Танец марионетки
Шрифт:
Жоффрей не смотрел на нее. Он не подгонял лошадь и, одной рукой удерживая поводья, другой прижимал к себе жену. Его взгляд был обращен к реке, он напевал старинную провансальскую песню, слова которой знала Анжелика: «Точно охотник, я могу объявить, что добыча наконец-то поймана. Я везу возлюбленную к себе, побежденную и покорную моему желанию».
Дом казался пустым, но комната была приготовлена. На террасе рядом с кроватью уже стояла легкая закуска из фруктов, а в бронзовом ведерке охлаждалось несколько бутылок.
Анжелика и Жоффрей де Пейрак молчали. Они долго стояли в тишине на балконе, но когда он, едва скрывая нетерпение, привлек её к себе,
— Почему вы не улыбаетесь? Вы сердитесь? Вы сердитесь на меня за то, что я вас не любила?
Он глубоко вздохнул и, смотря на нее своими темными загадочными глазами, заговорил глухим голосом:
— Однажды на пыльной дороге около Тулузы я встретил ангела. Он казался потерянным и испуганным. Но несмотря на это храбро старался быть гордым и независимым. Никогда мир не видел такое восхитительное, очаровательное и невинное создание. Я понял, что именно его я ждал всю свою жизнь. Я был настолько околдован им, что забыл — ангела нельзя обижать. Он может этого не простить и улететь. Этим ангелом была ты.
Я никогда ни одну женщину не любил так, как тебя, Анжелика. И никогда никого не обижал так, как тебя. И в наказание, отдав мне свое тело, ты не отдала мне душу и любовь. Ты ускользала из моих рук, гордая, неуловимая, как болотный эльф.
А я делал тебе шутливые признания и боялся, что ты с ужасом отшатнешься или посмеешься надо мной. Я много раз готов был снова воспользоваться своими правами мужа, но я хотел не только твое тело, мне нужна была твоя любовь.
И вот теперь, когда ты здесь, когда наконец-то ты моя душой и телом, я зол. Слишком много мук я испытал из-за тебя. — произнес он.
Анжелика храбро посмотрела ему в лицо и улыбнулась.
— Отомсти мне.
Жоффрей вздрогнул и тоже улыбнулся:
— О! Ты больше женщина, чем я думал. Не дразните меня! Вы еще запросите пощады, мой обольстительный ангел!
Он обнял Анжелику за плечи, и она, прильнув к нему, спрятала на его груди свои руки, а потом обвила его ими, а де Пейрак все крепче сжимал ее в объятиях, все теснее, все ближе прижимал к себе.
Он хотел заговорить, но промолчал. «Любые слова, — подумал граф, — прозвучали бы сейчас чудовищно банально: «Вы сердитесь? Вы на меня сердитесь за то, что я так эгоистично воспользовался своими правами, не приняв во внимание ваши чувства?» Ему даже не пришло бы в голову подумать об этом, а тем более сказать так, держа в своих объятиях другую женщину. Но юную женщину, что согревалась в его объятиях, подобные слова <i>сейчас</i> только бы оскорбили. Он прижался к ее нежной щеке, словно желая убедиться, что это действительно она, его жена, такая долгожданная и любимая, рядом с ним.
Анжелика уже тоже была готова заговорить, сказать ему все, что переполняло ее сердце: «Как я счастлива, мой господин. Только ваше терпение, ваше благородство и великодушие, ваша любовь спасли нас, наши отношения». Но это все были только жалкие слова, не выражавшие ее истинных чувств.
Наконец, Анжелика решилась на то, о чем давно мечтала. Она посмотрела на мужа сияющими глазами, почувствовала, как он напрягся, когда она слегка отстранилась, чтобы сделать это: протянула руку и дотронулась до его густой шевелюры. Потом её рука робко скользнула по ней и, запутавшись в волосах, замерла на его затылке.
Её рука дрогнула, как будто испугалась этой слишком дерзкой ласки. Но Анжелика тут же была вознаграждена за свою смелость поцелуем мужа, страстным и нежным одновременно, а его руки с той же страстью и нежностью еще сильнее прижали её к себе, словно он боялся её потерять.
— Любовь моя, — прошептал Жоффрей де Пейрак, с трудом отрываясь от её губ, — как долго я вас ждал.
— Но вы могли не ждать меня, а приходить ко мне каждую ночь. — с улыбкой сказала графиня.
— И вы бы приняли меня?
— Да. Я в церкви дала обет быть вашей женой и сдержала обещание в первый же день.
— И вы отдали бы мне свое сердечко, мой зеленоглазый эльф?
— Нет, — покачала головой Анжелика, — тогда я вас не любила. Но я отдаю вам его сейчас.
Она снова подняла руку и с нежностью, осторожно прикоснулась к его израненной щеке, проведя по ней пальчиками. От этого прикосновения у де Пейрака перехватило дыхание, и он с исступлением прижал её к себе. Затем он закрыл глаза и попытался хоть немного обуздать свои чувства, боясь сразу обрушить на жену всю силу своей страсти, понимая, что, держа её в своих объятиях, ему это будет нелегко сделать. Восстановив дыхание и немного придя в себя, он прикоснулся рукой к её подбородку и приподнял его, чтобы посмотреть в её слегка затуманенные глаза. Он хотел их видеть, он хотел быть уверен в её желаниях. Анжелика же увидела в его глазах отсветы пламени, как в своем сне, когда была на Гаронне, и ощутила, как её тело охватывает такой же огонь, как в ту ночь, когда она совсем потеряла голову. Дрожь пробежала по коже, когда она почувствовала, как руки Жоффрея нежно касаются её груди, проникая под корсаж. Его пальцы прожигали каждую клеточку тела.
— Ваше тело создано для любви, — глухо прошептал граф.
— Оно принадлежит вам, — с еле сдерживаемой дрожью в голосе ответила Анжелика.
— Вы уверены… что это не повредит малютке? Ему… все же… четыре месяца. — проговорил он, зная, что уже не сможет остановиться, если она сейчас не откажет, не оттолкнет его. Его руки расшнуровывали корсаж и все откровеннее ласкали её грудь. Пальцы у него были невероятно горячими и подрагивали от с трудом обуздываемого желания.
— Ему не повредил… даже взрыв… в лаборатории… — еле выговорила Анжелика.
Получив ответ и уже не сдерживаясь, он приник устами к пульсирующей жилке на её шее. Он наслаждался бархатом и нежностью её кожи, телом, наливающимся в ожидании материнства. Затем, опять приглушив в себе клокотавшее безумное желание, чтобы случайно не сделать ей больно, он мягко взял губами темные бусины, слегка сжал их. Она всхлипнула и, как в первую ночь, ухватилась за его плечи, почти проваливаясь в бездну. Он снова взглянул в её глаза после этой откровенной ласки, увидел в них то, что хотел — бушующий океан. И тогда, больше ни о чем не думая, он неистово заключил её в объятия и обжег поцелуем. С этого мгновения Анжелика перестала принадлежать себе.
Его губы, которые были нежней лепестков фиалки, снова ввергли в вихрь неведомых ощущений, воспоминание о которых оставило в ее теле тоску. Как и в прошлый раз, она почти не сознавала, как он раздевал её, как положил на кровать. Её тело отзывалось на каждый поцелуй, каждое касание, движение его рук. Наслаждение достигло такой остроты, что она испугалась и отстранилась, но тут же, не вынеся одиночества, прильнула к нему вновь. Когда она почти в исступлении более смело прошлась своими пальчиками по его спине, то поняла: не только он имеет над ней власть. Она ощутила всю силу возбуждения, которое охватило его в этот момент. И она смогла оценить, насколько терпелив он был несмотря на желание обладать ею, когда сдерживал свою неукротимую страсть в первую ночь.