Танцующие на снегу

Бонандер Джейн

На ломаном языке юроков Наб попытался расспросить Джексона о матери. Нат даже показывал ему дагерротип, на котором фотограф запечатлел их втроем перед тем, как Нат ушел на войну. Джексон, по-видимому, узнал мать и вспомнил ее, но воспоминания об ее дальнейшей судьбе хранились в тайнике мозга, к которому Натан еще не мог подобрать ключа.

С поспешностью, граничащей с безумием, Натан пытался узнать, действительно ли Джудит лежит в земле под кедром. Он не мог успокоиться, не услышав подтверждения от кого-нибудь

из присутствовавших на похоронах. Пока он не узнает наверняка, он не сможет поддаться страсти, влекущей его к Сюзанне.

Вновь оказавшись на ранчо, где начиналась их совместная жизнь с Джудит, Натан обнаружил, что все вокруг напоминает ему о бывшей жене. Подъезжая к дому в первый день, он почти видел, как Джудит наклоняется, работая в цветнике и прикрывая лицо от солнца широкими полями шляпы. И теперь он мучился, понимая, что его помыслами всецело завладевает Сюзанна.

Ветер донес откуда-то негромкий, быстро угасший звук. Натан потянул поводья, останавливая лошадь.

Кито остановился рядом.

– Похоже, мычит теленок.

– Или плачет ребенок, – поправил Нат, и его сердце забилось, когда он пришпорил лошадь, ориентируясь по звуку. Взглядом он зацепился за деревянный настил среди густых кустов. Почему прежде он не обращал на него внимания?

Выругавшись, он быстро спешился и бросился к кустам. Он совсем позабыл про этот старый, высохший колодец. Настил был устроен еще в то время, когда Нат купил ранчо. Раздвинув в стороны несколько прогнивших досок, он вгляделся в глубь мрачной, холодной ямы.

– Кори! – Ужас костлявыми пальцами стиснул его сердце.

Прерывистые всхлипы и сдавленные крики эхом отозвались в ушах. С облегчением он осел на землю. По крайней мере, мальчик жив. Ему следовало раньше вспомнить про этот колодец!

– Кито, зажги фонарь и принеси его сюда. И захвати веревку.

– С ним все хорошо? – откликнулся Кито.

– Будь я проклят, если знаю. Он плачет, но внизу темнее, чем в преисподней.

Кито передал Нату фонарь, и тот осветил ею черную внутренность колодца. У него перехватило горло, когда Кори поднял грязное личико, на котором слезы промыли чистые дорожки. Ребенок разрыдался.

Шепча слова утешения, Нат передвинул фонарь в сторону и обнаружил тело Макса, лежащего у стены колодца.

– Похоже, пес спрыгнул вслед за ним.

– Но мы не слышали лай, – напомнил Кито. – Он мертв?

Нат прищурился:

– Не знаю. Кори, потерпи еще немного – сейчас я спущусь за тобой.

Рыдания Кори слабели. Нат понял, что надо действовать очень быстро.

– Давай уберем отсюда эти доски, – приказал он, отшвыривая в сторону трухлявые куски дерева.

Когда отверстие в настиле расширилось, в него заглянули лучи заходящего солнца. Нат схватил веревку и обвязал ее вокруг пояса.

– Вот так. – Он протянул конец веревки Кито: – Спускай меня

вниз.

Подъехал Наб и остановил лошадь.

– Они здесь? Вы нашли их?

– Да. Поезжай обратно, скажи Сюзанне, что ребенок нашелся. И привези сюда повозку. – Последние слова Нат прокричал уже вслед Набу.

Кито спустил Ната в колодец. Оказавшись на дне, он схватил Кори на руки и прижал к себе.

– Как ты, малыш?

Икая и заливаясь слезами, Кори обхватил Натана за шею и уткнулся ему в грудь.

– Тащи, Кито!

Медленно поднимаясь, Нат взглянул на пса. Он не двигался и не издавал ни звука.

Подхватив юбки, Сюзанна бросилась бежать. Она не остановилась, даже когда начала задыхаться, а легкие словно наполнились огнем. Сюзанна достигла колодца как раз в ту минуту, когда Натан выбрался оттуда вместе с Кори.

– Господи, Господи… – повторяла она, не утирая слезы и стараясь отдышаться.

Она бросилась к сыну и схватила его на руки. Он плакал, и его рыдания рвали ее сердце. Она крепко прижала малыша к себе.

– Ты жив! О, мой дорогой! – Она целовала его, и собственные слезы смешивались на ее щеках со слезами Кори.

Наконец, закрыв глаза, она принялась покачиваться из стороны в сторону, не выпуская из рук Кори и благодаря Бога за великодушное спасение ее ребенка.

– Надо отвезти его в дом, Сюзанна. Неизвестно, пострадал ли он.

Смысл слов Ната не сразу дошел до нее. Шмыгнув носом, она вскинула голову. Нат был с ног до головы покрыт грязью, его лицо оставалось суровым, но Сюзанна не ожидала ничего другого. Кивнув, она передала ему Кори. Наб и Джексон прибыли в повозке, и Натан уложил Кори на приготовленную Набом мягкую подстилку.

– Поезжай с ними, Сюзанна. Луиза уже ждет вас.

Сюзанна забралась в повозку, но вдруг застыла и обернулась:

– Натан, а где Макс?

Нат кивнул в сторону колодца:

– Там, внизу. Сюзанна встревожилась:

– Неужели ты хочешь бросить его здесь?

– Сюзанна, вряд ли он… – Натан чертыхнулся. – Похоже, он мертв.

Джексон спрыгнул с повозки и бросился к колодцу.

– Макс! Макс!

Натан схватил мальчика за плечи:

– Не надо, Джексон, Макс не услышит тебя. Джексон высвободился из рук отца, и по его щекам покатились огромные слезы.

– Макс… – умоляюще произнес он топким голосом.

– Натан, – мягко вмешалась Сюзанна, – не оставляй его здесь.

Натан помрачнел и обратился к Кито:

– Спусти меня вниз еще раз. Попробуем хотя бы поднять его наверх.

Пока повозка прыгала по кочкам, Сюзанна крепко прижимала к себе сына, но не сводила глаз с Джексона, вытянувшегося в струнку рядом с заброшенным колодцем.

Луиза бросилась к ним, едва повозка вкатилась во двор:

– Он жив, голубка? Что с ним?

– Все хорошо, Луиза, но он сильно ушибся.