Тандем
Шрифт:
– Ладно, я верю.
– А, вот это зря. При твоей профессии, нельзя верить на слово, никому.
– Хорошо, приедем на двадцатый километр, покажешь.
Он одобрительно кивнул, и не доезжая столба указателя, метров десять, остановился. Ольга поняла, что они приехали, огляделась. Действительно, в пяти метрах от дороги, густые кусты, а к ним ведёт, хорошо утоптанная тропинка.
– И так, бери кинокамеру, и начинай снимать.
Ольга взяла камеру, включила, и навела на него.
– Я остановился здесь – он указал на столб.
– Почему
– По естественным потребностям. Проще говоря, захотел в кусты. К тому же дальше есть место, где растут маслята. Мы с пацанами сюда на велосипедах ездили. И, так, я вышел из машины, и пошел за кусты, по малой нужде.
Он вышел из машины, она тоже, снимая каждый его шаг. Они проследовали за кусты, и он указал место, где стоял.
– Вон там, за березой увидел туфельку. Первая мысль, что её потеряла пьяная женщина. Вторая мысль, что там занимались любовью, и их, кто-то спугнул. Они спешно бежали, и оставили туфли. Чтоб убедиться в правоте своих соображений, я решил, посмотреть, не осталась ли вторая туфелька. Заглянул за березу, и увидел девушку. Она лежала на спине, при этом руки её были на животе, и в крови. Она не подавала признаков жизни. Я подошел, и пощупал пульс на шее. Я понял, что она жива, но без сознания, решил взять её на руки, и отнести к машине. Но, она оказалась непосильной ношей для меня.
– От напряжения, у вас разошлись швы на спине, и пошла кровь. Так?
– Именно так! Поэтому, я сунул её обувь в карманы, взял подмышки, и потащил к машине. Придерживая голову коленкой, я открыл дверцу, затащил её в салон, и вылез с другой стороны. Это всё, закрыл двери, и поехал в больницу.
– А, её обувь осталась у вас в кармане?
– Нет, отдал медсестре.
– Значит, на шее, одежде и обуви, остались ваши отпечатки?
– Разумеется.
Она выключила кинокамеру, и положила на багажник. Настроение было паршивое. Была надежда на его показание, но они не проясняли картину.
– Ну, что скажешь Ольга Владимировна?
– Хоть мне верить не полагается, я тебе верю. Невозможно привести девушку в больницу, в бессознательном состоянии, и не оставить отпечатков.
– Ты же с ней беседовала, так какие показания, даёт она?
– Сильный удар по голове, потеря памяти. Она не помнит, как её зовут. Какие тут могут быть показания?
– По голове? – задумчиво проговорил он. – Знаешь, её голова упиралась мне в живот, и никакой раны на голове не было. Может она прикидывается, что потеряла память? Боится того, кто это сделал?
– Врачи сказала, что её ударили по голове. Предположительно трубой или арматурой.
– Монтажкой – поправил он. – Она могла попасть сюда, только на машине.
– Да – согласилась Ольга, – только на какой?
– Думаю, она путана. Предлагаю поймать парочку путан на этой дороге. Они наверняка знают всех своих подруг по цеху.
– И, мы повезём их в больницу, чтоб они опознали её?
– Думаю, путаны с милицией связываться, не будут. Можно поехать в больницу, сфотографировать,
– Идея хорошая – согласилась она. – Давай, так и сделаем.
– Стоп! – он взялся за дверцу, но открывать не стал. – На её одежде нет карманов.
– Ну, и, что? – поинтересовалась она.
– А, то Ольга Владимировна, что у неё должна быть сумочка. Даже, если она путана, то духи, помаду, тушь, зеркальце, она не будет носить в руках. Если повезет, то там должны быть документы. А, ещё парочка презервативов.
– Давай, только без пошлостей Колесников.
– Если она путана, то это обязательно у них есть.
– Какой ты знаток путан, как я погляжу.
– Тогда гляди в оба, мы ищем сумочку. Ты направо, я налево, но сначала нужно посмотреть там, где она лежала.
Только они пошли по тропинке, как он резко остановился, и указал на след.
– Видишь две борозды? Это я её тащил к машине. А, вот след от кроссовок. Примерно сорок второй размер, значит, он метр семьдесят ростом. Не высокий, но тяжелый. Отсюда вывод, он, что-то нёс на себе. Нет следов волочения, но есть глубокий след.
– Почему ты решил, что этот след от мужчины?
– Кроссовки широкие, мужские. Да, женщина не могла её нести, она даже для меня тяжелой оказалась.
Поиски у березы, были безрезультатными, и они вышли к дороге, где направились в разные стороны. Буквально, через несколько метров она нашла черную сумочку. Крикнув о находке, она подняла её, и осмотрела. Он подошел, посмотрел на сумочку из-за плеча, и замотал головой.
– Ну, что ты её хапаешь?
– В чем дело Колесников? – парировала она.
– Там могут быть, отпечатки пальцев.
Она поняла его недовольство, и, положив сумочку на капот, достала резиновые перчатки. Надевая перчатки, она всем своим видом показывала, что настроение у неё хорошее. Такое, как будто она нашла самое главное, что искала.
– Ну, давай, посмотрим, что там есть – поторапливал её Колесников.
Она открыла, и осторожно высыпала содержимое сумочки на капот. Как он предполагал, здесь были помада, пудреница, расческа, тушь для ресниц, зеркальце и маленький флакончик с духами. Но его внимание было привлечено к вдвое сложенному листку. Документов в сумочке не оказалось, но при этом в наличии три тысячи рублей. Пересчитав деньги, Ольга взяла листок, и прочитала вслух.
– Куколка, встречаемся на нашем месте. Захвати 10 штук. Артём.
Прочитав записку, Ольга вопросительно посмотрела на Колесникова. Ей хотелось знать, что он об этом думает?
– 10 штук – это 10 тысяч. Правда, чего? Рублей, долларов или евро? Ну, точно путана. Не принесла 10 тысяч, и получила монтажкой по голове, а потом ножом в живот.
– Откуда ты знаешь, что ножом? – подозрительно посмотрела на него Ольга.
– Я могу отличить ножевую рану, от пулевой. Когда её положили на носилки, руки у неё упали, и я видел порез на её платье. Если б стреляли, то была круглая дырочка, а так порез в пять сантиметров.