Танец на лезвии бритвы

Шамин Андрей

Придворные зашевелились.

— Такой поступок не должен остаться не отмеченным. Что именно хочешь ты от нас, Асмодей?

— Самая высокая награда для меня — поговорить с тобою с глазу на глаз.

— "Tet a tet", как говорят французы, — задумчиво протянул Люцифер, заглушая ропот.

В рядах произошло движение.

Он медленно поднялся с трона.

— Следуй за мной.

Пара огненных ангелов встали у распахнувшихся каменных створок.

Асмодей замер. Только блеснули глаза.

— Это Эдем, нравится?

Вокруг

раскинулся буйно зеленеющий сад. Журчали ручьи с прозрачной водой. С дерева на дерево перелетали светящиеся золотым светом птицы. Из резных беседок доносились чарующие звуки. Ангелы в серебристых одеяниях до пят переносились с места на место, выполняя пожелания похожих на них людей, отличающихся лишь цветом крыльев. Пролетела, вызывая истому, девица в полупрозрачном шифоне, оставляя за собой тонкий аромат.

Демон облизнул пересохшие губы и осторожно протянул руку к ближайшему деревцу.

Светящиеся цветы, будто вылепленные из воска, хрупкие веточки с золотыми плодиками и словно выточенными из изумруда прорезными листиками. Несмело коснулся их — живые.

— Пойдём, Асмодей.

Они вышли в ту же дверь и оказались на каменистой равнине. Вдали возвышались башни.

— Ценимо то, что достигается с трудом, — улыбнулся, взгляд же оставался острым как игла — Отлично, что ты вернулся. Как тебе Хлябь?

Демон искоса взглянул на своего повелителя, облачённого в сверкающую золотом и рубинами багряницу. Вокруг головы сияло тонкое кольцо.

— Он здесь.

— Знаю.

— Мало знать — надо и делать.

— Что ты предлагаешь?

Люцифер нахмурился. С кольца с треском сорвалось несколько разрядов.

Вихрь зарычал, словно раненый тигр.

— Эти… эти животные в твоих владениях… Почему ты не уничтожишь это быдло?

— Зачем?

— Каждая тварь должна знать своё место!

— Как верно ты сказал, Асмодей! Вот именно — место. Уничтожение несёт за собой пустоту. Что проку мне от неё? Они убивают друг друга во имя светлых идеалов, Христа, Аллаха… Глупцы! Не зная что, служат мне, единственному повелителю этого мира! Не правда ли прекрасный ход?

— Посмотрим, как ты заговоришь, когда верхний найдет, то за чем он сюда пришёл.

— Ему придётся долго искать.

Вихрь зашипел от злости.

— И ты ему поверил!

Люцифер расхохотался. Огонь полыхнул в глазах, подбородок запрокинулся. С ладони сорвалась ветвистая алая молния и разодрала небо. Золото и багрянец разлетелись в стороны.

Асмодей отшатнулся, когда тело Владыки налилось ослепительным светом.

— Как посмел, ты, жалкий демон, преуменьшить мудрость своего повелителя!?

Вихрь пал ниц и заскулил от страха.

— Я знаю, у тебя с ним старые счёты. Но он мне нужен, пока… Ты понял меня?

— Да, владыка.

— А теперь поговорим о более приятных вещах. Пора тебе облекаться телами.

— Премного благодарю, Владыка.

— Аудиенция закончена, Князь.

— Благодарю,

Повелитель.

— А теперь навестим ваших подданным.

Люцифер преобразился в светящегося холодным светом красивого мужчину. И они полетели в Геенну.

Свинцовое небо тяжёлыми крыльями обнимало иссохшую землю. Среди редких рощиц бродили тени.

Падшие Ангелы взлетели им навстречу. Почётный эскорт сопровождал их до самого дворца.

На площади собралась огромная толпа — духи, призраки, домовые, привидения. Асмодей принял облик одного из Огненных Ангелов. Владыка одобрительно кивнул головой.

— Не хлебом единым жив человек! — провозгласил Владыка — А Словом. Так слушайте же меня — Истинного повелителя этого мира!

Мы сделали искупление вины единственно верным учением в Мелот. Страдать и умирать в муках стало высшим. С каждым вбитым в тело гвоздём подниматься над мучителем — разве не величайшая радость?!

Мы посылаем хорошие сны тем, кто нас слушается, но этого мало — кошмары запугают непокорных! Пусть разрушают себя и других — тем легче будет ими управлять. Желающие мирских благ получат эти блага; всё что захотят! Пусть прикуют своё сердце золотой цепью. Овладей душой Человека и всё его станет твоим!

Пусть пробиваются к Небу — главное, что бы они не желали вернуться. Ограничим рождаемость всеми способами — тогда души, бродящие в снах, станут более ценить своё земное бытиё, а души, пребывающие в миру, будут под влиянием Бестелесных. Вечно будут они бороться за обладание телом!

Пусть настанут сумерки мира — проснётся в каждом зверь и люди станут умолять о сильной руке! Рабам должно повиноваться своему господину. Я, Князь, владыка этого мира, разбужу Зверя, и он пожрёт души слабых, а сильным я дам свободу!

Я дам зверю в человеке возможность насытиться — пусть ни в чём люди не знают меры — ни в еде, ни постельных утехах — тело для наслаждения.

Я разрешу все, что порождает ум — пусть все исполнятся жажды слова и зависти к друг другу; не надо никого запрещать и тем более казнить — зачем создавать ореолы мученикам. Гораздо проще, когда свет свечи теряется в карнавальных огнях.

Государства откажутся от войн и казней — они не нужны, потому как один повелитель мира сего, и власть дана им.

Распятый говорил — не убий, а я говорю — убивайте! Жребий овцы — быть зарезанной. Вы избранные. Как я хозяин сам себе, так и вы — хозяева себе. Пусть дрожат и уповают жалкие существа — они обязаны служить; рабы не могут без бича. Не надо войн — они моральны, надо убивать без ссылок на мораль.

Я — Князь сего мира, и вы станете князьями, если подомнёте миры душ. С Распятым мои слуги погорячились — так возненавидели, что даже маломальской вины не смогли подыскать. Надо было казнить учеников — нет человека без греха, родственников на его глазах. Устраивать массовые исцеления и сгонять людей на его проповеди им надо было!