Танцующие в темноте
Шрифт:
Фло откинулась на стуле и вздохнула. Еще несколько дней, и они вернутся домой. Она уже не могла дождаться, но не хотела говорить Бел, как истосковалась по дому. Фло будет смеяться, веселиться, притворяться, что здорово проводит время; во всем находить хорошее. Этим она и занималась всю жизнь.
Краешком глаза она увидела, как по небу пролетела звезда и исчезла в бесконечной темноте. Может, у нее просто разыгралось воображение, или она действительно увидела очень слабую, едва различимую желтую вспышку, означавшую, что за миллионы и миллионы миль отсюда произошел чудовищный взрыв?
Эта мысль заставила Фло содрогнуться, она вспомнила, как в детстве ей рассказывали, что Бог сотворил наш мир за семь дней. «А сотворил ли он еще и вселенную, папа?
Как давно она вспоминала об отце! Как прекрасно они жили на Бернетт-стрит, пока он не умер и Марта не взяла на себя роль Главы. Фло никогда не строила планов замужества, она просто знала, что однажды сделает это, что у нее будут дети, минимум двое. Затем, будто падающая звезда, поразившая свою цель, появился Томми О'Мара. Фло вдруг почувствовала себя так, словно тело ей больше не повинуется, словно каждая кость превратилась в студень. Осталось только сердце, которое стучало, как молот, в пустоте.
Она прожила всю взрослую жизнь так, как провела этот отпуск! Выискивая во всем хорошее, притворяясь, что у нее все отлично. В ожидании, когда все закончится!
— О Боже! — ужасное чувство прошло быстро, но в безумной мешанине нахлынувших мыслей она осознала, что находить во всем хорошее нужно было более практичным способом, выйдя замуж за Джерарда Дэвиса, например, или за любого другого молодого военного. Бессмысленно винить Марту. В том, что она потратила свою жизнь напрасно, виновата она сама.
Вернувшись из Испании, Фло обнаружила на половике три письма. В квартире на подвальном этаже было необычайно холодно. Просматривая письма на ходу, она пошла в кухню, чтобы поставить чайник. Ей не терпелось выпить нормального чаю, заваренного из обычных листьев, а не с помощью этих дурацких чайных пакетиков. В двух конвертах находились счета, но она остановилась, увидев на третьем имя и адрес адвоката с Касл-стрит. До этого ей никогда не приходилось получать писем от адвокатов, и у нее задрожали руки, когда она разрывала конверт, убежденная, что Фрицы-младшие официально требуют покинуть квартиру.
Заголовка письма хватило, чтобы Фло разрыдалась.
«Касательно: Фрица Эрика Хофманншталя (покойного)».
Он умер! Мистер Фриц умер— и никто из его детей не сообщил ей. Фло забыла про чай и вместо этого налила себе бокал шерри. У нее разыгралось воображение, когда она представила себе, как он мог умереть. Она готова была биться об заклад, что он хотел вернуться к ней, но дети не пустили. Дорогие, взлелеянные воспоминания проносились в ее сознании: прачечная по вторникам, когда он приносил кремовые пирожные, день, когда Стелла сфотографировала его с дочерьми — семья только что вернулась из Энглси и казалась такой счастливой. Какой странной и жестокой штукой может быть жизнь. Все обернулось так мрачно. Она вспоминала их первый уик-энд на острове Мэн — двое старых друзей, наконец-то оказавшихся вдвоем в уютной обстановке.
Нескоро она смогла заставить себя прочесть письмо. Из него она узнала, что мистер Фриц завещал ей квартиру в подвальном этаже, купленную на правах аренды, а также прачечную самообслуживания на Смитдаун-роуд. Письмо заканчивалось такими словами: «Будем Вам признательны, если Вы позвоните, чтобы договориться о встрече с Вами для подготовки разнообразных документов к подписанию».
— Дети мистера Хофманншталя пытаются поставить под вопрос законность его завещания, — сообщил ей адвокат. Он оказался моложе, чем ожидала Фло, совсем не высокомерный; а благодаря плотному телосложению и сломанному носу походил на игрока в регби или боксера. — Но так как то же было продиктовано в моем присутствии десять лет назад и мой клиент находился в абсолютно здравом уме, никаких сомнений в законности возникнуть не может.
— Я думаю, Фрицы-младшие не очень-то меня любят, — сказала Фло тихо. — По крайней мере, с тех пор как они перестали быть младшими.
—
— Сожалею, — тихо сказала Фло.
— Боже милостивый, мисс Клэнси! — взорвался он. — Сожалеть-то как раз вам не о чем. Этого хотел мой клиент, Фриц Хофманншталь, и я уверен, у него были на то самые веские причины.
Фло почувствовала, что краснеет, думая, чтомог мистер Фриц рассказать ему.
— Должна ли я следить за работой остальных прачечных? — спросила она.
Адвокат был так возмущен, узнав, что она, как он выразился, «выполняет обязанности управляющего» в течение полугода без какой бы то ни было благодарности со стороны Фрицев-младших, что тут же предложил подать иск против имущества за «предоставленные услуги».
— Мы запросим десять фунтов в неделю за весь период и, вероятно, сойдемся на пяти. Это вам подходит?
Фло собиралась было сказать, что ей не нужно ни пенни, но передумала. Даже если она просто отдаст кому-нибудь эти деньги, все равно это будет лучше, чем если они достанутся Фрицам-младшим.
— Пять фунтов в неделю достаточно, — сказала она.
Вся эта история оказалась еще в одном невидимом ящичке Фло с грифом «Секретно». Если люди узнают, им будет интересно, за что это мистер Фриц так щедро ее отблагодарил. Теперь у нее была своя собственность. Свой бизнес. Но никто об этом никогда не узнает.
В свое время Эдвард Эддисон был профессиональным фокусником, и его имя мелькало на афишах театров по всей стране. Когда через две недели после отпуска в Испании они с Бел регистрировали свой брак, он достал из рукава двух голубей. Они летали по комнате, к большому неудовольствию клерка, который и конфетти не одобрял, не говоря уже о живых птицах.
Роскошная Бел в светло-лиловом тюле и шляпе с перьями смеялась и кричала, когда птица благополучно опустилась ей на голову.
Фло, все еще потрясенная странными, тревожащими душу мыслями, которые посетили ее в Испании, а также смертью мистера Фрица, чувствовала себя подавленной, когда церемония закончилась и Бел с Эдди отправились на медовый месяц в Борнмаут. Молодожены планировали жить в доме Эдди на Мейнард-стрит, и Бел планировала обустроить весь дом на свой лад сверху донизу. Фло попыталась взбодриться, наводя порядок в своей квартире. Она покрасила стены в белый цвет, а большие деревянные балки посередине комнаты — в черный. Таблички, которые купила ей в Испании Бел, хорошо смотрелись на блестящей поверхности, и когда она упомянула об этом в разговоре с «леди», те принесли ей еще несколько. Она выкрасила маленький дворик в красивый розовый цвет, купила деревянную мебель для сада и горшки для растений, но когда дошло дело до новой мебели для квартиры, Фло не смогла себя заставить расстаться ни с одной вещью. Когда-то мистер Фриц и Джимми Кромер стащили вниз по лестнице диван и стул из гостиной Стеллы и большой буфет, который, вероятно, представлял антикварную ценность — если бы Фрицы-младшие узнали об этом, он бы, скорее всего, ушел на аукцион вместе с красивым дубовым гардеробом и комодом из спальни. Что касается латунной кровати, то она не собиралась менять ее на одну из этих штук с подбитым основанием, на которых они спали в Испании — на них спишь словно на досках. Ей нравился даже коврик перед камином, который лежал здесь еще тогда, когда она вселялась. Фло ограничилась покупкой картин и шелковых цветов, которые расставила в вазы, а также комплектом круглых столиков, чтобы было куда эти вазы ставить. Большой стол она сложила и отодвинула к стене, потому что редко им пользовалась. Теперь она ела, сидя на диване перед телевизором. На прошлое Рождество специально для этого Бел купила ей кофейный столик (уродливая штука, думала про себя Фло) с ножками, похожими на заросли гигантского лука.