Танкист: Я – танкист. Прорыв. Солдат
Шрифт:
Проснулся я от ругани. Потянулся, зевая, открыл глаза и посмотрел на часы. До побудки ещё час, а я в принципе уже выспался, да и по малому хотелось. Открыв дверь тягача, я выбрался на улицу и, осмотревшись, сбегал сначала в кустики, а потом направился в сторону Погорелова. Это он сотрясал воздух.
– В чём дело, лейтенант? – я с интересом осмотрел миномётчика. При свете дня видел его впервые.
Кстати, тот тоже быстро окинул меня взглядом, явно удивившись моей молодости. Набрав воздуха в лёгкие и сразу выпустив, как будто сдувшись, он ответил:
– У меня два бойца пропали. Направились на север и не вернулись. Срок возвращения вышел час назад.
– Что за бойцы, проблемные?
– Да нет, отличники боевой и политической, комсомольцы. Надёжные. Да у меня все такие.
– Хм, вряд ли они дёру дали, скорее всего, немцам в руки попали. Значит, времени у нас не так и много… Поднимай всех, боевая тревога. Занять оборону вокруг колонны, экипажи по машинам, развернуть пушки, приготовиться открыть огонь.
– Мои не сдадут.
– Все сдадут при правильном подходе. Даже я или ты. Сломать любого можно, – отмахнулся я. – Выполнять приказ.
– Есть, – козырнул тот и стал поднимать спавших бойцов. Его-то как раз не спали, службу несли, своими делами занимались, а вот остальные дрыхли без задних ног – это те, кто участвовал в ночном рейде.
Едва мы успели приготовиться и шум стих, с левого фланга у головного танка, как раз Егорова, раздался окрик часового, на который почти сразу ответили огнём. Стреляли из трёх винтовок, немецкого я ничего не слышал, наши винтовки палили. Почти сразу в ответ ухнула пушка Егорова, потом ещё раз, и всё стихло. Погорелов с дежурной группой, усиленной двумя ручными пулемётами, побежал туда. А я не торопясь последовал за ними. Схватка стихла. Если противник был, то отошёл.
Когда я приблизился к месту боя и встал на краю небольшой воронки от осколочного снаряда, которая ещё дымилась и воняла сгоревшим тротилом, то осмотрелся вокруг и громко спросил:
– Что тут происходит?
Громко говорил я вынужденно, так как Погорелов и какой-то неизвестный старлей в кожаной куртке чуть за грудки друг друга не хватали, ор стоял знатный. Оказалось, часового ранило обстрелом, зацепило серьёзно, а боец был с батареи, но и ответный огонь не прошёл зря. Двое убитых и трое раненых. Это наши оказались, окруженцы. Старлей танкист, по петлицам было видно, а фуражка не его, вообще пехотная была.
Погорелов, обнаружив меня рядом, тут же радостно кинулся ко мне жаловаться на ранение бойца и на пришлых недоумков, которые стреляют на окрик.
– Разберёмся, – успокоил я того. – Старлей, у меня тут два бойца, посланных на разведку, пропали. Не твоя работа?
– Миномётчики, товарищ майор?
– Именно.
– У нас они. Оружие сдавать не захотели. Помяли немного, но живые.
– Давайте их сюда. Верните всё, что забрали. А сейчас объясните, почему вы так неадекватно себя ведёте.
– Вы с диверсантами встречались, товарищ майор?
– И не раз.
– Нам тоже довелось разок, но запомнили на всю жизнь. Про ложных регулировщиков слышали?
– Да, и не раз. Отправляли в ловушку целые батальоны, расстреливали их из засады из пулемётов.
– В нашем случае ещё и пушки были, так что нам и танки не помогли. Из тысячной группировки отходившей танковой дивизии уцелело едва сорок человек. А тут ещё вы, потери от своих.
– Не по нашей вине, сами вызывали огонь на себя. Если бы моих людей положили, я бы вас тоже гусеницами раскатал, не посмотрел бы, что вы якобы свои. Без обид, война.
– Вас тоже можно понять, – вздохнул тот.
Посмотрев, как Погорелов проверяет своих заметно побитых бойцов – не давались, как пояснил старлей, – я кивнул, предлагая отойти в сторону поговорить. Раненым уже оказывали помощь.
– Рассказывай, – по-простому велел я ему, когда мы устроились на поваленном стволе.
Рассказ старшего лейтенанта Михайлова, командира роты тяжёлых танков тридцать третьей танковой дивизии, действительно был тяжёлым. Снова окунаясь в те события, он в подробностях выкладывал всё, что ему удалось пережить за эти три военных дня. От участников боёв на границе я слышал подобные рассказы. Так что особо он меня не шокировал, хотя я слушал очень внимательно. Основным было для меня то, что в группе Михайлова были в основном танкисты приданных подразделений, и даже три механика ремонтного взвода. В принципе, для меня ценный приз, можно сказать, удачный. Я на танкистов и нужных военспецов собирался колонны пленных потрошить, уничтожая конвойных, а тут они сами вышли. Хотя мне этого маловато будет, так что на колонны планы менять я не буду.
– Вот что, старлей. У меня маневренная группа, собираю я её. Скажу честно, вы для меня, с одной стороны, ценная находка. С другой, взять я вас не могу. Злые вы, увидите немца, будете бросаться на них или бой вести до конца. В моих планах устраивать немцам аналогичные засады, бить их в походных колоннах. Отряд летучий: ударил, убежал. В вашем случае танкисты будут продолжать бой, несмотря на приказы на отход, что может привести группу к гибели. Не стабильные вы, это и плохо. Я не могу положиться на бойцов и командиров, которым не могу доверять. У тебя есть минут десять, пообщайся с подчинёнными. Я могу вас взять только с безоговорочным подчинением. Примете решение, сообщите часовым, я подойду.
Оставив Михайлова, я вернулся к колонне. Пришлых к ней не подпускали, они видели только головной танк. За ним ещё один и одну из машин, не более. Остальные были скрыты деревьями, стоявшими вплотную к узкой дороге. Поэтому о силе и мощности группы ничего они не знали. Кстати, Михайлов командовал ротой КВ. Ирония судьбы, все танки в его взводе были «двойками». Получив бесценный опыт боёв у границы, он отступал со своим поредевшим до взвода подразделением, пока их не заманили в ловушку. Специально подготовленную для танков: минированная дорога и противотанковые пушки, что били в борта. Дольше всех продержались КВ, но и для них подготовили «открывалку» – две «ахт-ахт» выбивали КВ один за другим. Танкистам деваться было не куда. С одной стороны болото, один Т-28 прямо так и нырнул вместе с башней. С другой – высокий косогор с лесом наверху, по которому танкам никак не подняться. Классическая ловушка. Подбили первую машину и замыкающую, после чего, как в тире, выбивали танки один за другим. Михайлов больше всего печалился, что в боекомплекте оставалось всего два снаряда, оба выстрела были прицельными, и у немцев точно были потери. Но считай, мизер, по сравнению с уничтоженной на дороге колонной. Они на эту дорогу ни в жизнь бы не свернули, если бы не регулировщик в нашей форме. Когда выжившие смогли уйти в лес, то потом вернулись, чтобы понаблюдать. А там немцы в форме вермахта и в нашей добивали на дороге раненых. Вот такая история. Злые были танкисты, очень злые.
Я направился к кабине ЗИСа, у открытой дверцы сидел лейтенант, освобождённый нами во время захвата техники. Я протянул ему фляжку. Вода была недалеко, повар уже готовил обед.
– Как самочувствие, лейтенант?
– Спасибо, товарищ майор, хреново, – немного сипло ответил тот.
– Бывает. Значит, тебя за нас приняли? Немцы, как я смотрю, злые. Это ещё ничего, после дальнейших засад вообще бешеными станут. У меня вопрос к тебе, у тебя старший брат есть? Артёмом зовут?
– Да. Он тоже танкист. Вы знакомы с ним, товарищ майор?