Танец на лезвии бритвы
Шрифт:
— А, чёрт!
— Что?
Вместо ответа я показал — следуй за мной. Мы дали б фору любым индейцам на тропе войны — как птицы взлетели на пятый и перевели дух.
— Что — они?
— Угадал, — я устало прислонился к стене.
— Что делаем?
— Ты как попугай — что, что, что! Ховаться надо и чем быстрее, тем полезнее для твоего и моего здоровья.
— А куда?
— На небо, идиот!
— А почему бы и нет?
— Тоже мне, Икар нашёлся.
— Ты не понял — я чердак имел в виду.
— Идея хорошая — только
— Жить захочешь — не так раскорячишься.
Вася стал мне на плечи. Вцепился за края люка и рывком, опечатав мне лоб подошвой, влез на чердак. Мне показалось, что он отсутствовал целую вечность. Скажу честно — поползли гнилые мыслишки. И тут сверху упала петля.
— Давай.
— Ты что думаешь — я ниндзя?
И тут я услышал далёкие голоса. Видимо страх придал силы. Я вставил ногу в петлю и, ухватившись руками, выпрямился. Поспешил — меня качнуло. Я глянул вниз и мне стало дурно — то площадка, то проём. Сверху доносились приглушенный мат и пыхтение. Понемногу отпускало. Я посмотрел вверх — вот и люк. Жёсткая рука ухватила меня за шиворот. Я дёргался как паяц, и когда голоса раздавались уже на третьем, тело и я были на чердаке.
Ступая по балкам, мы прошли к золотым колоннам в одном из углов и, аккуратно улеглись рядом с ними. Лежать было довольно неудобно, но дело того стоило. И хорошо, что мы пошли пораньше — если бы как задумывали, то, как пить дать, нарвались, — подумал я. Голоса раздавались уже в комнате.
— Смотри, как кидался — дверь оттянул!
— Тебя не покорми и ты озвереешь!
— У, тварь!
Истошное мяуканье.
— Череп, ты хавку взял?
— Ага! На, жри.
Дверь закрылась. Голоса разбрелись по дому. С каждым часом их прибывало. Когда стемнело всё и началось. Я осторожно включил диктофон, и лишний раз порадовался японскому качеству, наш советский громыхал бы как паровоз.
Судя по всему это была проповедь.
— Лучше гореть в Аду, чем идти у Господа на поводу! — бодро начал оратор. — Но я не хочу, и не буду гореть. Я хочу властвовать! Ничто ни в этом мире, ни в том не сравнимо с властью — она всё!
— Жить можно везде — лишь не в узах христианства! Я предпочитаю быть рабом своих желаний, чем желаний кого бы то ни было, хоть самого господа Бога!
И т. д., и т. п. Потом он отвечал на вопросы.
— Лучше зависеть от своих денег, чем от чужих.
— Душа и любовь имеют плодом вожделение.
— Ты думаешь — Умру и бог меня пожалеет? А вот фигушки. И это действительно так. Такие вещи как жалость, сострадание присущи только человеку, а в высших мирах нет ни добра, ни зла. Поэтому одной жизнью больше, одной меньше — им глубоко плевать. Главное — некие высшие цели, к которым придётся идти босыми ногами по шипам.
— Проблема добра и зла заключается в направлении взгляда.
— Истина одна, вот только точки зрения, а соответственно и ракурсы, разные.
— Создатель не может быть отделён от своего творения. И если по полотнам можно предполагать о внутреннем мире художника, то, взглянув на мир можно понять сущность Бога, что сам в себе разделился на разум, любовь и безумие. Свобода выбора! Вас обманывают, а вы это благословляете и должны любить! Но, мы, люди шестой расы свободны от лжи!
Утолив алчущие умы, оратор объявил перерыв.
Внизу поднялся дикий гвалт. Спустя четверть часа он стих. И тот же голос властно произнёс.
— Сегодня одна милая девица решила стать ведьмой! Подготовьте же всё для обряда.
Такое я пропустить не мог. Конечно, я пожалел, что не имею видеокамеры, но что поделать — не столичное издание. Мы осторожно глянули на полыхающие алым квадраты, посмотрели друг на друга и одновременно наклонились.
Сначала ничего не было видно, но когда плошек добавили я увидел не менее двух десятков людей в чёрных одеждах, парней и девушек. На юных лицах играли тени, придавая им, как ни странно, ангельские черты. У белой стены стоял высокий человек в чёрной мантии, стриженый под ноль. Парень в косухе принёс большой крест. Бритый приладил его на стену, так что перекладина оказалась внизу и что-то сказал другому, с пламенеющей головой.
Белобрысый принёс чёрного кота. Высокий взял его на руки и почесал за ушком. Кот довольно замурлыкал. Парень в косухе поставил в центр звезды чашу — в ней что-то плескалось.
— Приступим, — сурово произнёс высокий. Перекрестил наоборот и подал парню в косухе.
Чаша пошла по кругу. Все делали по глотку и что-то бормотали. И так три раза. Лысый стал у креста, а парень в косухе и светловолосый сели по обеим сторонам. Остальные уселись, образовав полумесяц.
На середину комнаты вышла девушка. Просто сексбомба. У меня член упёрся в балку, несмотря на остроту ситуации.
— Раздевайся, — приказал лысый.
Девушка медленно сняла майку. Следом упала мини-юбка. На трусиках пальцы замерли, но через секундную заминку они опускали их в кучку. Последними были туфли.
Я взглянул на бритого. Лицо его исказила мефистофельская улыбка.
— Стань сюда, — он показал на центр пентаграммы. Линии и буквы светились — видимо в краску добавили фосфор. Бритый прошёлся вокруг девушки. Полы плаща казалось сладострастно поглаживали светящуюся розовым нежную кожу. Затем вернулся к кресту.
— Князь мира сего. К тебе взываю! — замогильным голосом вскричал он и дальше забормотал какую-то белиберду. Когда окончил по лбу текли капли пота. Коротко кивнув паре, поднял кота над головой, тот взмяукнул. Помощники схватили животное за лапы и перевернули. Бритый нагнулся и что-то поднял. Парни прижали лапы кота к кресту.
Резкий замах и отчаянный крик полный мучительной боли. Ещё замах и крик. Глухой стук и крик. Меня всего начало колотить, вместе с чувством всёпоглощающей ненависти поднимался и липкий сосущий страх.