Танец маленьких искр. Антре. Том 1
Шрифт:
Боги, как же на корабле воняло! Немыслимо, невыносимо. Воняло гнилью, отсыревшим деревом, тухлятиной и мужицким потом. Запахи обрушивались на юного принца, липли к гортани и языку, раздирали ноздри. Хотелось залезть себе в глотку, выцарапать их ногтями. Они были на одежде, на волосах, на коже. От вони слезились глаза, а внутренности сводило судорогами, столь сильными, что он едва не кричал.
Первые два дня Эндрил не ел. Не мог впихнуть в себя даже кусок рисовой лепёшки с пряностями. А от одной мысли о рыбной похлёбке, которую готовил корабельный кок, язык опухал во рту, слюни становились солёными и вязкими, а желудок поднимался к горлу.
Он возненавидел свою слабость. Злился, что тело его предало. Пытался бороться — расхаживал по
Лишь утром третьего дня, когда спазмы в желудке сменились тупой ноющей болью, он заставил себя съесть две рисовых лепёшки и ломтик вяленного мяса. Затем смог сам подняться на верхнюю палубу и даже перекинулся парой слов с кем-то из матросов. Боги, он и не подозревал, как будет горд такому достижению.
Жаль только, что его состояние было не единственной проблемой.
Флот состоял из восьми кораблей — шести двухмачтовых парусников с девятью пушками по каждому борту и двух трёхмачтовых фрегатов. Четыре из этих кораблей выделил ему король, и это были новенькие, купленные короной в последние несколько лет боевые суда, с гербом восточного королевства на флагах. Ответственным за них он назначил адмирала Себастьяна Гривза. И он был настоящей занозой в заднице.
Сухой и поджарый старик с козлиной бородкой, вечно вытянутый, из-за чего кажущийся болезненно худым, Гривз весьма серьёзно подошёл к своему назначению. Ответственно, до зубного скрежета.
Постоянно рассказывая о своих подвигах и былых достижениях, он с настойчивостью тирана прививал флоту собственные правила и высокие «королевские» стандарты. Самолично ежедневно проверял все запасы. Заставлял помощников и капитанов кораблей подавать ему подробные, детальнейшие рапорты. Устраивал тренировочные показы по стрельбе и фехтованию, которые вёл сам. А также каждый день, в три часа дня, проводил осмотр корабля и команды: спускал паруса, выводил людей на палубу и лично удостоверялся, что они все на месте, выглядят пристойно и готовы служить принцу. Сам же Эндрил предпочёл бы, чтобы матросы выполняли свои основные функции вместо того, чтобы замедлять их путешествие. Но, услышав это, Гривз лишь посмеялся над словами Эндрила и сделал несколько пометок в блокноте, который вечно таскал с собой.
Была и ещё одна проблема. Себастьян Гривз служил на Севере. Оттого вряд ли мог являться лучшим выбором на роль главы их экспедиции, учитывая, что половину этой экспедиции, составляли северяне, с которыми Гривз воевал несколько лет назад. На себя же Гривз возложил и ещё одну обязанность: отправку ежедневных докладов королю, в которых он с упоением рассказывал, как северяне подрывают их экспедицию. Северяне, за которых поручился Эндрил.
Однако самым худшим из его решений стала отправка на корабли северян собственных офицеров для поднятия там дисциплины. Эндрил чувствовал в тот момент, что идея абсурдна, но боялся, что если попробует вступить в дебаты и открыть рот, то запачкает яркий белый мундир с серебром, с которым адмирал не расставался, кажется, никогда в жизни. Порой Эндрил даже замечал, как Гривз поглаживает адмиральскую нашивку и полирует платком пуговицы на груди, если на них попали солёные брызги.
Что ж, северянам решения адмирала пришлись не по вкусу. Они начали с безобидных издёвок, мол, не нашлась работа на королевских судах, так хоть трюм отдрайте или палубу от птичьего помёта. Но довольно скоро начались и первые стычки. У одного из солдат пропали часы, другой лишился кошелька, третий назвал мамашу одного из северян старой коровой, за что его немедленно выбросили за борт. Себастьян Гривз приказал выловить несчастного, а виновников запереть в трюме, однако лишь стал свидетелем, как один из бригов Бриджит подплыл немного ближе, и с дюжину матросов показали ему свои голые ягодицы. Об этом, к слову сказать, он тоже немедленно доложил королю.
Второй половиной флота Эндрила командовала Бриджит. Бриджит Торн — пиратская королева, как её называли за прошлые достижения. Последние несколько лет она служила Северной королеве, однако, по слухам, не гнушалась и грабежей с разбоем. В слухах этих сомневаться не приходилось, ведь именно при одном из этих грабежей — его собственного судна, — Эндрил с ней и познакомился. А затем откупился. А после нанял. И наконец сблизился, что, возможно, было ошибкой.
Бриджит была полной противоположностью Себастьяну Гривзу. Молодая, своевольная, с озорным взглядом и вздорным характером. С вечно растрёпанными, чёрными, как ночь, волосами и неприятно-опасной ухмылкой в уголках губ. У неё, очевидно, было своё видение по вопросам дисциплины, субординации и вообще всего, о чём говорил адмирал Гривз. А также свои методы ведения дипломатических переговоров. В первый же день, когда адмирал потребовал от неё полный список членов её команды с указанием возраста, заслуг, обмундирования и количества потребляемой пищи, она громогласно рассмеялась ему в лицо, а затем приказала двум своим матросам вынести адмирала с её корабля. А если тот попробует всё же вернуться, то выстрелить им из пушки. И Эндрил очень боялся, что она, бездна её дери, не шутит.
После этого она делала всё, чтобы насолить адмиралу Гривзу. Её корабли отклонялись с курса, игнорируя запросы. Подходили настолько близко, что едва не задевали их бортом, чтобы команда могла всласть покричать оскорбления. Устраивали неожиданные остановки, отключая связь. А ночами Бриджит разрешала людям пьянствовать на палубе, что злило людей на кораблях адмирала, ведь им полагалась лишь одна кружка оранжевого в день, и мешало спать всему флоту.
Так что Бриджит тоже была проблемой. Не то чтобы Эндрил ждал от неё полного послушания. Более того, его веселила её дерзость на протяжении путешествия с Севера на Восток. А в какой-то мере, даже возбуждала и давала почувствовать себя свободным. Но это было до того, как она начала подрывать его собственный авторитет, с чем он успешно справлялся и без чьей-либо помощи. Каким бы Гривз ни был индюком, и какими бы абсурдными ни были его приказы, он действовал от имени принца.
И Эндрил не был уверен, что продолжает контролировать ситуацию — или, что контролировал её с самого начала. В общем-то он надеялся обойтись без настоящих сражений. Однако, если начнутся непредвиденные неприятности, то им понадобятся вся отвага, вся подготовка и вся слаженность их разношёрстного взвода. Вот только пока у них был лишь командующий со скорбным, если не сказать отсутствующим боевым опытом, и два непослушных адмирала, к тому же цапающиеся друг с другом.
На самом деле Эндрил знал прекрасный способ помирить две враждующих стороны. Сделать из них союзников. Им всего лишь требовался новый враг, против которого они могли бы объединиться. Но они плыли сквозь владения Эндрила и его отца. Плыли на мирные переговоры, которые, по плану Эндрила, должны были положить конец войне. Плыли по той части бездны, где никаких врагов не должны были встретить вовсе. И Эндрилу как можно скорее требовалось найти другой способ помирить их. Найти до того, как общим врагом его подчинённых станет он сам.
Наконец он решился поговорить с Бриджит. Попытаться успокоить её и убедить хотя бы умышлено не бесить Себастьяна Гривза. И утром восьмого дня отправился на судно «Буря», которым командовала девушка. Отправился, готовый проявить весь свой дипломатический талант. Заставить её воспринимать его со всей серьёзность, с какой полагалось относиться к принцу королевства. Если потребуется — отчитать и поставить её на место. Словом, вернуть хотя бы капельку авторитета. Ещё точно не знал, какими словами собирается этого добиться, но был настроен решительно.