Тандем. Неестественный обзор
Шрифт:
– Тогда что?
– Знания, - уверенно ответил экс вице-президент.
– Миром управляют знания, которые конвертируются в технологии.
– Хм, - Коэн задумчиво сдвинул брови.
– Знания - слишком обширное понятие. Под него можно подвести все, что хочешь. Что конкретно вы имеете в виду?
– Я как раз имею в виду знания в самом широком смысле. Научные, философские, социальные. Согласись, все чего добилось человечество за свою недолгую историю достигнуто благодаря знаниям. Но секрет в том, что знания пришли не сами по себе, они не продукт умственного труда гениев-одиночек или даже большого количества очень талантливых людей, которыми человечество по праву может гордиться. Если бы мы полагались исключительно на таланты и гениальность, человечество бы сейчас только-только начинало осваивать паровые двигатели. И то, зная немного настоящей истории, я в этом очень сомневаюсь. Нет... На протяжении последних столетий знания в ученый мир впрыскивались искусственно, дозировано и очень осторожно. Во всяком случае, так происходило с момента, когда мы после долгих лет сомнений включились в исторический процесс. Знания поступали в общество в нужный момент, когда создавались социальные условия для того, чтобы оно смогло их переварить и без риска для себя конвертировать
– Вы хотите сказать, что есть некая организация, которая стоит за научными открытиями?
– Да. И она называется Коллегией. Мы понимаем под этим сообщество людей, которым в далеком прошлом посчастливилось открыть некую копилку знаний, а точнее - источник, гигантский банк информации. Большую часть этой информации человек и на его нынешнем уровне развития не в состоянии даже прочесть, не говоря о том, чтобы ее осмыслить. Люди, открывшие эту копилку сотни лет назад, были настолько умны и дальновидны, что не выплеснули в общество информацию сразу, а вначале попытались понять хоть что-то из того, что их мозг смог в то время переварить. Поняв те крохи, что были им доступны, они чуть не сошли с ума от вселенского масштаба знаний и ужаснулись их разрушительной силе. Может, ими управляло само провидение, может что-то еще, но именно они сформировали первую ячейку сообщества, которое позже развилось в Коллегию, и именно они решили сохранить информацию о знаниях в тайне, до тех пор, пока не смогут контролировать их применение.
– И что это за источник?
– Я не знаю, - откровенно ответил Кроуфорд.
– Разрозненные крупицы информации о неких сакральных знаниях сохранились в исторической памяти человечества. Они дошли до нас в виде легенд о некоей священной библиотеке или магическом кристалле, скрытом то ли под Сфинксом, то ли под Великой Белой Пирамидой в китайской провинции Сычуань, то ли еще где-то. Мне иногда кажется, что в виде материального объекта хранилище знаний не существует вообще. Очень похоже на то, что первому, кто с ним столкнулся, открылся мощный информационный поток, природа которого нам сейчас не известна и вряд ли откроется в ближайшее время. Это объясняет и изменения, происходящие с сознанием тех, кому эти знания доступны и то, как они впрыскивались в общество на ранних этапах. Но об этом немного позже, главное, что те, кто первыми открыл эти знания, сумели правильно ими распорядиться и не стали сразу обрушивать их на окутанное религиозным дурманом человечество. Хотя некоторые элементы, такие, как точное географическое расположение месторождений драгоценных металлов и камней, они начали использовать сразу, создавая мощную, не знающую границ финансовую организацию, и, по сути, закладывая фундамент мировой финансовой системы. Затем, основываясь на знаниях географии и распределения по миру необходимых или просто популярных в то время ресурсов, начала выстраиваться сложная система их добычи и распределения через развитие торговых и экономических связей между странами. Купцы и негоцианты, кстати, тоже не знали границ, так что глобализация началась далеко не в двадцатом веке. Но экономическая активность, стимулированная Коллегией, помимо создания мощной ресурсной базы имела одну главную задачу. Все это время, до тех пор, пока мы не создали условия для инъекций знаний, мы держали в поле зрения, защищали от религиозных маньяков и всячески помогали талантливым ученым по всему миру. Тогда же была сформулирована основная и единственная цель - непрерывный поступательный прогресс человечества, его развитие до такого уровня, чтобы оно смогло постичь самые вершины доставшихся Коллегии знаний.
– Когда вы открыли этот банк знаний? Вы упомянули религиозный дурман, наверняка имея в виду христианство или ислам. Это произошло в средневековье?
– Коэну сложно было полностью осмыслить то, что он слышал, но, зная своего собеседника уже десятки лет, у него не было оснований ему не доверять.
– Про свои догадки о потоке информации я уже упомянул, но это всего лишь догадки. Мне неизвестно, когда и в каком виде знания попали к нам. По всем прикидкам это было в конце эпохи, которую принято называть Средними веками* (*Средние века - период в истории европейской цивилизации между античностью и эпохой возрождения, который закончился на рубеже 13-14 веков). Мне так же неизвестно, кто открыл этот банк информации. Но я знаю, что тому, кто это сделал, к расшифровке и интерпретации первых страниц удалось привлечь философов из Европы, Востока, Индии и Китая. Так что, если хочешь, это можно назвать первым международным и, я бы даже сказал, межрасовым научным проектом. Правда, расшифровка первых страниц, на которые обратили внимание философы, не составляла большого труда, потому, что это были карты с отметками месторождений драгоценных металлов. Оставалось только привязать их к уже известным картам и снарядить в отмеченные места экспедиции. Для людей, не сведущих в коммерции это было довольно сложным, но все-таки выполнимым делом. Ну, а потом, когда у философов появилось золото и серебро, к работе по расшифровке отдельных страниц стали привлекаться специалисты из разных областей знаний: астрономы, математики, алхимики, медики, механики. Так, по крупицам в течение нескольких поколений, через, географические карты, схемы механизмов, чертежи и химические формулы пришло понимание языка, на котором была выложена информация. Только тогда удалось понять вселенский масштаб знаний и задуматься о том, как с помощью их управлять историей.
– Я просто не представляю как, пусть даже лучшие умы своего времени, смогли вообще справиться с информацией такого рода, не говоря уже о ее практическом применении. Ведь семьсот лет назад человек был еще довольно примитивен, а круг его знаний, по сути, ограничивался десятком догм, рассматриванием звезд, смешиванием базовых химический ингредиентов, чтобы получить "философский камень"* (*философским камнем древние алхимики называли мистический ингредиент, с помощью которого они пытались получить золото из других металлов) и препарированием болотных жаб. Насколько я помню, единственным, в чем люди достигли ощутимого прогресса к тринадцатому веку было производство металлов вроде железа. И то, большая часть использовалась для создания оружия и доспехов.
– Ситуация с наукой и технологиями в тринадцатом веке была и впрямь плачевной. Но самой большой проблемой для нас стала религия, а точнее Римско-католическая церковь, а еще точнее святая инквизиция. Ни в одной части света религия не достигла такого уровня жестокости и маниакальной ненависти к инакомыслию как в Европе в Средние века. С кровожадностью и фанатизмом инквизиторов не мог даже сравниться исламский фундаментализм начала нашего столетия. Представь, скольким молодым талантам в Европе не дал развиться страх быть заживо сожженным или замученным в подвалах инквизиции. Именно церковь в то время в Европе была самой большой силой и самой большой проблемой, особенно для продвижения фундаментальных теоретических знаний. Церковь не имела ничего против технологий, нет. В 14-15 веке нам удалось реализовать массу мелких проектов: доменную печь, первые обрабатывающие станки со сложной механикой, организовать мануфактуры, доработать формулу пороха, изобретенного китайцами еще полтысячелетия назад, значительно продвинуться в материаловедении, химии и медицине, особенно на Востоке. Очень важным было начало массового производства бумаги и создание настоящего печатного станка работающего на ней. Ведь на следующие пять веков печать стала основным способом передачи и распространения информации. Много чего было подсказано нами в то время, но все - по мелочам. Дальнейшее развитие науки было просто невозможно без кардинального изменения в мировоззрении, а оно было полностью во власти церкви. Бог - в центре всего. Земля в центре вселенной и все остальное вращается вокруг нее. Ну, и прочая чушь.
– И как вы вышли из этой ситуации?
– спросил Коэн, пытаясь вспомнить хотя бы что-то из истории Средних веков.
– Первой нашей по-настоящему серьезной инъекцией знаний стала гелиоцентрическая система мира Коперника. На протяжении сорока лет мы подпитывали его информацией и всячески стимулировали к завершению этого фундаментального труда, но страх ученого перед церковью оказался сильнее. Труд Коперника вышел только после его смерти и произвел революцию в мировоззрении, которую церковь всеми силами пыталась задушить.
– Получается, что идею о том, что Земля вращается вокруг солнца, Копернику подсказали вы?
– Да, и то, что Земля вместе с другими планетами вращается вокруг солнца и то, что она вращается вокруг своей оси, а Луна вращается вокруг нее, и базовые расчеты угловых скоростей, которые привели астрономов и математиков в благоговейный трепет, и многое другое. Кстати, Коперник работал еще над одним важным проектом подсказанным нами. На этот раз в сфере экономики.
– Астроном и экономика?
– удивился Коэн.
– Как такое возможно?
– Это сейчас, такое невозможно, из-за узкой специализации знаний, а тогда это было в порядке вещей. Коперник был не только астрономом, но и математиком, механиком, неплохо разбирался в оптике, ну и экономике тоже. Так вот, через него мы вбросили в мир одну очень важную экономическую модель, согласно которой все деньги делятся на "устойчивые" и "неустойчивые". В то время "устойчивыми" были монеты из золота и серебра, а "неустойчивыми" - из меди и ее сплавов. Согласно модели, "Устойчивые" используются для накопления, а "неустойчивые" для повседневного оборота и, если эмитент поддерживает одинаковый курс одних к другим, то для экономики они равноценны. На то время это был настоящий переворот в финансах, ведь он позволял штамповать деньги не из драгоценных металлов и описывал условия, при которых они будут эквивалентны золотым и серебряным монетам, которых катастрофически не хватало в обороте, что серьезно тормозило развитие экономических отношений. Эта модель до сих пор называется законом Коперника, правда, чтобы перестраховаться, для ее продвижения мы использовали еще одного экономиста из Англии, но имени его я не помню. Она работает и сейчас. Именно на ней была основана сила бумажного доллара.
– Кроуфорд налил себе стакан воды и сделал несколько жадных глотков.
– От этой болтовни у меня в горле пересохло. Но ничего не поделаешь, надо провести твой первый брифинг по правилам. Так вот, вернемся к Копернику и его гелиоцентрической модели. Она произвела в ученом мире эффект разорвавшейся бомбы, а в мире церковном, вызвала шок и трепет. И, хотя гонения инквизиции на великих ученых продолжались - Джордано Бруно сожгли на костре, а Галилея затаскали по церковным судам и заставили публично отречься от своих взглядов, процесс было уже не остановить. Но чтобы его ускорить, было необходимо сдвинуть Ватикан с авансцены. И тогда мы запустили культурную революцию - Ренессанс или как принято говорить, эпоху Возрождения, которая в течение следующих столетий полностью изменила культурную парадигму общества в Европе, сдвинув религию на второй, или даже на третий план и поставив во главу угла человека и окружающий его социум.
– Черт возьми, Рэй, в это трудно поверить, - Коэн даже не пытался скрыть свое изумление.
– Я понимаю - наука, технологии... Подбрось инженеру чертеж, и новый станок готов. Подбрось ученому идею, и он навернет на нее такую теорию, что дух захватит. Но культура... Она ведь охватывает все общество, фактически всех людей.
– Насчет культуры и общества ты прав только применительно к современности. В то время в Европе царило крепостное право, и культура в том понимании, в котором ее применяют к Ренессансу, была доступна только верхушке общества. Это значительно сокращало, если можно так сказать, целевую аудиторию. Общество того времени можно было условно разделить на два измерения, религиозное и светское. С религией все понятно - самоподдерживающаяся система, нацеленная на контроль населения через веру... А вот во главе светского измерения стоял монарх, и его знать, и его двор. Именно монарх и его приближенные были теми, используя маркетинговый термин, трендсеттерами, которые и определяли культурную жизнь общества. И здесь все оказалось проще, чем ты думаешь. Монархи в Европе устали от церковников, им хотелось жить красиво, широко, среди роскошных картин и мраморных статуй, а не среди пыльных блеклых гобеленов. Им нужен был блеск золота со стен и звон изящного, тонкого серебра на пирах. Им хотелось, чтобы застолья сопровождались приятной слуху музыкой, под которую по залу движутся в танце роскошно одетые пары. К пятнадцатому веку социальный заказ на культурную революцию на самом верху общества полностью созрел. Мы только чуть подтолкнули камешек, лежащий на вершине горы и он, катаясь по склону, вызвал гигантских размеров камнепад, чуть не раздавивший Ватикан. Ну, может быть, не камешек, а огромную глыбу, или даже несколько. Я имею в виду Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэля, Тициана. Да, да не удивляйся. Коллегия с ее огромными деньгами была заказчиком их первых творений и, в некотором смысле, их промоутерами. И не только их, а еще десятков, сотен художников, поэтов и музыкантов.