Танцы на быках
Шрифт:
Эфриэл посмотрел на нее и тут же отвел глаза. Она сама не ведала, что говорила, эта девочка.
– Ты столько видел женщин, ты все о них знаешь, - продолжала она, хватая его за плечи.
– Расскажи, как они вели себя, как покоряли мужчин? Всю жизнь меня учили, как стать хорошей женой, но как стать любимой - никто не обмолвился ни слова. Мы связаны с тобой странными узами, и не зря небесный огонь свел нас... В этом мире ничего не происходит зря. Помоги мне, во имя всего, что для тебя свято.
И Эфриэл сдался.
– Хорошо, - мрачно сказал он.
– Только уговор - слушаться, - он протянул руку, и Бранвен пылко ее пожала, заранее согласная на все.
– Прежде всего - дай ему полную волю. Прекрати за ним бегать. Больше никаких встреч мужа с охоты, посиделок рядом с ним возле костра и набегов в его шатер.
– Но как же...
– Поближе узнать друг друга? Успеешь узнать. Лет через десять он надоест тебе, хуже гнилой прошлогодней репы. Во-вторых, больше никаких упреков по поводу любовницы и не пытайся удержать эту толстозадую при себе. Пусть идет, куда ей вздумается. Не выказывай ни злости, ни раздражения. И подари ей что-нибудь... да хоть вот эти серьги из бирюзы. Они же ей, вроде, понравились?
– Но это - подарок моего мужа!
– ахнула Бранвен и отрезала: - Ни за что.
– Ты обещала слушаться, - напомнил Эфриэл.
– Но это подарок...
– Бранвен чуть снова не пустила слезу. Она открыла шкатулку, в которой лежали ее драгоценности, и достала серьги. Это было первое украшение, которое молодой супруг подарил своей юной супруге, и она особенно ими дорожила. Серьги были из диковинного камня, какой в Вудшире не видели - голубого, не прозрачного, удивительного оттенка, как морозное небо. Говорили, что у королевы есть огромное ожерелье из бусин подобного камня, но она его бережет и старается надевать пореже. Поэтому Бранвен была рада подарку вдвойне. Лорд Освальд предупредил ее, что камень этот - чрезвычайно капризен, и может потрескаться от сильного холода или изменить цвет от жары. Осторожная Бранвен надевала подарок лишь раз - на свадебный пир, а потом спрятала в шкатулку, чтобы редкостный камень не испортился. Однажды она застала Адончию, беззастенчиво рывшуюся в ее драгоценностях. Служанка достала подаренные графом серьги и вовсю любовалась собой, прикладывая их к ушам. Надо сказать, камни шли ей бесподобно, став особенно яркими на фоне ее смуглой кожи и угольно-черных волос. Бранвен тогда раскричалась, отобрала серьги и надавала бы нахалке пощечин, если бы не побоялась получить пощечину в ответ, о чем Адончия ей недвусмысленно заявила. И теперь - подарить этой мерзкой женщине такое чудо?..
– Невозможно! К чему подобная щедрость?!
Эфриэл поскучнел и развалился на подушках сиденья, теряя к происшедшему интерес.
Бранвен закусила губу. Она только что пообещала слушаться во всем, и вот уже принялась спорить.
– Хорошо, - сказала она, доставая серьги, чтобы полюбоваться ими в последний раз.
– Я подарю этой горгулье серьги. Что дальше? Мне надо подарить ей еще и венчальное платье?
– Она в него не влезет, - отозвался Эфриэл, не открывая глаз.
– Когда будешь дарить серьги, будь мила до приторности. А когда к тебе придет муж, скажешь ему...
– и он медленно, смакуя каждое слово, разъяснил глупой смертной девице, как ей надо вести себя с супругом.
[1] Камиза - рубашка
Глава Х
Когда разбили лагерь, и от костра потянуло соблазнительным запахом жареной на вертеле дичи, служанки явились, чтобы накрыть стол и переодеть госпожу ко сну. Они ожидали слез, проклятий, а может и буйства, но госпожа встретила их без малейшего раздражения. Она сидела на постели, поджав ноги, и сама с собой играла в шатрандж. Бесполезнее занятия не придумаешь, но девицы встречали благородных дам и с еще большими странностями.
– Добрый вечер, красавицы, - приветствовала их Бранвен.
– Адончия, возьми серьги, которые тебе понравились, это - подарок. Я была несправедлива, не хочу, чтобы ты дурно обо мне думала. И можешь идти, дорогая, сегодня я обойдусь без тебя. А вы, девушки, оставьте тарелки и тоже идите. Я сама разденусь.
Служанки переглянулись, подозревая подвох, но серьги лежали на столе, а госпожа опять обратилась к игровой доске, и казалась всецело поглощенной обдумыванием позиции, которую заняли фигуры на клетках.
– Вы так добры, пейнета, - промолвила Адончия, протягивая руку к подарку. Она вдела серьги в уши и посмотрелась в хозяйское зеркало.
– По-правде сказать, при вашем бледном личике и светлых волосах, голубые камешки были бы кстати, но мне они идут больше - тут и сказать нечего.
Оставив кушанья, служанки удалились, галдя на своем языке. Скорее всего, они обсуждали удивительные перемены, произошедшие с госпожой, а Бранвен едва не скрежетала зубами.
– Наверняка они решили, что лорд Освальд задал мне хорошую взбучку!
– негодовала она.
– Или что я задумала подольститься к ним!
– Какое тебе дело, что они там решат?
– спросил Эфриэл, передвигая коня.
– Ты когда-нибудь ловила рыбу?
– Нет. Но когда была маленькая, камердинер отца брал нас с Эмер на озеро, и я видела, как он ловил щук.
– Тогда ты поймешь, о чем я, - Эфриэл широко улыбнулся и почесал живот.
– Эти вот твои серьги... считай, что ты бросила наживку, а щука ее заглотила.
Подарок не остался незамеченным, и на следующее же утро лорд Освальд явился к карете перед самым отправлением каравана. Он дернул ручку, но дверца не поддалась, закрытая изнутри. Зато открылось смотровое окошечко, и оттуда раздался нежный голос герцогини:
– Что-то случилось, милорд?
– Доброе утро, миледи, - учтиво приветствовал жену лорд Освальд.
– Ничего не случилось. Но я увидел, что вы подарили служанке серьги, которые были преподнесены по случаю венчания...
– О, вам не стоит раздумывать над такими мелочами!
– раздалось из кареты, но сама герцогиня так и не выглянула.
– Меня мучила совесть, ведь я несправедливо обошлась с бедной девушкой. А раз и вы ее выделяете, я посчитала, что подобный подарок будет знаком признательности от нас обоих. Вы ведь не против, милорд? Но поторопитесь! Караван вот-вот отправится, не надо задерживать - кони начнут беспокоиться.
Окошко со стуком захлопнулось, и лорду Освальду ничего не осталось, как убраться.
– Он обидится и больше никогда не подойдет ко мне, - прошептала Бранвен, глядя вслед мужу через щелку между дверью и косяком.
– Глупая. Он же впервые пришел к тебе сегодня,- фыркнул Эфриэл.
– Да, чтобы выразить недовольство.
– Что же он его не выразил?
– Потому что ты сказал, чтобы я прогнала его, вот я и прогнала.
– Маленькая глупая гусыня!
– сид начал терять терпение.
– Ты себя слышишь? Разве имеют значение какие-то намерения, которые ты приписала своему мужу где-то там у себя в голове? Он пришел? Пришел. Все остальное - неважно.