Танец отражений
Шрифт:
Программа завершилась. Все дендарийцы вокруг стола уставились на изображение, словно хотели выжать из него что-то еще. Но больше ничего не было.
Дверь отодвинулась, и вошел капитан Торн. Марку никогда не доводилось видеть более измотанное человеческое существо. Торн все еще был одет в грязный комбинезон, а из полуброни он снял только аккомулятор плазменного зеркала. Серый капюшон был откинут, русые волосы прилипли к голове. Глубоко въевшаяся в лицо сажа обозначала границу капюшона серым точно так же, как у Куинн — покрасневшая от ожога перегруженного плазменного поля кожа. Торн двигался торопливо, порывисто,
— Итак, удалось ли получить от Тонкина хоть что-то? Что есть в компьютере, мы только что видели. По-моему, этого недостаточно.
— Медики привели его в сознание, ненадолго, — ответил Торн. — и он говорил. Я надеялся, что записи регистраторов придадут смысл тому, что он сказал, но…
— Что он сказал?
— Сказал, что когда они добрались до этого здания, — заметил Торн, — то их отрезали. Еще не окружили, но перекрыли дорогу к катеру, и противник стал быстро замыкать кольцо. Тут, сказал Тонкин, Норвуд крикнул, что у него есть идея, что он видит что-то «позади». Он приказал Тонкину отвлекать внимание врага гранатами и охранять один из коридоров — должно быть, вон тот. А сам взял криокамеру и побежал обратно, откуда они пришли. Вернулся он несколькими минутами спустя — не больше шести минут, как сообщил Тонкин. И сказал ему: «Теперь все в порядке. Адмирал выберется отсюда, даже если мы не сможем.» Примерно двумя минутами спустя он был убит разрывной гранатой, а Тонкин — контужен и получил сотрясение мозга.
Фрэмингем кивнул. — Мои люди оказались там максимум три минуты спустя. Они заставили отступить нескольких бхарапутрян, обыскивавших тела, — те то ли мародерствовали, то ли искали разведданные, то ли то и другое сразу, капрал Абромов не может сказать определенно — подобрали Тонкина и тело Норвуда и сбежали оттуда со всей возможной скоростью. Никто из отряда не докладывал, что где-то видел криокамеру.
Куинн с отсутствующим видом грызла обломок ногтя. Марк подумал, что она даже не осознает этого действия. — Это все?
— Тонкин сказал, что Норвуд засмеялся, — добавил Торн.
— Засмеялся. — Куинн поморщилась. — Проклятье.
Капитан Ботари-Джезек глубоко утонула в своем кресле. Все вокруг стола, похоже, переваривали этот последнюю новость, уставившись на голокарту. — Он совершил какую-то хитрость, — заметила Ботари-Джезек. — Или что-то, что он счел хитростью.
— У него было всего где-то пять минут. Что такого хитрого он мог устроить за пять минут? — пожаловалась Куинн. — Все проклятые боги да швырнут этого хитреца в шестнадцать преисподних за то, что он не доложился!
— Несомненно, он собирался это сделать, — вздохнула Ботари-Джезек. — По-моему, не стоит тратить время, определяя вину каждого. А то вины хватит на всех, по кругу.
Торн поморщился, равно как Фрэмингем, Куинн и Таура. И все они поглядели на Марка. Он сжался в кресле.
— Все произошло, — Куинн поглядела на свое хроно, — менее двух часов назад. Что бы ни сделал Норвуд, криокамера еще там, внизу. Должна быть.
— Так что же нам делать? — сухо поинтересовался Кимура. — Высадиться еще с одним десантом?
Куинн поджала губы, не одобряя этого усталого сарказма. — Вызываешься добровольцем, Кимура? — Тот вскинул ладони, капитулируя и умолкая.
— Тем временем, — сообщила Ботари-Джезек, — нас вызывает Станция Фелл, и весьма настоятельно. Нам нужно начинать переговоры. Полагаю, они будут включать и нашего заложника. — Краткий благодарный кивок в сторону Кимуры подтвердил, какой именно единственный эпизод десантной миссии прошел с безоговорочным успехом. Кимура кивнул в ответ. — Кто-нибудь здесь знает, каковы были намерения адмирала в отношении барона Бхарапутры?
Все вокруг отрицательно покачали головами. — Что, и ты не знаешь, Куинни? — изумленно спросил Кимура.
— Нет. Не было времени на болтовню. Я даже не уверена, всерьез ли адмирал рассчитывал на успех твоей операции по похищению, Кимура, или ее ценность была просто в отвлечении внимания. Это больше похоже на его обычную стратегию: не позволять всей операции зависеть от чего-то одного с неясным исходом. Думаю, он планировал, — голос ее упал до вздоха, — положиться на собственную инициативу. — Он выпрямилась. — Но я чертовски хорошо знаю, что именно намерена делать я сама. На этот раз сделка будет в нашу пользу. Барон Бхарапутра станет обратным билетом отсюда для всех нас, и для адмирала тоже, но мы должны разыграть все в точности как надо.
— В таком случае, — проговорила Ботари-Джезек, — думаю, что нам не стоит выдавать Дому Бхарапутра, насколько ценный груз мы оставили внизу.
Ботари-Джезек, Торн, Куинн — все — повернулись и поглядели на Марка, хладнокровно и изучающе.
— Я тоже об этом подумала, — отозвалась Куинн.
— Нет, — прошептал Марк. — Нет! — Его вопль вырвался хриплым карканьем. — Вы же не всерьез. Вы не можете заставить меня быть им, я больше не хочу им быть, боже мой! Нет! — Его трясло, колотило, желудок выворачивало наизнанку и скручивало узлом. Мне холодно.
Куинн с Ботари-Джезек поглядели друг на друга. Ботари-Джезек кивнула, приняв бессловное послание.
Куинн произнесла: — Все свободны, возвращайтесь к своим обязанностям. Кроме вас, капитан Торн. Вы освобождаетесь от командования «Ариэлем», оно переходит к лейтенанту Харту.
Торн кивнул, словно ожидал именно этого. — Я арестован?
Глаза Куинн сощурились от боли. — Черт, у нас на это нет времени. И людей. К тому же ты еще не доложился после операции, и помимо этого, мне нужен твой опыт. Эта… ситуация может быстро измениться в любую секунду. Считай, что ты под домашним арестом и приписан по мне. Можешь охранять себя сам. Займи одну из гостевых офицерских кают здесь, на «Сапсане», и назови ее своей камерой, если тебе так хоть немного легче.
Физиономия Торна сделалась совершенно мрачной. — Есть, мэм, — безо всякого выражения ответил гермафродит.
Куинн нахмурилась. — Иди, приведи себя в порядок. Продолжим позже.
Все, кроме Куинн и Ботари-Джезек, один за другим вышли. Марк попытался последовать за ними. «А ты — нет», — произнесла Куинн голосом, похожим на погребальный колокол. Марк снова рухнул в кресло и съежился. Как только последний дендариец покинул помещение, Куинн протянула руку и отключила все записывающие устройства.