Танцы минус
Шрифт:
Вот что мне теперь делать? Как объяснить, что я устала сидеть дома в роли домашней женщины? Ведь это для меня именно РОЛЬ… Думала, та история с похищением, когда меня утащили какие-то придурки, перепутав с Анной Кондратьевой в девичестве Унгерн, что-то изменит. Егор тогда так рисковал, чтобы спасти меня, прикрывал собой от пуль, заботился, берег, даже какое-то время моему нытью и капризам потакал… А потом все вернулось на круги своя. Работа? Ты о чем? Сиди уж, куда уж, тебе уж…
И действительно: куда я могу пойти работать? Так, чтобы и Егора это устроило, и мне самой было не скучно, и, главное, чтобы меня туда просто взяли…
Я легко могу общаться на нескольких языках (просто потому, что имела регулярную практику в детстве), но не смею считать это своей специальностью, ведь диплома у меня нет, и на работу в качестве переводчика меня вряд ли кто-то возьмет. Я мастерски вожу машину, но кто примет к себе в качестве водителя женщину, да ещё с ревнивым мужем в качестве бесплатного приложения? Мотоцикл?.. С его помощью я зарабатывать уже никогда не смогу. Опять начать выступать, радикально сменив амплуа? Вспомнить то, чему меня учил отец? Но о своем сценическом прошлом я Егору и рассказать-то боюсь. Как-то, когда еще плохо знала его взгляды, потащила мужа в цирк, так потом уши вяли от его комментариев. Из них четко следовало, что все женщины на арене — шлюхи, которые только притворяются артистками…
Вернуться к прежним занятиям — потерять его. Остаться — тоже потерять… Как же мне быть?
Однажды пришла в голову, как мне показалось, хорошая идея. Знаю, что деньги у Егора есть. Даже помимо того сумасшедшего золота, которое все еще лежит в сейфе у Серджо Ванцетти, напоминая о найденном друзьями кладе барона Унгерна. Набралась храбрости и попросила у него. Полез в бумажник…
— Нет, Егор, ты не понял. Мне много надо.
— Ну сколько много?
— На аренду помещения, на рекламу и, для начала, хотя бы на услуги бухгалтера. Я бы попробовала открыть свою школу танцев…
Почему нет? Я могла бы учить молоденьких девушек и юношей танцевать так, как умею, так, чтобы выражать в танце свою суть, свою душу, так, чтобы танец помогал им, вел их, так, чтобы их прекрасные внутренние ритмы оставались такими же гармоничными, когда им захочется выплеснуть их в движении. Я знаю, у меня бы получилось. Папа всегда говорит мне, что когда я танцую, у него сердце в пляс пускается и душа поет… «Жаль, что мама не видит…»
Но Егор только с усмешкой машет рукой, ставя еще один крест — теперь уже на моей новой жизни. Не на всей, конечно, но на существенной ее части. На идее, которая уже так долго в мечтах грела меня…
— Какая там школа танцев, Маш? Ты даже не представляешь себе, о чем говоришь. Ты когда-нибудь бизнесом занималась? Взятки ты давать умеешь? С пожарниками, санэпидстанцией и прочими «прилипалами» ты договориться сможешь? А бандиты наедут? Да нет, это ты какую-то фигню придумала. Все-таки вы, бабы…
— Ты мог бы мне вначале немного помочь…
— То есть взвалить на себя еще и эту твою школу танцев? Мне не надо. Работы у меня и без того — воз и маленькая тележка. И потом, ты что — Майя Плисецкая? С чего ты решила, что твоя школа танцев кому-то интересна?
— Я хорошо танцую, Егор.
— Ну пойдем, станцуешь мне, — улыбается и тащит за собой спальню…
Вот и весь разговор… Место женщины — на кухне. Но при этом у нее должно быть университетское образование, научная степень и широкая известность в какой-нибудь уважаемой сфере. Как одно сочетается с другим? А очень просто. Идеальная жена должна бросить все ради любимого и теперь только улыбаться, словно кукла Барби, одобрительно слушать про то, что «женщины они конечно нужны, но все же ду-у-уры» и варить борщи, ожидая супруга с работы.
Да! И еще один немаловажный момент! Эта самая женщина должна начисто отказаться от идеи завести детей. Пока что, по крайней мере. Я спорить с этим опять-таки не стала. Тем более что и врачи рекомендуют мне еще немного с этим обождать. Спина… Никому не известно, как скажется на моем травмированном позвоночнике такая нагрузка, как несколько лишних килограммов в виде ребенка в животе.
Иногда очень хочется ударить этого самовлюбленного болвана, но такое решение проблемы — тоже из моей старой жизни… Да и потом, стоит ему ко мне притронуться, как я теряю голову. Сама не понимаю, что со мной происходит, но я хочу его всегда. И он, шельмец, это прекрасно знает и пользуется этим. Вот как теперь. Естественно, после наших постельных занятий, разговор к школе танцев уже не возвращается.
Взять кредит? А вдруг я на самом деле прогорю? Ведь он прав, бизнесом-то я и правда никогда не занималась… Так что выходит, что я действительно никто, домохозяйка…
И ведь я сама когда-то этого хотела! Сама мечтала жить обычной жизнью среднестатистической женщины, совсем не той, какой жила моя мать! Так что выходит, пенять не на кого… Но иногда так обидно становится! Так пусто! Был бы еще ребенок, а так…
Проблема. Одна огромная, трудно разрешимая проблема… Которая, надо сказать, казалась мне совсем не важной, пока у меня был он — мой кареглазый блондин с внешностью юного греческого бога, компьютерный гений, с острыми, прекрасно устроенными мозгами, рисковый парень, который не боится идти под пули, если так надо… Теперь же я почти уверена, что Егор охладел ко мне.
Я вижу это в его глазах, слышу в интонациях голоса, чувствую даже в постели. Нет, он по-прежнему «улетает со мной так, как никогда раньше ни с кем» (его слова), но это уже не полет души, а лишь чистая, ничем не замутненная физиология.
Он и так-то особо придумчивым любовником никогда не был. Бог наградил его слишком изобильно, чтобы возникала нужда как-то особенно фантазировать, играть… Это как в ситуации с большими мужиками и с мелкими. Большим никому ничего не надо доказывать. Силушка есть, ростом удались… Каков итог? Они, как правило, мало чего добиваются в жизни. А вот мелкие мужики с самой ранней юности вынуждены постоянно, зубами, выгрызать себе место под солнцем, доказывая собственную мужественность. И в итоге становятся Сталиными и Наполеонами. То же и в постели. Мужикам, которым есть чем похвастаться в смысле размеров, нет нужды пускаться в сложные постельные игры. В итоге те, кому бог дал «мужское достоинство» средних или даже небольших габаритов, не надеясь взять «количеством», больше упирают на «качество» и становятся куда более изысканными, интересными, привлекательными любовниками.
Кроме того Егор до крайности консервативен. Иной раз только зубы стискиваю, когда в ответ на мои поползновения в смысле каких-то новшеств в постели слышу удивленно-высокомерное: «А зачем?» Настаивать? Начинает рассуждать о бабской развращенной сущности и о том, что настоящему мужику не пристало заниматься всякими глупостями… Не настаивать?..
Не знаю… И мне не весело, и он становится все более холодным, раздраженным, не моим… Все идет к тому, что я скоро потеряю его. Уже почти потеряла. На что-то надо решиться… Сегодня и сейчас. О том, что будет завтра, стараюсь не думать. Моя старая жизнь приучила меня жить одним днем. А новая пока что не успела убедить в том, что этот подход неправильный.