли вам ваши учителя что-нибудь об альфа-ящерах?
Она возмущенно переминается с ноги на ногу, но я решаю еще немного поиздеваться. Подобные ошибки редко кому удается повторить дважды, обычно первый раз оказывается летальным, так что нужно, чтобы она хорошенько запомнила если не страх и беспомощность, то хотя бы ярость на мои нравоучения.
– А не скажете ли мне, о аналитик, о определяющая стратегию клана, что нужно делать любому воину, вне зависимости от ранга и искусства, когда поблизости объявляется парочка подобных рептилий?