Танцы на быках
Шрифт:
Она воззрилась на него с таким ужасом, что он поторопился исправиться:
– Не все, конечно. Твой муж не станет тебя бить.
– Но он уже ударил меня...
– с упреком ответила Бранвен, как будто это Эфриэл был виноват.
Ночью Эфриэл то и дело просыпался, потому что Бранвен ворочалась и тяжело вздыхала, но стоило ему пошевелиться - таилась, как мышка. Проснувшись в очередной раз, Эфриэл с раздражением подумал, что больно уж она нежна, эта леди Рори. Ей слегка поддали, и она уже готова умереть. Ему вдруг вспомнились события очень, очень давние. Такие давние, что сейчас виделись смутно, как сквозь пелену тумана. Старшие братья - законные сыновья, сиды чистой крови, как они себя величали - в потешном поединке отлупили его до потери сознания, сломав одну руку и пальцы на другой. Чтобы знал свое место, сказали они тогда, и не мечтал прыгнуть выше головы. Сколько ему было? Девятнадцать или двадцать. Странно, что первые сто лет жизни помнятся по годам - вот здесь было десять, здесь двадцать, а тут шестьдесят четыре, в потом все мерится на сотни. Папаша, наверное, считает тысячами. Левая рука заныла возле локтя, хотя Эфриэл знал, что никакой телесной боли нет в помине - она у него в голове. Несколько переломов и синяков, пара шишек - это ничто для истинного сида. Неделя в постели - и снова готов есть-пить и наслаждаться. Но его раны не затянулись и за две недели, а сам он стремительно слабел и уже перестал есть. Папаша тогда сказал, что такие слабаки и рождаются от дурной крови, и перестал даже интересоваться - жив или уже умер его сын от проклятого племени. И тогда появилась Айрмед. Пришла не тайком, а заявилась прямо к княжескому трону. Братья сначала подняли ее на смех, но папаша разрешил лечить - в конце концов, своей серебряной рукой он был обязан и Айрмед, ведь это она помогала Мидаху, когда тот врачевал однорукого калеку, изгнанного и всеми покинутого.
Айрмед не умела лечить раны и сшивать печень. В этом ей было далеко не только до Мидаха, но и до отца - Мор Кехта, главного лекаря среди сидов. Зато она знала травы, как никто другой, и сразу догадалась, что его болезнь была не от переломов, а от израненного сердца. Она зажигала курильницы с ароматной смолой, поила Эфриэла травяными настоями с медом и молоком, и развлекала разговорами. Поначалу он дичился ее, но потом оттаял, стал отвечать на вопросы, смеяться и вскоре пошел на поправку.
Вскоре после того, как он встал на ноги, Айрмед покинула город Финнеас, но каждую новую встречу с ней Эфриэл ждал с нетерпением и радостью. Он понял свою любовь просто и однажды попросил врачевательницу утишить его страсть. Когда все закончилось, он не почувствовал удовлетворения, а ощутил себя замаранным. Наверное, то же чувствовала и Айрмед, потому что после того случая не обижалась, что он перестал искать ее постели, а вела себя так, ровно ничего и не произошло. Эфриэл не смог не оценить подобной доброты, и любил ее все больше и больше, не желая. Сначала это пугало - разве можно любить женщину и не хотеть ее? Но со временем пришло спокойствие и понимание. Можно любить, не желая, и эта любовь будет самой долгой и крепкой.
Она много рассказывала ему, Айрмед-травозная. Что бывают болезни, которые возникают от сердечного потрясения. И это самые опасные болезни, потому что лечить сердце, на котором нет ран - дело трудное, почти невозможное. Вдруг то же самое случилось и с Бранвен? Умеют ли в этом мире лечить невидимые раны сердца?
Сид лежал без сна, прислушиваясь к дыханию Бранвен. Девушка задремала только под утро, и Эфриэл боялся шевельнутся, чтобы не потревожить ее. Нога совсем затекла, но он пролежал не двигаясь до самого рассвета, пока снаружи не послышались звуки просыпающегося лагеря, не начали всхрапывать кони и не зазвенела сбруя.
В этот день лорд Освальд не подошел к жене для объяснений. Бранвен следила за ним больными глазами. Она как обычно подошла с полотенцем и хотела заговорить, но муж принял полотенце из ее рук, скупо поблагодарил и отговорился делами. Не последовало объяснений и на второй день, и на третий.
Теперь дорога в Аллемаду превратилась в сущее мучение. Бранвен молчала, глядя в окно, и думала о чем-то своем. Эфриэл пробовал дразнить ее, но девушка на насмешки не отвечала, и забава сама собой провалилась. Большую часть суток он спал, просыпаясь, когда карета подскакивала на ухабах.
В одно из таких пробуждений, он проснулся и сразу почувствовал, что тишина в карете неестественная. Он замер, напрягая слух, и вскоре услышал короткий судорожный вдох. Высокомерная леди плакала. Вот что это означало. В груди все сжалось от странного щемящего чувства. Один раз он уже видел, как она плакала и не смог вынести ее слез. Но теперь она плакала по-другому, тайком, таясь даже от него.
Приподнявшись на локте, Эфриэл посмотрел на Бранвен с беспокойством. Она ничком лежала на сиденье, укрывшись подушками, и старалась потише шмыгать носом.
– Что случилось, девочка?
– спросил он, обеспокоенно.
Она затаилась, притворившись, что спит.
– Неужели ты хочешь обмануть меня?
– спросил сид, усевшись рядом и осторожно потянув ее за рукав.
– Ну-ка, выкладывай, почему у нас глаза на мокром месте?
Бранвен долго сопротивлялась, прежде чем показала нареванное лицо, распухшее, с красными веками.
– Испортила такую красоту, - мягко пожурил ее Эфриэл.
– И как пить дать - из-за какой-нибудь ерунды.
Бранвен бросилась ему на шею, и правда вылилась наружу с потоком слез.
– Ты был прав, я - глупая, никчемная уродина, - бормотала девушка, заливая слезами его грудь, - мой муж не хочет меня... Все эти разговоры о том, чтобы получше друг друга узнать - это только отговорки. На самом деле он и не старается узнать меня, я просто... племенная кобыла, которую он купил и поставил в конюшню до лучших времен.
– Эй, что за слова, маленькая леди?! А как же твое воспитание?
– Но это правда, - она снова разразилась слезами.
– За что мне все это? Чем я ему не понравилась? Я старалась быть доброй женой... старалась! Яркое пламя видит мои старания! Но почему-то он предпочитает ее, эту вульгарную девку! Меня не замечает, меня как будто нет!
– Если хочешь, чтобы мужчины обращали на тебя внимание и восхищались тобой - никогда не занимайся самоуничижением, - сказал Эфриэл.
– Нет никого противнее женщины, которая не ценит себя.
Бранвен вытерла глаза и нос батистовым платочком и несколько раз всхлипнула.
– Как же мне поступить?
– спросила она.
Эфриэл уставился на нее в немом изумленье.
– Помоги мне, пожалуйста, - смиренно сказала Бранвен.
– Тебе ведь все известно о науке любви. Как сделать, чтобы муж посмотрел на меня иными глазами?
– Предлагаешь мне быть сводником между вами? Да ты с ума сошла, маленькая гусыня.
Бранвен вытерла слезы и твердо сказала:
– Ты хочешь вернуться домой или нет? Чем быстрее лорд Освальд окажется в моей спальне, тем быстрее ты получишь свою ночь.
Некоторое время Эфриэл мрачно смотрел на девушку, глаза которой горели лихорадочным огнем, а щеки так и пылали.
– Теперь я еще должен укладывать тебя к нему в постель, - заворчал сид.
– Ты - глупая, бесполезная...
– Да, я именно такая!
– крикнула Бранвен, заливаясь слезами.
– Но я хочу измениться! И обещаю, что буду послушной ученицей. Расскажи мне, как должна вести себя женщина, чтобы мужчина пожелал ее?