Танковые сражения. Боевое применение танков во Второй мировой войне. 1939-1945
Шрифт:
В ночь с 7 на 8 декабря 11-я танковая дивизия перегруппировалась в соответствии с приказом Балька, и ее части заняли исходные позиции. Начав наступление на рассвете 8 декабря, они нанесли удар по русским в тот самый момент, когда те собирались атаковать тыл 336-й дивизии, считая, что немцы уже у них в руках. 15-й танковый полк атаковал большую колонну русской мотопехоты, двигавшуюся с севера, захватив ее врасплох. Грузовик за грузовиком вспыхивали по мере того, как их поражали снаряды наших танков, и возникла паника. Колонна была уничтожена, и танковый полк дивизии Балька ударил в тыл русским танкам у совхоза, при тесной поддержке мотострелков и артиллерии. Русские сражались отважно, но их танки оказались в кольце огня, из которого они тщетно старались вырваться. Когда короткий зимний день стал клониться к вечеру, русский I бронетанковый корпус был разгромлен, причем было подбито 53 вражеских танка.
Между 9 и 13 декабря Бальк все время вел бои по ликвидации плацдармов русских на реке Чир. Авиаполевая дивизия заняла
Вечером 11 декабря генерал Бальк получил радиосообщение: «Неприятель прорвал линию фронта у Лисинского и Нижне-Калиновки, расстояние между участками прорыва 22 км по прямой». Командир 11-й танковой дивизии решил атаковать противника сначала у Лисинского; после ночного марша танковый полк на рассвете 12 декабря подошел к Лисинскому и уничтожил прорвавшихся русских. Такое решение было продиктовано убежденностью Балька в том, что позиции 336-й дивизии крайне важны для действий 11-й танковой дивизии, и их следовало удерживать любой ценой. 336-я дивизия прекрасно понимала всю важность своей задачи. Личный состав дивизии сражался с необыкновенной стойкостью, справляясь с ситуацией по возможности собственными силами, что давало Бальку возможность контратаковать всеми своими силами, когда введение в бой танков становилось абсолютно необходимым. Генерал Лухт, командир 336-й дивизии, ни разу не терял самообладания и не просил помощи у танкистов, даже в моменты наибольшей опасности. Такое отношение стало возможным только благодаря тесному взаимодействию штабов дивизии, совместному их расположению. Каждый вечер командир корпуса встречался с Бальком и самым подробным образом обсуждал с ним обстановку на фронте.
После разгрома русских 12 декабря под Лисинским 11-я танковая дивизия совершила марш на северо-запад и в тот же день к вечеру, покрыв расстояние в 15 миль, нанесла удар по плацдарму русских у Нижне-Калиновки и значительно потеснила их.
На рассвете 13 декабря, когда дивизия готовилась к решительной атаке на Нижне-Калиновку, русские перешли в наступление на ее правом фланге. Один наш батальон был окружен. Тогда 11-я танковая дивизия отказалась от атаки против плацдарма и развернулась против наступавших. Окруженный батальон был освобожден. Бой завершился в конечном итоге нашей победой. К сожалению, ликвидировать полностью плацдарм русских у Нижне-Калиновки мы не смогли, что позже обернулось серьезными последствиями. 11-я танковая дивизия уже восемь суток двигалась по ночам и днем вела бои, и сейчас она отчаянно нуждалась в отдыхе.
Карта 31. Контратака Балька 19 декабря 1942 года
10 декабря 4-я танковая армия перешла в наступление, с нетерпением ожидавшееся 6-й армией, с целью деблокады сталинградской группировки. В это время на наш КП прибыл генерал-полковник фон Рихтгофен, бывший ответственным за снабжение окруженной армии по воздуху, побывал в нашем штабе. По его словам, на начало декабря ситуация со снабжением сталинградской группировки была весьма неблагополучной – из 500 тонн необходимых в качестве минимального суточного количества боеприпасов, продовольствия и горючего ежедневно удавалось доставлять окруженным частям не более 100 тонн. Количество имеющихся транспортных самолетов «Ju-52» было совершенно недостаточным, поэтому пришлось задействовать бомбардировщики «Хе-111». Однако они могли нести всего 1,5 тонны груза каждый, и, кроме того, их отсутствие сразу же сказалось бы на действиях наземных войск, которые они поддерживали.
Наступление Гота к Сталинграду уже набрало полную силу, и, несмотря на критическую ситуацию на реке Чир, XLVIII танковый корпус также должен был принять в нем участие. К сожалению, наш плацдарм на другом берегу Дона у Нижне-Чирской был оставлен под ударами сил русских, и нам было необходимо отбить его, чтобы мы могли выполнить свою задачу и соединиться с 4-й танковой армией. На Чире 14 декабря все было без перемен, и 15 декабря 11-я танковая дивизия отошла со своих позиций у плацдарма русских в районе Нижне-Калиновки и двинулась к Нижне-Чирской, намереваясь форсировать полузамерзший Дон и соединиться с деблокирующими войсками Гота. Позиции у Нижне-Калиновки были заняты подразделениями Alarmeinheiten [171] , выделенными из состава авиаполевой дивизии.
171
Специальные подразделения, предназначенные для действий в экстренных ситуациях.
16 декабря передовые части Гота достигли берегов реки Аксай, до 6-й армии оставалось менее 40 миль, и мы приготовились 17 декабря силами 11-й танковой дивизии форсировать Дон и наступать на юго-восток для поддержки левого фланга Гота. (Подробно о действиях армии Гота я буду говорить в следующей главе.) В этой сложной обстановке русское командование проявило высокую стратегическую проницательность – маршал Жуков (в то время генерал армии. – Пер.) руководил действиями русских на Дону и Волге, а генерал Василевский был начальником его штаба [172] . Вместо того чтобы концентрировать свои резервы для отражения наступления Гота, они предприняли новое широкомасштабное наступление на среднем Дону против несчастной 8-й итальянской армии. Русские наступали широким фронтом до позиции оперативной группы Холлидт (которая сменила 3-ю румынскую армию на нашем левом фланге) и XLVIII танкового корпуса на реке Чир. Кризис на нашем собственном участке фронта не только привел к отмене наступления 11-й танковой дивизии через Дон, но и заставил фон Манштейна остановить 4-ю танковую армию Гота с целью создания нового рубежа обороны, прикрывающего Ростов. Это и решило судьбу 6-й армии под Сталинградом.
172
А.М. Василевский позднее получил звание маршала и в апреле 1943 г. был назначен начальником Генерального штаба ВС СССР. В 1949 г. он стал министром обороны СССР.
16 декабря обстановка на участке XLVIII танкового корпуса была все еще не ясна. Русская 5-я танковая армия приостановила свои атаки наших позиций вдоль течения Чира. Представлялось возможным, что она готовится форсировать Дон, чтобы встретиться с армией Гота. Воздушная разведка была невозможна – уже несколько дней стояла нелетная погода. Но все стало ясно 17 декабря, когда 11-я танковая дивизия изготовилась к броску через Дон, русские мощной атакой прорвали позиции 336-й дивизии примерно в 6 милях севернее Нижне-Чирской. Ничего не оставалось делать, кроме как бросить в бой 11-ю танковую дивизию, которая и оттеснила русских обратно к реке. 18 декабря 11-я танковая дивизия продолжала вести бои, стремясь уничтожить занимаемый русскими плацдарм на реке Чир. Ей, безусловно, удалось бы сделать это, если бы не пришло донесение об еще одном наступлении русских с плацдарма у Нижне– Калиновки. Там моторизованный корпус прорвал нашу оборону на широком фронте, подавив сопротивление Alar– meinheiten. Генералу фон Кнобельсдорфу пришлось перебросить 11-ю танковую дивизию для ликвидации прорыва, хотя Бальк возражал, считая, что сначала следует уничтожить противника в полосе 336-й дивизии.
Генерал Бальк решил выступать немедленно, совершить ночной марш-бросок и неожиданно ударить по противнику на рассвете. С этой целью 110-й мотопехотный полк должен был держать русских с фронта, 15-й танковый полк – атаковать их восточный фланг, а 111-й мотопехотный полк, бывший в резерве, идти за 15-м полком для прикрытия нашего правого фланга.
К 5.00 19 декабря все войска заняли исходные позиции. Когда рассвело, передовые подразделения 15-го танкового полка увидели мощную танковую группу русских, в боевом порядке двигающуюся в южном направлении. Поскольку наши танки смогли скрытно подойти к неприятелю, то все 25 машин 15-го полка пристроились в хвост танкам русских и до того, как те поняли, что произошло, подбили 42 боевые машины противника. Господствовавшая над местностью высота 148,8 была захвачена. По другую сторону этой высоты мы увидели еще одну танковую колонну, двигавшуюся в том же направлении, что и первая. И снова немецкие танки, которыми превосходно командовал капитан Лестман, атаковали русских с тыла и, не дав им опомниться, уничтожили их. Таким образом, 25 немецких танков за столь короткое время уничтожили 65 боевых машин русских, не потеряв при этом ни одной своей. Наступление русских было сорвано. Их оставшиеся части бежали, не оказав сколько-нибудь серьезного сопротивления.
Вечером 19 декабря 3-я механизированная бригада противника произвела разведку боем в районе левого фланга 11-й танковой дивизии и захватила позиции 1-го батальона 110-го мотострелкового полка. Но вскоре 15-й танковый полк восстановил положение.
20 декабря 11-я танковая дивизия возобновила свое наступление, имея целью окончательно отбросить неприятеля за Чир. Наступление дивизии развивалось успешно, но к вечеру русские нанесли мощный удар по ее правому флангу и зашли в тыл 111-му мотострелковому полку. Положение было восстановлено танковым полком; на поле боя осталось 10 подбитых русских танков.
Из-за этого мощного удара русских генерал Бальк решил 21 декабря перейти к обороне и отдал приказ своим полкам с наступлением темноты перегруппироваться. В 2 часа ночи оба мотострелковых полка доложили, что их позиции прорваны. Стояло полнолуние, и при ярком свете луны русские танки и пехота ударили по нашим частям в тот момент, когда те были заняты перегруппировкой. 15-й танковый полк сразу же перешел в контратаку, а вскоре пришли обнадеживающие донесения и от мотострелков. Бальк бросил мотоциклетный батальон в контратаку на стыке 110-го и 111-го мотострелковых полков, где, как представлялось, наступали главные силы русских. Когда рассвело, стало понятно, что 11-й танковой дивизии удалось добиться в этом бою большого успеха – перед нашими позициями лежали сотни вражеских тел. Но и наши потери также были велики.