Танцы минус
Шрифт:
Еще один любитель скабрезных частушек на мою голову!
Последующие несколько дней у меня проходят в полнейшем ничегонеделании. Ну за исключением ежедневной программы физических упражнений. Городок небольшой, но я нахожу по соседству с гостиницей вполне приличный, а главное недорогой фитнес-клуб. Остальные работают. Яблонский со сворой своих многочисленных помощников
Самих актеров еще нет. Их рабочие дни (особенно у такой звездищи, как Иконников) слишком дороги, да и расписаны на несколько месяцев вперед. Так что все они прибудут к самому началу съемочного процесса. Надо было и мне так же, но Яблонский решил иначе. И кажется знаю почему — нет ни одного вечера, чтобы он не подкатился с уже известным мне предложением. На неизменный отказ не обижается, не злится, каждый заход — это что-то новенькое. Пока не повторился ни разу. Все-таки он забавный, и, кажется, начинает мне нравиться…
В один из дней после разминки в фитнес-клубе решаю познакомиться с ребятами-механиками. Они занимаются мото-техникой, которая будет принимать участие в съемках. Мотоциклы уже перевезли на Валдай все тем же поездом, естественно, в багажном вагоне. Евгенчик подыскал и арендовал оборудованный гараж на окраине города. Помещеньице не сказать, чтобы просторное. Но по технической части в нем есть, все, что надо и ребята-механики, кажется, довольны. Опять же от начальства подальше — стоит гараж на отшибе, среди других разнокалиберных и бестолково натыканных сарайчиков, ракушек и прочих «домиков» для машин.
Встречают меня гаражные жители нерадостно. Топчусь рядом, пока парни демонстративно занимаются какими-то своими чисто мужскими делами. Все мои вопросы-мостики повисают в воздухе, не находя опоры на противоположной стороне. Начинаю злиться.
— Ну может хватит крыситься-то? Нам же работать вместе…
— Знаем мы, как ты работать будешь. На спинке или раком, если у Ёблонского настроение такое будет. Знаешь в этом толк? Молодец. Только на фига ж сюда-то приперлась и к нам вяжешься?
А вот оскорблять меня не надо! Их трое, но когда планка падает, меня мало что (или кто) может остановить. Разве только майор Кондратьев захватом за шею сзади. Но его рядом нет. Так что бой заканчивается скоро и с очевидным преимуществом на моей стороне. Отбрасываю в сторону монтировку, которую подхватила с пола в самом начале. Нагибаюсь и приподнимаю за грудки того, кто и начал всю эту историю.
— Я с Яблонским не сплю. Это во-первых. Во-вторых, мотоциклы я знаю лучше тебя, сосунок, раз в двадцать. И езжу на них считай всю жизнь. Мне мои чемпионские титулы не за позу раком и не за грамотный минет, знаешь ли, давали. Ну, а в-третьих, когда в следующий раз захочешь на меня хвост свой куцый поднимать, подумай прежде как следует. Мстительная я. И в отличие от тебя — не домашний воспитанный ребенок, которому мама попку обкаканную до семи лет подтирала. Могу ведь с этой самой монтировкой не в открытую пойти, а в подворотне темной подкараулить и отделать так, что остаток жизни под себя ходить будешь. Усек? Ну? Усек, спрашиваю?
— Усек.
— Молодец.
Выпускаю его ворот и распрямляюсь. Спина болит адски. Ну да не показывать же это им!
— Джентльмены!
Что самое любопытное — надежды мои действительно оправдываются. Как дипломированная медицинская сестра могу сказать: «физиотерапия» — великая вещь. Как дашь по «физии», так сразу такой терапевтический эффект проявляется — любо-дорого. Когда приезжаю в гараж на следующий день, парни полны раскаяния и осознания своей неправоты. Выясняю, что сходили в интерне-кафе и пробили через поисковик мое имя.
— Маш, извините нас, пожалуйста. Просто у Яблонского такая репутация, а вы… Вы, Маш, такая… Ну, выглядите так, как его очередная пассия, а не как… Ну в общем, простите нас.
А вечером на мою голову падает отец. Его (и мой!) цирк развернул свой передвижной шатер на окраине Валдая, и он, даже не позвонив, просто объявляется в моей гостинице.
— Машушка-погремушка!
Бросаюсь ему на шею. Как же соскучилась!
— Похорошела. Такая вся чистенькая, гладенькая стала. Стрижка модная. И куда подевался мой вечно взъерошенный цыпленок?
Сам он тоже изменился. И не в лучшую сторону. Некогда мощная высокая фигура как-то осела, широченные плечи ссутулились и обмякли. И лицо какое-то нездоровое. Принюхиваюсь. Нет, перегаром не пахнет.
— Не нюхай, не нюхай. Бросил я, Маш. Совсем завязал.
Хорошо, если так… Папа начал пить после того, что произошло с мамой. Причем, если раньше вообще почти что в рот не брал, то тут сразу в такой штопор ушел, что жуть. Домой его вечером только на руках и приносили. Как утром приступал к опохмелу, так и заканчивал вечером уже в «состоянии не стояния». Как раз в это время я и начала постигать дворовые премудрости, оказавшись по сути дела предоставлена сама себя. Меня спасло только то, что цирковые актеры нашего передвижного балаганчика привыкли жить одной общей семьей. Я стала чем-то вроде цирковой «дочери полка». Мной занимались все. И никто в то же время. Поэтому росла я еще тем сорванцом. Умела понемногу все, что делали в нашем цирке. И за животными ухаживала, могла справиться даже с задурившим тигром. Вместо утренней зарядки «работала» акробатические номера. Скакала на лошадях, могла жонглировать чем угодно и сколь угодно долго. Ну ножи-то я, естественно, научилась метать еще до всего этого.
Я и мотоциклами-то занялась просто потому, что именно ребята, которые исполняли в нашем цирке трюки на моциках, почему-то уделяли мне больше всего внимания. Сначала использовали «бесплатный детский труд» — поручали мне всякую работу по обслуживанию мотоциклов, которая не требовала знаний и физической силы, но занимала массу времени и была нудной и грязной. Потом стали поручать и более ответственные дела. Так что я к 13 годам мотоцикл знала лучше, чем таблицу умножения. И ездить на нем могла как угодно — хоть стоя, хоть без рук, хоть с ногами на руле, хоть сидя задом наперед.
При этом парни не в то время, ни позже, ни намеком, ни взглядом, ни пол-словом не попытались направить меня в сторону своих постелей. Видимо для них это стало молчаливым, но очень строгим, неукоснительно соблюдаемым запретом. А ведь так-то они себе ни в чем не отказывали. Трахали, как говорится, «все, что шевелится». Спали вместе или по очереди с циркачками, зрительницами, продавщицами на рынке, горничными в гостиницах, милиционершами, санитарными врачихами и пожарницами, которые регулярно заходили к нам с разного рода проверками. Как-то даже оприходовали на троих даму-мэра в одном из городков…