Танцы на осколках
Шрифт:
Брест довольный осмотрел поле битвы и хищно склонился над поверженным противником:
– Ну и кто у нас здесь? – он отколупал грязь с лица бывшей бабки и увидел молодое женское лицо. – Тьфу! Девка! Меня свалила девка?! Да ежели кто узнает про это, меня же куры засмеют. Старею.
Наемник, как сытый кот, уселся прямо на пленницу, не обращая внимания на сдавленный стон.
– А теперь, голуба, ты мне все-все расскажешь. Спрошу, куда камень дела – ответишь, кто купил – ответишь, даже если спрошу, когда ты с мужиком была - и на то ответишь. Усекла?
– Угу, - донесся хрип из-под наемника.
– Молодец! Бегаешь медленно, зато соображаешь шустро, - похвалил мужчина, поднимаясь. – А теперь двигай обратно в избу, гуторить будем.
Он вздернул ее, как пушинку.
– Ноги-то хоть развяжи, как я пойду? – простонала девка.
– А так и иди, - и он отвесил ей мощного пинка.
Даже не пытаясь перебирать ногами, воровка ласточкой влетела в избу и с грохотом затормозила в стену, которая так некстати преградила путь. Следом зашел Брест. Он мельком глянул в сторону стонущего тела и уселся напротив.
– Ну, рассказывай.
– Ты – ирод, - прохрипело в ответ
Брест нетерпеливо ждал, наблюдая за барахтающейся кучей:
– Да-да, в любви мне потом повинишься, рассказывай все! С самого начала…
Пленница кое-как приняла сидячее положение:
– С начала говоришь? В начале было Слово, правда ходили слухи, что все-таки Большой Взрыв, но это, как говорится, на вкус и…
Договорить она не успела, мощная оплеуха мотнула все тело в сторону:
– Будешь себя хорошо вести, и тогда может быть, я повторю, может быть, останешься живой и даже целой. Щедрый дар с моей стороны, учти. Так что добрый совет тебе: быть послушной и держать язык за зубами, когда я скажу. А теперь рассказывай где рубин.
Девушка со сдерживаемым стоном приподнялась на локте и кое-как села. Из носа потекла кровь, а из глаз брызнули слезы.
– У меня его нет.
Наемник покрутил пальцем, чтоб она продолжала.
– Камень я продала одному скупщику. Обычно он бывает в корчме на Козьем тракте, полдня, может день ходьбы отсюда, - проблеяла воровка, вытирая кровь о плечо.
– Сколько выручила?
– Сто с лихвой золота.
Брест присвистнул.
– Где мои меч и доспехи?
– Доспехи в замке остались, а меч я тоже продала, - пробормотала девка.
Наемник выругался сквозь зубы:
– Ладно, вставай, пойдешь со мной.
– Я сказала все, что знала, - прохлюпала воровка.
– Тут такое дело, голуба: я не хочу, чтобы меня считали вором, а виноватых будут наказывать. Как без виноватых-то? Так что мне придется доставить тебя вместе с камнем обратно.
Одной рукой он вздернул на ноги растекшуюся по полу пленницу и подтолкнул ее к выходу.
– Я не смогу идти в этих тряпках и со связанными ногами, - мелко семеня, сказала девица.
– Да чтоб тебя черти зеленые… - Брест схватил лежащий на столе нож, взвесил его в руке и сморщился. – Я развяжу тебе ноги, но учти…
Он смазано махнул рукой, и воровке оцарапало щеку. Тонкий разрез наполнился кровью, а нож, вошедший в стену наполовину, торчал около ее уха.
– Я бью почти без промаха.
Ее глаза распахнулись от ужаса и удивления:
– Учту, - промямлила пленница.
Брест подошел вплотную к ней, и выдернул нож из стены. Бывший стражник был выше ее на голову. Воровка притихла, когда он одним движением разрезал тугие веревки. В перетянутые ноги хлынула кровь, и она со стоном и матюками опустилась на колени. Брест повертел нож в руках, осматривая его со всех сторон. Воровка потерла ноги и, скрипя зубами, поднялась:
– Мне нужно переодеться.
Брест вольготно оперся на стену и приготовил нож для броска:
– На всякий случай. – Пояснил он, - Что стоишь? Переодевайся, давай.
375 год от наступления Тьмы
месяц Хлеборост
8 и 9 день
А ведь так все хорошо начиналось: халявное жилье, удачное ограбление, и такой нелепый финал. В других доспехах, в сознании, да и просто лицом к лицу в темноте я не узнала этого наемника. Когда тащишь на себе тело, то не больно-то разглядываешь его, а зря. Однажды это Тело может тебя найти и потребовать должок. Словом, я попала, как кур в ощип.
Меня словно из мясорубки выпустили. Я, морщась от боли, наблюдала, как мужик крутит в пальцах, мой же нож. Погоди, засранец, только усни. Может ты и хорошо метаешь ножи, но спишь ты так же, как и все люди.
Бывший стражник с довольной ухмылкой наблюдал за мной. Его веселье можно было понять, со связанными руками довольно трудно стягивать с себя лишнее тряпье, а он просто наслаждался положением победителя.
Я на подкашивающихся ногах, доковыляла до своего походного мешка, вытащила из него простое платье крестьянки. Помогая себе зубами, кое-как накинула его.
– Как мне руки в рукава засунуть?
Мужик некоторое время помедлил, затем подошел ко мне:
– Будешь глупить…
– Да-да, ты меня прирежешь, - не выдержала я, его тон дико раздражал.
– Точно, - не замечая сарказма, подметил наемник. Он ловко развязал веревку, стягивающую кисти, подождал, пока я просуну руки, а затем тут же туго связал их.
Я тяжело вздохнула:
– А корсет, я как затяну?