Танцы на осколках
Шрифт:
– Милка – девка ладная, спору нет, но тут титьками не проймешь, тут тонкость нужна. Так что, возьмешься? Сведения за сведения, - он криво улыбнулся, протягивая мне еще кувшин.
– Добре.
Я поднялась со стула и направилась к выходу. На крыльце грелся на солнышке мальчишка-конюх и лузгал семечки. Я уселась рядом.
– Жарко сегодня, а?
Мальчишка ничего не ответил, продолжая плевать шелуху.
– Дам десять медяков, если сделаешь, как я скажу.
– Идет, - малой протянул чумазую ладонь.
Я сняла сапог с ноги и, вытряхнув оттуда мелочевку, дала мелкому пять медяков.
– Остальные получишь потом.
Коротко объяснив своему маленькому подельнику, что и когда надо делать, я поднялась и, отряхнув зад, направилась обратно к стойке. Кивнув на ходу корчмарю, я подхватила второй кувшин с бормотухой и взяла курс на стол с конниками. Между гонцами разгорался нешуточный спор. Подойдя ближе, я случайно запнулась и расплескала половину пойла, щедро окатив обоих конников.
– Смотри куда прёшь, холопка! – один из них схватил нагайку для лошадей и со всей дури хлестнул меня по первому, что попало.
От жгучей боли, стегнувшей по лицу так внезапно, брызнули слезы. Я, выронив кувшин и стараясь закрыться от ударов, упала под стол. Второй громко ругался и стряхивал с себя остатки жидкости.
Тут на пороге возник мальчишка, принимавший у них вожжи:
– Судари-судари, один из ваших коней ногу повредил.
Громко матерясь, двое гонцов соскочили и понеслись на улицу. Я вылезла из-под стола и, подхватив пустой жбан и морщась от боли, доковыляла до трактирщика.
– Держи, - я толкнула ему кувшин, в котором болталась украденная в пылу побоев грамота.
Он удовлетворенно кивнул. Быстрыми и ловкими движениями стянул бечевку, стараясь не повредить сургучовую печать. Чувствовалась рука мастера, похоже, трактирщик поднаторел в этом деле. Мужик быстро пробежал глазами по записям и скрутил все обратно так, что за целостность грамоты комар носа не подточил бы, и вернул мне. Я, сцапав бумагу, быстро вернулась к месту представления и, подбросив грамоту обратно под стол, вышла на крыльцо. У кузни слышались матюки, а вскоре показались и их источники. Гонцы с шумом вломились обратно в корчму. Осмотрев стол и лавки, они обнаружили пропажу. Один из них, который был повыше, схватил сверток и пристально его разглядел со всех сторон. Печать была цела, и он облегченно вздохнул. Обматерив напоследок корчмаря и толкнув меня при выходе, два смутьяна со свистом и гиканьем вскочили в седла и унеслись прочь. Я проводила их взглядом, с облегчением вздохнув. Ко мне подошел мальчишка, потирая ужаленную кнутом руку - эти мужики и для него расстарались. Я отсыпала ему остатки монет и потрепала по голове. Парнишка, схватив мелочь, унесся прочь. Я же потопала к трактирщику, забрать свой должок.
Мужик, стоя за прилавком, о чем-то крепко призадумался. Я, устало опустившись на стул, пододвинула к себе початую кружку:
– Нуте-с, давай поговорим
Корчмарь, вынырнув из своих мыслей, навел взгляд на меня:
– Так. Стало быть про того скупщика хочешь узнать?
Я кивнула.
– Скупщик тот заезжий, как и ты, но не перекатный. Видал его тут раза два или три. Работает по большей части сам по себе, но иногда заказы получает. Кстати, на тот рубин, который он у тебя сторговал, у него дюже крупный заказчик был. Не знаю, слыхивала ли ты про Истомира? Нет? Это чародей, живет к югу отсюда. Недели три пути, может больше. Он скупает все волшебные побрякушки в этих краях, так что руку даю на отсечение, камушек ваш к нему ушел.
– А что же церковь Трех? Неужто еще до чародея этого, как бишь его, Истомир? Лапы не дотянула?
– Про то не ведаю, - корчмарь пожал плечами.
– Ясно. Объясни-ка мне, где точно этого мага искать.
Трактирщик битый час объяснял мне на пальцах, как добраться до башни чародея, изредка покрикивая на своих работников, вконец задремавших от полуденного зноя. Прикинув, куда мне придется переть, я присвистнула. Мужик в ответ развел руками, дескать, а что поделаешь.
– Добре, - я поднялась из-за стола. Побулькав кувшином и убедившись, что на дне было еще немного напитка, залпом допила его. Вытерла рот рукавом, и собралась было идти наверх, как корчмарь остановил меня:
– Слушай, а по секрету. На кой тебе-то эти поиски сдались? Стянула бы деньги у этого мужика, который с тобой пришел, да и слиняла бы. На худой конец ушла бы без денег, жизнь-то дороже.
– Во-первых, тут дело принципа, а во-вторых, - я заговорщицки наклонилась к трактирщику, - Ты умеешь хранить тайны?
– Конечно, вот те трина, - и он перекрестился жестом новой церкви.
– Так вот, я тоже умею их хранить. И потом ты - последний человек, которому я бы рассказала о своих планах.
Корчмарь разочаровано отстранился и со злостью сплюнул, а я потопала наверх в комнату, в которой расположился Брест. Около дверей я поняла, что не только Брест там расположился. Из комнаты доносился звонкий скрип досок, прерывистые стоны и пыхтение. На меня разом навалилась усталость. Сидеть и ждать, пока они там набалуются, у меня не хватило терпения, и я заколотила в дверь.
– Иди в баню, - прорычал в ответ наемник.
Я, не обращая внимания на возмущенные вопли, толкнула дверь и прошла до кровати. Пышногрудая служанка, соскочив с другого края, кое-как прикрылась схваченным впопыхах платьем. Победно взглянув на меня на прощанье, она гордой походкой вышла из комнаты. Брест натянув портки, что-то там орал, но мне было плевать на его вопли – почти двое суток на ногах. Только мое тело приняло горизонтальное положение, как я тут же отключилась.
375 год от наступления Тьмы
месяц Хлеборост
10 день
На дворе было еще темно, но небо на востоке уже начало светлеть. Брест матюками поднял спящую воровку, всунул еще бессознательному телу в руки походный мешок и задал направление на выход из корчмы. У крыльца такой же сонный стоял конюх и держал в руках поводья. Рядом топтался запряженный гнедой жеребец.
Брест кивнул конюху, поправив заплечный мешок, и еще раз наорал на сонную тетерю, от чего та вздрогнула.