Танец ангела
Шрифт:
— Пожарные, — сказал парень. — Где-то в Юханнеберге.
— Вы можете различить, где едет машина?
— После трех миллионов часов за рулем вокруг города начинаешь кожей чувствовать, где какой район и где север, а где юг.
— Так много часов накатали?
— Почти. — Помолчав, он добавил: — Кажется, полевая работа не для меня. Я уже по горло насмотрелся того, о чем должны заботиться другие… Но каждый раз первыми оказываемся мы.
— Мы с этого и начали…
—
— Придете еще на часок послезавтра?
— Да, черт возьми.
«Ругань развязывает узлы напряжения», — думала Ханне, открывая калитку в сад. На кухне горел свет, Мария суетилась у плиты с полотенцем на голове. Кекс бисквитный, мраморный.
Эрик Винтер сидел на столе Рингмара, пиджак застегнут на одну пуговицу, шелк рубашки бросает отблеск на кобуру. Бертиль Рингмар знал, что сам бы он никогда не смог сидеть с такой небрежной элегантностью. Его ноги были слишком коротки, кобура почему-то никогда не блестела, и у него никогда не будет такого дорогого костюма.
— Сколько раз мы звонили в Лондон родителям Джеффа? — спросил Винтер.
— Два или три.
— А вот то письмо, что ему пришло…
— Да, и что?
— Он больше никому не писал?
— Насколько я знаю, нет.
— Я посмотрел протоколы допроса девочки, с которой он переписывался. Петра Альтхоф, что ли. Джефф написал ей, что скоро приедет, она тут же ответила, и все — он больше не отвечал.
— Да, — сказал Рингмар.
— Почему, интересно?
Рингмар пожал плечами:
— Откуда я знаю?
Винтер помолчал и сказал:
— Англичане не любят тянуть.
— Да, они стартуют резко. Посмотри хотя бы, как они играют в футбол.
— Уних есть специальный человек, который регулярно звонит Мальмстрёмам, как бы психологическая поддержка.
— Хм.
— Как только начинается расследование, комиссар назначает сотрудника по связям с родственниками. По крайней мере многие так делают.
— Так и ты так же делаешь, — сказал Рингмар.
— Ты про Меллестрёма? В этот раз у меня не было другого выхода.
Рингмар не успел ответить, в его нагрудном кармане зазвонил мобильник. Он достал его и пробубнил свое имя. Потом сказал: «Я посмотрю, тут ли он», — положил телефон на стол и махнул Винтеру в дальний угол. Они отошли.
— Это твоя мать.
— Она трезвая?
— Почти.
— Что ей надо?
Рингмар пожал плечами.
Винтер вернулся к столу и взял телефон.
— Да?
— Эээрик!
— Привет, мам.
— Мы так волнуемся.
—
— Мы прочитали, что опять кого-то убили.
— Я сейчас немного занят. Ты что-то хотела?
— Звонила Лотта. Жаловалась, что ты ей совсем не звонишь.
— Ей обязательно надо передавать это мне через Испанию? — сказал Винтер и со вздохом поднял глаза к небу. — Я ей позвоню. Все, мне надо бежать.
Он нажал отбой и протянул телефон Рингмару.
— И вот так всю жизнь, — сказал Винтер.
Рингмар хмыкнул.
— А где твой телефон, кстати?
— Заряжается у меня в комнате.
— Хм.
— Я поставил на перевод звонков.
— Понятно.
— Бесовская выдумка — этот гаджет, — сказал Винтер. — Я видел людей, которые говорили в трубки, стоя на улице напротив друг друга.
— Это современный способ избегать одиночества.
— Представь, если бы ты вдруг оказался в другой эпохе, Бертиль. В двух шагах от тебя ударила молния, и неземная сила перенесла тебя на пятьсот лет назад.
— Хм.
— Нет, ты послушай. Ты стоишь на том же месте, но пятьсот лет назад. Вокруг пустынно, сыро, холодно. Все, что у тебя с собой есть, — это телефон. Ты прячешься от проезжающих всадников и окончательно понимаешь, что это другая эпоха. Представляешь?
— Представляю.
— Единственное, что ты можешь сделать, — это попытаться побороть панику. Ты достаешь телефон и звонишь себе домой. И Будиль отвечает! Жена твоя! Понимаешь?
— Понимаю.
— Ты стоишь в Средневековье, но можешь позвонить домой. Это сводит с ума. Странно, что еще не сняли такой фильм.
— Ты бы доверил мне главную роль?
— Надо подумать. Но дальше самое интересное или самое плохое. Мой мобильник сейчас, как мы знаем, заряжается у меня в комнате. Но в Средневековье розеток и электричества не было. Ты стоишь, говоришь, и понимаешь, что когда батарейка сядет, будет конец. Полный конец, обрубится последний контакт.
— Что за жуткие истории приходят тебе в голову.
11
Ян Меллестрём засиделся на работе, копаясь в базе данных, и тер глаза, когда становилось больно от мелькания на экране.
В выходные он едва мог дождаться рабочего дня. Механически что-то ел, тупо смотря поверх тарелки, и мечтал дорваться до своих файлов. Это было его первое серьезное дело, и, просыпаясь после заполненной сновидениями ночи, он чувствовал азарт, как будто после прыжка с парашютом он подвис в воздухе в нескольких сантиметрах от земли. Голова кружилась. Он наслаждался.