Танец под золотой вуалью
Шрифт:
– Короче, смотри, любуйся, запоминай. Могу дать копии с собой, если не боишься, что у тебя это найдут и повяжут. – я помотала головой, показывая, что готова прихватить эти трофеи, являвшиеся схемами музея, его канализационной системы, его воздухоснабжающих и кондиционерных труб. Под листами валялись бумажки с ещё более сложными изгибами линий, узловатыми ломанными отрезками, загогулинами с подписями из смежных букв и цифр, отмеченных цветными маркерами для быстрого понимания разницы, напоминающими страницы учебников по механике. Гук поймал мой взгляд. – Это полная картина сигнализаций музея, тебе она не нужна. Мы будем
– И вы сможете всё сделать правильно? – недоверчиво изучала я представленные мне труды.
– Мы-то сможем, а остальное зависит от исполнителя. – он ткнул мне в квадрат на карте, среди которого кто-то отметил красным крест. – Вот здесь брюлик. Там единственное неподвластное отключению охранное устройство – невидимые лазерные лучи. Придется работать между ними, но мы, естественно, снабдим инструментом, позволяющим их видеть. Достаточно ли ты гибкая, чтобы пробраться между ними? Джело готовился специально.
– Я гибкая, не переживай. Лишь бы вы не подставили… - не могла моя законопослушная душа вот так просто отдаться на поруку бандитам, а ведь больше мне податься было некуда. Доверие к мошенникам, это как милостыня олигарху – бессмысленно, глупо, неоправданно, необъяснимо, и даёт ощущение правильности только тому безумцу, кто подобное совершает. Хотя у меня и этого не было.
– Да не боись ты, - расплылся Ёнгук, отходя к заваленному всякими свитками и рулонами шкафу, среди которых надеялся разыскать дубликаты схем для меня. – Мы же не за просто так это сделаем, у меня к тебе тоже будет просьба.
– Так-так, - насторожилась я. – Знала, что слишком просто ничего не бывает. Что вам от меня нужно?
– Кхм, - довольный, отвлекся он и мечтательно бросил на меня взгляд. – Не могла бы ты это всё сделать в костюме женщины-кошки? Обтянутая черным латексом, в сапожках на каблучках…
– Иди ты знаешь куда? – взмахнула я руками. Предубеждение, что мы занимаемся серьёзным и опасным делом, разлетелось в прах. Такое ощущение, что для этих золотых всё на свете забава. – У тебя дома прекраснейшая девушка, на что тебе я в черном латексе?
– Я же не для себя! – эпично, как в гомеровской поэме, откинул назад голову задетый Ёнгук. – Нас там много парней, видеокамеры будут, чтобы следить за передвижением и подсказывать. А тебе придется так изгибаться между лазером, что грех не натянуть на тебя что-нибудь в облипочку. В конце концов, Джело вдруг увидит? И у него глаз порадуется. И полиция если нагрянет, полюбуется, отвлечется.
– Я оденусь максимально удобно, и нечего меня разводить на всякую чепуху.
– Но хотя бы маска с ушками?
– Нет! – прикрикнула я, взяв зажигалку и швырнув её в неугомонного засранца. Он ловко поймал её, молниеносно среагировав. Я клацнула зубами от досады. – Давай мне сюда шпаргалки, и я поеду домой. Мне предстоит усиленный курс подготовки, надо определиться, с чего начать.
– Зазубри хорошенько всё это. В соседней комнате у нас проектор-макет лазеров зала, тебе бы в нем не мешало потренироваться. Номер свой дам, как надумаешь – позвонишь, найдем
– Возможно, я захочу сделать это прямо завтра после работы. – Ёнгук подал мне свертки, заглянув в них и убедившись, что даёт нужное. – Ты завтра сможешь?
– Я передам ключи Чонопу, придешь с ним. А теперь пошли быстрее, - выключив лампу, освещавшую нам самое необходимое, он пошел впереди в прихожую. – Расфантазировался я что-то о женщинах-кошках, срочно домой захотелось.
Придя на работу без опозданий, с видом железной леди я переоделась в форму, не глядя на всех тех, кто готов был продолжить меня клевать. Но видно что-то в моей повадке изменилось, что никто не решился начать первым. Спокойно, никем не тронутая, я села за свой стол, принимаясь за непосредственные обязанности. Чоноп появился минут на пять позже, но сегодня изменилось между нами то приобретенное доверчиво-дружеское отношение, завоеванное в последнее время. Парень встал по другую сторону стола, явно не зная, стоит ли его обходить или нет.
– Ну, здравствуй. – положила я перед собой руки ладонями вниз.
– Здравствуй, - улыбнулся слабенько он, как ученик старших классов перед молоденькой учительницей, вызвавшей его за любовную записку ей же. Но легкое смущение Чонопа вызвано было далеко не влюбленностью.
– Тебя оповестили о том, что у нас завелись общие дела?
– Не сомневайся, - потряс ключами он, подняв их на уровень глаз. Отлично, сообщение у этих жуликов налажено скорое и безотказное, вернее почтового голубя.
– Значит, ты водил меня всё это время за нос? – оглядевшись и убедившись, что нас никто не слушает, без упрека, а скорее с насмешкой, сдавшись, отметила я.
– А ты кое-кого водишь за нос до сих пор. – заявил парень, но я не сразу поняла, о чем он, пока тот не уточнил. – Весь отдел знает, что ты встречаешься с Джуном. Но я знаю ещё и о Джело…
Зардевшись, я притихла на стуле, вжавшись в плечи и не решаясь отпираться. Да и было бы чем и от чего! Я ведь гонялась за двумя зайцами до этих пор и, что таить, поведение моё было некорректным, если не сказать неприличным.
– Не волнуйся, я ни тому, ни другому не побегу докладывать, я это не в качестве ультиматума припомнил. – успокоил меня Чоноп, хотя это уже было невозможно. Я была совестливым человеком, способным замучить себя раскаяниями самостоятельно, даже если все вокруг скажут «всё отлично, не бери в голову». – Но всё-таки, это некрасиво с твоей стороны, правда?
Я кивнула, опустив глаза. Он во всем был прав и благороден, более чем требовалось бы на его месте. Он мог бы настучать Джело о моей личной жизни, и никто не обвинил бы его за честность с другом. Но Чоноп… он был такой… золотой. Другого слова уже и не найти, как олицетворение мужской доблести, преданности и стойкому невмешательству не в свои дела. Я стала проникаться качественным отбором в ряды этой банды. Как туда только Санха затесался со своей блядской натурой? И Сольджун… и Ёнгук… а, поняла. Распутство – это отдельная непременная характеристика, без которой не возьмут убивать и грабить.