Танец с Принцем Фейри

Кова Элис

За ее желания придется заплатить».

Мои руки летают по струнам. Я дошла до самого конца песни. Я бросаю взгляд на барабанщика. Он смотрит в мою сторону. Другие мужчина и женщина тоже. Ожидание.

Мои пальцы сжимаются и замирают.

Тот голос... человек, который вел пение... Больной, горячий, ужас обрушивается на меня. Это была я. Это я пела. Как бы мне хотелось пойти, свернуться калачиком в углу и умереть быстрее, чем поется в песне.

Внезапно,

из ниоткуда, глубокий мужской голос наполняет комнату песней.

«Но Джилли вернется,

Я уйду, когда океан станет черным.

Я разорву связь с холодным, темным морем.

Потому что лучший мерфолк — это я».

Когда таверна застонала в последний раз, я посмотрела на источник голоса. Мои пальцы продолжают играть по инстинкту, теперь, когда я больше не погряз в ужасе от того, что сделал.

Я встречаюсь взглядом с Дэвиеном. Он поет вместе с остальными, ведя таверну к концу песни.

«Скоро будет берег из трех человек.

Девушка Джилли, ребенок и я.

Скоро мы снова будем счастливы.

И будем жить до ста десяти».

Музыканты продолжают играть, а я отхожу от группы в сторону и возвращаю лютню на место. Мое лицо раскраснелось, и я чувствую, что оно становится еще краснее, когда я ухожу со сцены под негромкие аплодисменты. Я пытаюсь пригнуть голову от стыда... но ободряющие улыбки людей, похлопывания по плечам... к тому времени, как я дохожу до Дэвиена, у меня появляется своя улыбка.

— Ты выглядишь ужасно самодовольной. — Он звучит расстроенным, но на его лице не отразилась эта нота, потому что на нем ухмылка, которая кажется почти впечатленной.

— Не знаю, подходит ли слово «самодовольная». — Я смотрю назад на сцену, где все еще играет группа, а люди все еще танцуют и кружатся. Я только закончила выступление, а уже хочу вернуться. — Я никогда не делала ничего подобного раньше, и я удивлена тем, как хорошо это чувствовалось, — признаюсь я и себе, и ему.

Дэвиен, кажется, поражен этим признанием, потому что он быстро меняет тему.

— Тебе действительно не стоит бродить одной.

— Я думала, в Дримсонге безопасно?

— Да.

— А Вена сказала мне идти и наслаждаться городом. Так я и сделала. — Я пожала плечами. — Кроме того, я была не совсем одна. У меня был лучший проводник во всем Дримсонге.

— Насчет этого... — Голос Дэвиена становится тяжелее от разочарования, и он смотрит на стол, за которым

стояли мы с Рафом. Хол уже там. Он стоит рядом с женщиной с длинными черными волосами и изогнутыми бараньими рогами. Эти двое как следует отругали Рафа.

— Эй... — Я проталкиваюсь мимо Дэвиена. — Не будьте с ним груб, он просто помогал мне. Я его попросила.

Хол бросает на меня очень, очень усталый взгляд. Хотя они не могли разговаривать с Рафом больше нескольких минут, он выглядит так, как будто этот разговор длится уже несколько часов.

— Есть разница между «быть грубым» и необходимой дисциплиной.

Я вздрагиваю. Он говорит так же, как Джойс.

— Знаешь, что ты мог сделать? — огрызается женщина на Рафа.

— Я не собирался причинять ей вред! — настаивает Раф. — Я просто хотел посмотреть, как долго она сможет танцевать.

Женщина хватает его за ухо и слегка дергает за него, шипя в него:

— Она человек. Она ломается гораздо легче, чем мы.

— Я согласилась на его условия добровольно, — говорю я. Я не могу вынести, что с Рафом так обращаются из-за меня. Интересно, что они с ним сделают. Я могу только представить, что наказание фейри будет еще хуже, чем у Джойс. — Я не против одного танца.

Тяжелая рука опускается на мое плечо. Я поднимаю глаза и вижу Дэвиена.

— Тебе нужно быть осторожнее в сделках, которые ты здесь заключаешь, — торжественно говорит он. — Ты согласилась на танец, не поставив никаких условий, никаких ограничений. Раф мог заставить тебя танцевать, пока ты не умрешь от усталости. Он мог бы заставить тебя танцевать в реке.

— Но... — Мой голос слегка дрожит. Как раз тогда, когда я думала, что нахожусь в безопасности. — Он сказал, что не причинит мне вреда.

— Он не сделал бы этого намеренно. Но Фельда права, он не подумал о том, как это может повлиять на тебя. Он молод и глуп.

— Теперь, — твердо сказал Хол. — Ты освободишь ее от всех сделок, которые она заключила с тобой.

— А я должен? — хнычет Раф.

— Да, сейчас.

Раф смотрит на меня. Он сбивает грязь со стены, на которой все еще стоит. Руки за спиной, с виноватым видом, он говорит:

— Ваши долги уплачены, все получено, ничего не причитается, мы стоим как равные.

Это звучит как волшебные слова, поэтому я ожидаю, что почувствую покалывание по всему телу, но этого не происходит. Я чувствую себя так же нормально, как и тогда, когда заключила с ним сделку. Но если то, что сказал Дэвиен, правда, я неосознанно дала этому мальчику огромную власть над собой.

— И извинись перед ней, — говорит женщина, Фельда.

—Прошу прощения, — отвечает он, едва успевая смотреть мне в глаза.

— Все в порядке, — говорю я. — И спасибо, что освободил меня от долгов.