Танцы на быках
Шрифт:
– Что это?
– спросила Бранвен тонко и зло.
– Потрудитесь ответить, милорд.
Лорд Освальд смотрел на жену затуманенным взглядом, и Эфриэл подумал, что вино уже ударило ему в голову.
– Лучше бы тебе уйти, маленькая леди, - сказал сид.
– Неразумно, что ты сюда заявилась. Подумай обо всем до утра и...
– Ты еще здесь?
– Бранвен, не слушая сида, надвинулась на Адончию.
– Немедленно убирайся! Я не желаю видеть тебя рядом с моим мужем.
– Неправильно, совсем неправильно, - Эфриэл досадливо прищелкнул языком
Адончия не обратила никакого внимания на приказ и не потрудилась встать. Она повернулась к лорду Освальду и спросила:
– Мне удалиться, гринголо Освальдо?
Он кивнул, отставляя бокал с вином:
– Да, пока иди.
Служанка поднялась и величественно проплыла мимо Бранвен, не удостоив ее взглядом. Зато Бранвен испытывала все муки ревности и обиды, а слово «пока» резануло ее сердце ножом.
– Нахалка!
– не сдержалась герцогиня, сжимая кулаки.
– Зачем вы здесь, миледи?
– спросил лорд Освальд.
– В такой час вам полагается отдыхать. Завтра трудная дорога.
– Как я могу отдыхать, милорд?
– голос девушки зазвенел.
– Как вы могли нанести мне такое чудовищное оскорбление?
Лорд Освальд пригладил волосы и подергал себя за бородку, собираясь с мыслями.
– Мне жаль, что я огорчил вас, - сказал он.
– Но если бы вы не ворвались в мой шатер, нарушив этикет, ничего не произошло бы.
– То есть, если бы я ничего не узнала, все было бы в порядке? Не верю, что слышу это от вас милорд!
– Дорогая моя леди, - было видно, что герцогу не хотелось продолжать разговор, - вам лучше успокоиться и вернуться к себе. Повторяю еще раз: мне жаль, что я доставил вам огорчения. Но все мои дела и помыслы - лишь для вашего и о вашем благе. Вас вверили мне у алтаря, и я буду хранить и уважать вас, как небесную голубку, как мою супругу и...
– Уважать, но не любить?!
– Хватит! Оставь его, - Эфриэл схватил Бранвен за руку повыше локтя и попытался вытащить из шатра, но девушка вырвалась и вплотную приблизилась к мужу.
– Почему вы выбрали ее, а не меня?! Разве она лучше меня, милорд?
Поднявшись, лорд Освальд вздохнул и погладил Бранвен по голове, как несмышленого ребенка:
– Именно потому, что вы мне дороги, миледи, я так и поступаю. Ваша матушка должна была объяснить вам... По приезду в Аллемаду...
– Я не слабосильное существо!
– вскричала Бранвен, вцепившись в шнуровку платья и безуспешно пытаясь ее распустить.
– Я смогу выносить ваших сыновей, даже если мне придется ехать верхом до вашего замка через всю Эстландию и Норсдейл в придачу!
– Миледи, ведите себя соответственно вашему положению. Вы кричите на весь лагерь, - лорд Освальд перехватил руку жены, не давая снять платье.
– Вернитесь к себе, а завтра мы поговорим. Проявите благоразумие...
Эфриэл ухватил Бранвен за кушак и потянул к выходу. Глупая девчонка! Да какой нормальный мужчина захочет ее после воплей, слез и самоуничижения. Но она не вняла голосу разума и снова вырвалась, всматриваясь мужу в лицо.
– Милорд! Я не потревожу вас до самой Аллемады, если пообещаете, что эта девка больше и шагу не ступит в ваш шатер.
Лорд Освальд отвел взгляд и опять пригладил волосы и усы.
– Смею заметить, миледи, не пристало женщине вмешиваться в мужские дела. Подите к себе и займитесь прядением или вышиванием. Если хотите, я прикажу достать арфу, чтобы вы могли играть в дороге.
– Вы не откажетесь от нее?! От этой служанки? А как же клятвы перед ярким пламенем?.. Я - ваша жена! Я требую!..
– Безмозглая гусыня...
– выдохнул Эфриэл. Боги ведают, почему он так переживал за глупышку, вздумавшую призвать мужа к ответу за любовницу. Подумать только - за любовницу! Как будто он кусок хлеба у сироты украл.
– Я из Роренброков и не потерплю, чтобы рядом с вами была чужая женщина!
– кричала тем временем Бранвен. Она вцепилась в камизу[1] мужа и попыталась его встряхнуть.
Короткая пощечина мигом привела ее в чувство. Вопли прекратились, как по-волшебству, а сама Бранвен застыла, прижимая ладонь к щеке.
– Мне очень жаль, миледи, что пришлось прибегнуть к столь суровому средству, - произнес лорд Освальд, не изменив ни выражения лица, ни тона, - но иного способа не было. Извольте вернуться к себе. Я никогда не бил женщину, и не хотел бы начинать с вас, моей супруги. Мы поговорим завтра, когда вы сможете мыслить здраво.
– Пошли, пошли, - Эфриэл за кушак потащил Бранвен прочь. На сей раз она не упиралась, не сопротивлялась и покорно позволила себя увести. Поодаль крутились служанки во главе с Адончией, и та не сдерживала злорадства - так и сияла. Эфриэл не сомневался, что стоит им с Бранвен уйти, девица тут же нырнет под занавес милордова шатра.
– Говорил же - ничего хорошего не выйдет! Глупышка, только себе навредила, - Эфриэл затолкал Бранвен в шатер, пряча от любопытных рыцарей и челядинцев, и усадил девушку на складной стульчик.
– Приди в себя. Это не сказки и не рыцарские баллады, это жизнь.
Он был сердит на нее. Получила по холеной мордочке, сама виновата! Вела бы себя умнее, и мордочка бы не пострадала. Намочив в кувшине первую попавшуюся тряпку, он протянул ее Бранвен:
– Приложи, будет не так больно, и следа не останется.
Но девушка продолжала сидеть, держась за щеку и глядя невидящими глазами куда-то поверх головы сида.
– Эй!
– Эфриэл легонько потряс ее за плечо.
Взгляд Бранвен стал осмысленным, брови жалобно изломились, губы задрожали, и слезы хлынули дождевым потоком:
– Он ударил меня! Мой муж ударил меня!
– Еще мало!
– грубовато заметил сид, заставляя ее открыть щеку и прикладывая к месту удара холодную примочку.
– Я бы тебя убил, если бы ты помещала мне с бабой.
– Лучше бы убил... лучше бы я умерла...
– она забилась в рыданиях, уронив тряпку, вскочила и кинулась куда-то бежать.
Эфриэл поймал ее и прижал лбом к своей груди, укачивая, как младенца.
– Тише, тише. Подумаешь - пощечина. Я от тебя получил целых три, и ничего - жив-здоров. Э-э, не знаешь ты, как благородные господа лупят жен!