Танец на лезвии бритвы
Шрифт:
Все замерли. Осталось лишь тяжёлое дыхание и стоны истязаемого существа.
Бритый поманил девушку.
Та сделала несколько неуверенных шагов. Пальцы жреца, только что сжимающие ручку молотка прошлись по груди. Коснулся губами уха.
Кандидатка в ведьмы с ужасом отшатнулась. Жрец ласково улыбнулся.
Девушка взяла молоток. Я глянул на Ваську — не натворил бы делов. Тот лежал неподвижно — обморок.
"Хорошо еще, что не на плёнку упал"
Снизу донёсся тупой удар и жалобный стон. Я всё же пересилил себя.
Ведьма била неумело. Несчастное животное никак не хотело умирать. Но вот ещё удар и оно забилось в агонии. Молоток выпал и с глухим стуком ударился об пол.
Бритый поднял нож. Поцеловал лезвие.
— Нема!!!
Лезвие рассекло горло, хлынула кровь. Помощники подставили эмалированную миску — капли, стекая по кресту, падали с лёгким шумом. Бритый скинул плащ и оказался в одних узких кожаных трусах. Он зачерпнул немного крови из миски и провёл узоры на лице и груди девушки.
— Теперь ты одна из нас! — торжественно провозгласил жрец — Осталось малое!
Взяв за руку, повлёк к пентаграмме. Ведьма легла, расставив руки и ноги по лучам звезды; посвящающий пристроился сверху. Извлёк огромный напряжённый член, нелепо прикреплённый к худому телу и, обратив взгляд к алтарю, резко вошёл. Девушка застонала. Следующим был парень в косухе — снял только штаны. Потом она стала на четвереньки, и блондин взял её сзади.
Жрец сел, взял блонду двумя руками за голову и пристально посмотрел в глаза. Затем придержал одной ствол и нажал на затылок. Ведьма прикрыла глаза и, охватив губами головку, заглотала ствол по самые яйца. Втянула щёки. Брюнет, наконец то снял куртку, постелил её на пол и лёг. Новенькая на мгновение замерла. Немного поерзав, она прижалась низом живота. Брюнет довольно зарычал. Белобрысый тоже времени зря не терял — он смочил член в крови и деловито вставил в анус. Остальные безмолвно наблюдали.
— Эй, чего уставились? — бритый оглядел присутствующих — Шевелитесь!
Пол скрыли совокупляющиеся тела. Под вздохи-охи я растолкал напарника — пришлось похлестать по щекам.
— А блин — самое интересное то я пропустил!
— Сматываемся! А то нас пропустят.
В кромешной темноте мы прошли до следующего люка. К нашему счастью, там оказалась лестница. Мы осторожно спустились и, предварительно сняв обувь, пошли вниз. И только вышли в ночь…
— Эй, кто тут?
— Свои! — нашёлся я.
— А чего не развлекаетесь?
— Жрец наказал, — брякнул я, что первое, что пришло в голову.
— Это он может. Сука, — выругался часовой. Судя по очертаниям фигуры почти Шварцнеггер. Такого и ломом не завалить. Но что-то надо предпринимать — обман раскроется и всё, приплыли.
— Покурим? — амбал протянул открытую пачку.
Мы взяли по сигаретке.
— А, блядь, зажигалку забыл!
— У меня спички есть! — раздался голос спеца по взлому.
Вася незаметно коснулся моего локтя. Я ответил тем же. Едва я зажмурил глаза, как раздался хлопок и следом мат-супермат. Вспышка дала нам фору на десять секунд. Никаких ц.у. не потребовалось — ноги сами несли. Надо было только вписываться в повороты и не превышать скорость. Ночной воздух приятно холодил ноздри, и я себя чувствовал семьсот тридцатым БМВ. Васю я так и не смог нагнать, пока мы не остановились слить лишний бензин.
— Надеюсь, он, нас, не запомнил! — пританцовывая, прокричал Вася.
— Я тоже.
Я застегнул ширинку и продолжил:
— Во-первых, мы были в капюшонах, а во — вторых — хоть он и тупой как валенок, но не дурак — его за то, что нас упустил так взгреют — самого на круг поставят!
Дома я прослушал плёнку, кое-что набросал. И снова раскрыл обгоревшие листки.
Зашёл вечером к И… Когда она меня отшила, стало очень больно, нехорошо засосало в области сердца, полились слёзы; я стал задыхаться, словно вытащенная из воды рыба. Но когда я увидел её поникшую за кухонным столом сердце, будто шило пронзило. Я забыл все свои обиды и страхи и сомнения — любимой было плохо, она сама переживает. И. солнышко моё, радость моя. Пусть приснится тебе светлый радостный сон. Я тебя люблю!
Воланд сказал — "Рукописи не горят". Господи, как я хотел бы сжечь напрочь некоторые листы из книги моей жизни. Но… Что сделано — то сделано. Что посеяно — то и пожинается. Что смололось, из того и печётся. И что испеклось, то мне и отведывать. Завтра надо идти на приём… Слово не воробей — вылетело, не поймаешь…
Ей со мной было тепло, мне с ней было хорошо — может это и есть любовь?
Слёзы разбили корку уже начавшую покрывать сердце, и оказалось — оно живое, ранимое.
Мне надо научиться принимать смерть и отпускать даже то, что безумно люблю. И., счастливой тебе дороги меж звёзд.
Мечта моя умерла, а вслед за ней и я стал умирать.
No comment.
Июль
Глава 1. Летний день, летняя ночь
Я гулял по Старой Риге. Просто так. Почему бы и не погулять, если денег на казино нет, а отдохнуть хочется. Пара, поднявшаяся из-за ближайшего ко мне столика привлекла моё внимание. Особенно девушка.
— Где-то я её видел… Но где?
Парень расплатился с барменом и повернулся лицом. Это был Ромуальд — как всегда элегантный и изысканно одетый. Пока я раздумывал здороваться или нет, пара оказалась рядом.
— Добрый день, Ромуальд.
— Добрый. Александр, если не ошибаюсь?
— Александр, — кивнул я и подумал — Парень, с твоим I.Q. [39] не запомнить имя? Что то ты крутишь.
Далее последовали обычные разговоры про жизнь, новые фильмы и законы, в общем, то обычная беседа: максимумом слов с минимумом информации. Потом он спросил меня о работе. Вот тут и пошла у нас нестыковка во взглядах. По всей видимости «отвёртка» ослабила Ромику стопорные винты.
39
IQ — коэффициент интеллектуального развития.
— Можно жить да не дают.
— Кто не даёт то?
— А чёрт его знает. Вот опять деньги задержали. То деньги, то материал. Свобода печати…
— Так усердно бичевал себя, что доставалось окружающим.
— Кто?
— Я.
— Здорово!
— Стараемся понемногу…
— Журналист?
— Свободный мыслитель. Вот, кстати, насчёт "не дают". Рабы, отказывающиеся от воли, предпочитают крепкую цепь — что б потом жаловаться — если бы не, то я бы…
— Но сейчас безработица. Сложно место найти. Вон работяги мыкаются — шоферы, слесари, маляры…