Танцы на углях (бонусная книга к дилогии)
Шрифт:
И мы нахально не спали. А Высочества спали.
Теперь я пытаюсь несанкционированно вырубиться в кресле, а он на диване. Но сегодня суббота и это провальная затея.
– Пап…
– Ребенок, уйди, - сонно.
– Папа!!
– смачный шлепок ладошками по голой спине.
– Ррррр…
Поворачивается.
– ДА. Слушаю. ВНИМАТЕЛЬНО.
Его глаза приближаются к ее глазам. Точно таким же. Синим. Ноздри вздрагивают. Глубокий терпеливый вздох. Верхняя губа вздрагивает в попытке
Пф… боялась она… ей в отличие от мамы не прилетает!
Она мечтательно закатывает глазки и:
– Пупи мне такую фтучку, чтобы я похвотала. Там калтинка слазу, - нажимает она пальчиком на воображаемую «штучку».
– Давно-давно так я делала… очень давно. Ты был тогда еще маленький. Да-да!! А еще мне нужен косаматик. У моих подлужек есть касаматики. Много касаматиков...
Со стоном он падает на спину.
– И кавясочку… не такую… длугую… с каёсиками тут и тут, - рисует в воздухе руками.
– Чтобы так... И утюг. Попленький.
Величество переводит на меня страдальческий взгляд.
– Вabe… translate, please…
– Ммм… - потягиваюсь я на кресле.
– Высочество хочет поляроид, самокатик, коляску, которую можно раскладывать для куклы и утюжок, который греется.
– Чийчас!!
– требовательно повелевает Высочество, наклоняясь над Величеством и заглядывая в его глаза. Синие. Точно такие же. Сводит строго брови — один в один как он.
– Чийчас же!!
– Я могу отказаться?
– смотрит он на меня, аккуратно отодвигая в сторону ее требовательную мордочку.
– Откуда я знаю? Это твоя дочь…
– И твоя.
– Не-не… - закрываю я глаза.
– Мои здесь — посох дождя, муж и ноутбук. Дети твои. Разбирайся сам.
– Па-а-ап! Плопыпайся!
– Касаматик… - страдальчески повторяет он.
– Дети… Отлично...
– И кавясочку!
– Ты счастлив, мужчина?
– сложно контролировать издевательские нотки и я не контролирую.
– Врать нельзя?
– видимо тоже сложно контролировать сарказм.
– Неа… Ну давай… давай… скажи это!
– Не дождешься. Безусловно и абсолютно. Подъем!
Глава 5 - ЛСДшечки подлить?
На улице дождь, Высочества рисуют, сидя рядышком за столом в столовой. В спальне – никаких красок и пластилина. Там ворсистый белый ковер, светлые обои с облачками и… Короче никаких красок.
Ну и потому, что именно в столовой, Величество
А я сижу в проходе и пока Величество терпеливый тихонечко разучиваю солячок "Сансары" на своем Гибсоне.
– Там диез, детка...
– поправляет он, когда не попадаю.
Младшая поднимает глаза, зависая кисточкой над листом.
– Что ты рисуешь?
– Медведя. У моих подлузжек зивет медведь. У него клыло.
– Что?
– Крыло, - переводит старшее Высочество, не поднимая глаз.
– У медведя? – уточняет Величество.
– Когда я была большая, - добавляет младшее, - у всех быв свой медведь.
– С крылом?
Критически смотрит на отца.
– Пап! Темпеватувка у тебя?
– Возможно, - сжимает он губы.
– Мне в садики плоснулся сон!
– Что?
– Проснулся… - рисует старшее.
– … там быв ноназавл и он меня съел! – распахивает широко глаза, изображая рукой схлопывающуюся пасть.
– Кто?
– Динозавр… - цокает Старшее его непонятливости.
– В зивоте был батут. Мы сходим на батут? – прищуривается Высочество.
– Обязательно, - подпирает он щеку рукой, не сводя с Высочеств глаз.
– Синенький?
– Мхм…
Густо набирает синей краски на кисть.
– Ты обещав, я запомнива! – обличительно тыкает в его сторону.
Капля падает на стол. Я чувствую отсюда, как его сводит. Отлично держится! Ни одной реплики.
Рисуют дальше. Минута тишины.
– Когда ты быв маненький… кити - это киса… товтов – это пёсик… Синий тлактол едет к нам… - напевает. – У нево на-на-на-на… кавоша!
– Не калоша, - дует на свой рисунок старшее Высочество.
– Кавоша!
– Когда я быва бовшая, как мамуля… папа был мавенький… Зоя…
– Что? – оживает он, распрямляя спину.
– А? – поднимает она глаза.
– Ты сказала – Зоя.
– У него в плицепе… на-на песенку поёт…
– Кто-то, - поправляет Старшее.
– Ты сказала - Зоя. Кто такая Зоя? – требовательно.
– Кто? – поднимает на него глаза Младшее, как будто слышит первый раз.
– Зоя. Почему ты так сказала?
– Мамуля!!
Я наблюдаю за всей этой фантасмагорией.
– У папоськи темпеватувка!
Величество переводит на меня возмущенный взгляд.
– Детка, она сказала, когда я был маленький… а потом Зоя.
– И?
– Так звали мою няню.
– Может ты ей говорил?
– Я никому не говорил.
– Ингеболга! – распахивает глаза Младшая и прыская от смеха начинает закатываться, практически до истерики.
– У меня такое ощущение, что я в Амстердаме и бахнул пару кексов, - взъерошивает он себе волосы.