Танец на осколках души
Шрифт:
— Аббадон… ты же овладеешь мной, правда? — озвучила я своё желание. — Я так этого хочу! Ты же сделаешь это?
— Я сделаю то, что ты хочешь, но… перед этим, я заставлю твоё лицо исказиться гримасой страха и боли!
Меня бросили на пол. Я упала на живот и, тут же, хотела подняться, но Аббадон наступил ногой мне на спину, не дав этого сделать. Он сильно дёрнул меня за волосы, заставляя меня поднять голову и посмотреть на него, нависшего надо мной.
— Тебе ещё не страшно, Милена?
— Нет, — ответила я, смотря ему в глаза. — Мне не страшно.
— Тогда, может, мне сделать то, что я уже когда-то делал? — рука Аббадона ласково погладила моё перьевое
Я поняла, о чём он говорит. О том случае, когда белое крыло было оторвано Аббадоном. Тогда было больно, страшно… Но, я не была уверена, что если тоже самое произойдёт сейчас, я испытаю те же чувства и эмоции. Точнее, больно-то будет, но вызовет ли это чувство страха?
— Я не знаю, — произнесла я. — Я не знаю — начну ли я, после этого, бояться тебя. И я не знаю — действительно ли моё крыло сможет восстановиться полностью чёрным. Хотя, последнее было бы очень даже неплохо. Эти белые перья меня раздражают.
Последнее предложение, как и все остальные, сказанные мной, были чистой правдой. Белый цвет перьев меня, действительно, раздражал. Действовал на нервы. Кроме того, белые перья слишком сильно ассоциировались с ангелами. А это злило только больше. Ничего общего с белокрылыми жителями Небес я иметь не хотела. Правда, способ избавления от этого самого «общего», предложенный Аббадоном, меня не сильно прельщал. Боль есть боль и, не связанная с сексом, она меня не привлекала. Пусть я и готова терпеть её от Верховного демона.
— Не знаешь, значит? И белые перья тебя раздражают? Ты, точно, не та Милена, которая мне нужна. Ту Милену я, может быть, даже и пожалел. Но, тебя… тебя я жалеть совсем не собираюсь, — Аббадон отпустил мои волосы и убрал ногу со спины.
Я разочарованно вздохнула, когда демон бездны отошёл от меня. А в следующую секунду меня обволокли тонкие нити. Сначала нити просто опутали моё тело, а затем они резко потянулись вверх, заставляя меня встать на ноги, а, впоследствии, зависнуть в нескольких сантиметрах от пола. При этом нити, как и тогда — на балу, где я просила покровительства Аббадона, резали кожу при малейшем движении. Поэтому, только от того, что меня, лишь, подняли, ран на моём теле уже было больше, чем достаточно. А из-за того, что нити от порезов никуда не убирались, а, наоборот, врезались только глубже, регенерация не работала. А может, регенерация не работала из-за каких-то особенностей нитей — не знаю. И боль от всего этого пришла мгновенно. Я вскрикнула, но, благоразумно, не стала дёргаться, чтобы не ранить себя ещё больше. Через минуту, когда я привыкла к этим болевым ощущениям, я сказала:
— И что дальше?
— А что ты хочешь дальше? — с любопытством спросил Аббадон, довольно оглядывая меня.
— Я хочу тебя, Аббадон. Прямо сейчас!
— Последний раз ты хотела меня, когда была под заклинанием Асмодея, — заметил мужчина. — Может и в этот раз он приложил свою руку?
— Нет. Асмодей и его заклинание здесь не при чём. Это только моё желание. И, разве, оно не естественно?
— О чём ты?
— О том, что это естественно — желать Верховного демона. Желать эту власть, силу, которой нет ни у одного Высшего демона. Желать его самого! Поэтому… Аббадон, я прошу тебя…
— Это неинтересно! — прервал меня Аббадон. — Мне неинтересно, когда ты такая, Милена! Ты не боишься меня… ты не ненавидишь меня… ты желаешь меня совершенно добровольно!
— Ты же сам говорил, что сделаешь то, что я хочу! Сделаешь после того, как заставишь меня бояться! Так, заставь! А потом овладей, как и обещал!
Не успела я договорить, как нити, опутывающие меня, с силой натянулись, буквально, вгрызаясь в моё тело. Я, вновь, закричала и, всё же, не удержалась от рефлекса — задёргалась, пытаясь освободиться, тем самым делая только хуже. А когда я сообразила, что раны, действительно, не собираются затягиваться… я испугалась. Не за свою жизнь — нет. Я знала, что из-за таких ран я не умру (особенно, если учесть всё то, что со мной делал Велиар). Я испугалась за то, что от такой большой потери крови я стану слабой! А слабость означала то, что никаких активных действий и никакой инициативы я проявить не смогу. Я этого не хотела! Несмотря на то, что я желала Аббадона… Несмотря на то, что мне хотелось ему подчиниться… Я не хотела быть безвольной куклой в его руках, которая даже пошевелиться не может! Это меня, на самом деле, напугало!
— Аббадон… прошу, освободи меня от своих нитей! — запросила я.
— Неужели я, наконец, слышу страх в твоём голосе? — демон подошёл ко мне. — Как же я этого ждал! А, может, ты ещё покричишь для меня, а?
Я хотела что-то ответить, но… нити на горле чуть не разрезали мои голосовые связки, когда я попыталась что-то сказать, тем самым приведя горло в движение. Заметив это, Аббадон, всё-таки, убрал с моей шеи нити, позволив мне вздохнуть, более или менее, свободно. Но, тем не менее, сказать он мне ничего не позволил. Он сам схватил меня за моё, кровоточащее от ран, горло, сжал его и, глядя мне прямо в глаза, произнёс:
— Ты будешь кричать для меня, Милена. От боли, от страха… И, если мне это понравится, то, может быть, и от удовольствия.
После его слов, нити исчезли, оставив после себя, лишь, разрезы, которые, я надеялась, скоро будут должны зажить. А я, буквально, рухнули в руки Аббадона, не успев удержать равновесие и встать на ноги самой.
— Чёртова человеческая природа! — застонала я от боли, оказавшись в «нежных» объятьях демона бездны и разрушения.
— Человеческая природа? — с некоторым удивлением, переспросил Аббадон.
— Она делает меня слабее любого чистокровного демона! Человеческое тело… устаёт, болит, медленно лечится!.. Даже равновесие не может сразу восстановить! Эта слабость… бесит!
— Странно это слышать от тебя. Ты же так цеплялась за своё человеческое происхождение.
— Уже не цепляюсь. С некоторых пор.
На самом деле, теперь я уже не помнила — почему так радела за свою человеческую природу. Я, искренне, этого не понимала. Сейчас это казалось полнейшей глупостью.
Аббадон, тем временем, положил меня на кровать. Страх, который я испытывала, опутанная нитями, мгновенно, ушёл. Мне казалось, что сейчас я, наконец, получу то, чего так жаждала. Мужчина наклонился ко мне, ласково погладил по щеке, шее… А, затем, раздался хруст ломающийся кости. Запястье правой руки пронзила адская боль, которое, со всей силы, сжал Аббадон. Я закричала, дёрнула рукой, от чего сделалось только больнее.
— А ты надеялась на то, что я сейчас, сразу, овладею тобой, Милена? — злым голосом спросил мужчина. — Что я не поиграю с тобой перед этим? Я, ведь, тебе уже говорил, что ты будешь кричать для меня!
«Сволочь, — подумала я про себя, морщась от боли. — Но, какая же восхитительная сволочь! Теперь я хочу его ещё больше!».
Я уже сделала для себя вывод, что именно такие мужчины мне и нравятся — жестокие, беспощадные, неумолимые… Такие, от которых хочется либо убежать без оглядки, либо упасть к их ногам. Убегать я, точно, не хотела.