Танец отражений
Шрифт:
Глава 7
Марк стоял так близко, что отдача от разорвавшегося снаряда ударила по его ушам словно тишина, поглотив все остальные звуки. Все случилось слишком быстро, чтобы понять; слишком быстро, чтобы прикрыть глаза и защитить свой разум от этого зрелища. Человечек, только что подгонявший их криками и жестами, серой кучей тряпья рухнул наземь с раскинутыми руками и перекошенным лицом. Разлетевшиеся широким полукругом кровь и ошметки тканей с обжигающей силой плеснули брызгами в Марка. Вся левая половина тела Куинн сделалась алой.
«Вот! И ты тоже можешь ошибаться», — это было его первой, абсурдной мыслью. Эта внезапная, абсолютная уязвимость стала для него
Куинн закричала, все отпрянули — лишь Марк остался стоять неподвижно, замерев в своей собственной, оглушенной тишине. Майлз лежал на бетонном полу недвижно, с развороченной взрывом грудной клеткой и распахнутым ртом. «Это — покойник». Марк уже видел мертвых, так что ошибиться он не мог.
Куинн, с обезумевшим лицом, посылала из своего плазмотрона в бхарапутрян выстрел за выстрелом, пока вокруг нее не начали падать смертоносные раскаленные обломки потолка и один из дендарийцев ударом не отвел ствол ее оружия в сторону. «Возьми их, Таура!» — указала Куинн наверх свободной рукой.
Чудовищный сержант выстрелила вверх крюком-захватом с веревкой, обмотавшейся вокруг балки. И рванулась наверх на полной скорости, словно сумасшедший паук. Марку с трудом удавалось отследить ее передвижение между пятнами света и тени; с нечеловеческой быстротой она прыжками неслась по пандусам, пока вниз не начали падать тела бхарапутрянских охранников со сломанной шеей. Вся их высокотехнологичная полуброня не давала никакой защиты против этих гигантских, яростных, когтистых рук. Словно безумные бомбы, сверху упали трое человек в потоках собственной крови, с разорванной глоткой. Одного дендарийского десантника, перебегавшего помещение, чуть было не зашибло вражеским трупом. Современная война не должна быть такой кровавой. Нынешнее оружие предназначено для того, чтобы поджарить вас аккуратно, словно яйцо в скорлупе.
Куинн не уделяла происходящему внимания; казалось, ей почти не было дела до последствий ее же собственного приказа. Она опустилась на колени возле Майлза, протянула к нему дрожащие руки, помедлила. Затем резко сдернула с Майлза командирский шлем. Швырнула свой собственный шлем командира взвода на пол и натянула поверх гладкого серого капюшона майлзов. Зашевелила губами, устанавливая контакт и проверяя каналы. Видимо, шлем оказался цел. Куинн стала выкрикивать приказы дендарийцам на внешнем периметре, запросы к людям в десантном катере и еще одно: «Норвуд, тащи ее обратно сюда, тащи сюда. Бегом, Норвуд!» Она отвернулась от Майлза лишь на мгновение, достаточное, чтобы крикнуть: «Таура! Проверь, чисто ли в здании.». Сержант проорала сверху этот же приказ своим быстро снующим рядовым.
Куинн вытащила из ножен на поясе вибронож и принялась срезать с Майлза комбинезон, распарывая ремни и нейробластерный костюм-сеть и отшвыривая окровавленные обрывки в сторону. Марк поднял глаза, проследив за направлением ее взгляда, и увидел медтехника с плавучей платформой, тащившего свою ношу по бетонному полу. Платформа компенсировала силу тяжести, но не массу, и инерция тяжелой криокамеры не давала ему бежать и чуть было не помешала, когда он затормозил и опустил платформу на пол возле своего погибшего командиющего. Полдюжины ошеломленных клонов, следующих за ним, словно утята за уткой, сбились в кучу и в ужасе уставились на жуткие последствия страшной и короткой перестрелки.
Медтехник переводил взгляд с тела Майлза на загруженную криокамеру и обратно. — Капитан Куинн, так не пойдет. Двоих она не вместит.
— Черт возьми, конечно, нет. — Куинн, пошатнувшись, поднялась на ноги; голос ее скрежетал, словно гравий. Казалось, она не осознавала, что по лицу ее текут слезы, розоватые от брызг крови. — Нет, черт возьми. — Она безрадостно поглядела на сверкающую криокамеру. — Вываливай ее.
— Куинн, я не могу!
— По моему приказу. На моей совести.
— Куинн… — В голосе медтехника звучала мука. — Разве он бы такое приказал?
— Он только что потерял свое чертово право голоса. Ладно. — Она набрала воздуху. — Я это сама сделаю. А ты начинай готовить его.
Стиснув зубы, медтехник повиновался. Он со щелчком открыл дверцу в ногах криокамеры и выдвинул лоток с оборудованием. Оно лежало в беспорядке, недавно уже раз использованное, а затем торопливо убранное обратно. Техник выкатил несколько больших запечатанных бутылей.
Куинн отперла криокамеру. Раздался хлопок разгерметизации, и крышка поднялась. Куинн потянулась внутрь, вытаскивая что-то, что Марк видеть не мог. И не хотел. Она зашипела, когда мгновенно обморозившаяся кожа на ее руках вздулась пузырями, но потянулась туда снова. С рычанием она извлекла зеленоватое, обнаженное, покрытое синяками женское тело и положила его на пол. Это была разбившаяся десантница с воздушного мотоцикла, Филиппи. Патруль Торна, пренебрегая огнем бхарапутрян, в конце концов обнаружил ее возле упавшей машины, в двух зданиях в стороне от того места, где она потеряла шлем. Со сломанной спиной, перебитыми руками и ногами, она умирала несколько часов, несмотря на все героические усилия медика Зеленого отряда ее спасти. Куинн подняла взгляд и увидела, что Марк смотрит на нее. Лицо Куинн было опустошенным.
— Ты… ты, бесполезный… Заверни ее. — Она указала на Филиппи и поспешила по другую сторону криокамеры, где возле Майлза уже присел медтехник Синего отряда.
Марк наконец-то справился со своим оцепенением, засуетился и отыскал среди медицинских припасов тонкую термоизолирующую фольгу. Боясь мертвого тела, но еще больше ужасаясь мысли не повиноваться Куинн, он расстелил на полу серебристое покрывало и затащил на него холодную мертвую женщину. Когда он, съежившись от страха, коснулся ее, тело было окостеневшим и тяжелым.
Он поднялся и услыхал, как медик бормочет, запустив руки без перчаток, глубоко в кровавое месиво, бывшее некогда грудной клеткой Майлза Форкосигана: «Не могу найти вход. Где, к черту, этот вход? Или хотя бы проклятая аорта, хоть что-то…»
— Уже больше четырех минут, — прорычала Куинн, снова вытащила свой вибронож и перерезала глотку трупу Майлза — двумя аккуратными разрезами, охватывающими с двух сторон дыхательное горло, но не затрагивающими его. Она запустила пальцы в разрез. Медик поднял глаза, лишь чтобы заметить: — Убедись, что берешь сонную артерию, а не яремную вену.
— Я пытаюсь. Цветом они не помечены. — Она нашла что-то бледное и резинистое. Вытянула трубку из крышки одной из запечатанных емкостей и вставила ее пластиковый наконечник в предполагаемую артерию. Включила питание; зажужжал крошечный насос, нагнетая просвечивающий зеленоватый криораствор сквозь прозрачную трубку. Куинн вытянула из емкости второй сегмент трубки и вставила по другую сторону шеи Майлза. Из расеченных вен потекла кровь — по ее рукам, по всему вокруг; не толчками, как при сердцебиении, но ровно, механически, нечеловечески. Кровь разлилась по полу блестящей лужей, затем потекла прочь под легкий уклон водостока крохотным карминным ручейком. Невероятное количество крови. Сбившиеся в кучку клоны рыдали. В голове у Марка пульсировало; боль была такой сильной, что в глазах темнело.