Таня Гроттер и пенсне Ноя
Шрифт:
– Ладно, – сказал он наконец. – Можешь остаться. Тебе повезло, что В.А.М.П.И.Р. находится в неважных отношениях с Магществом. Только тебе придется отдать мне свой перстень. Он будет храниться в сейфе до тех пор, пока ты не соберешься покинуть этот дом. И только тогда получишь его назад. Я не люблю неожиданностей.
– Перстень не отдам! Не надейтесь! – упрямо сказал Ванька.
– Отдашь! – спокойно заверил его Дурнев. – Мы с Нинелью не потерпим у нас дома всей этой магии. Иначе убирайся на все четыре стороны.
Ванька задумался. Он чувствовал, что Дурнев не блефует. Оставить перстень – отлично. Но куда он тогда пойдет? Домой нельзя. Туда наверняка наведываются шпионы из Магщества. А еще Ванька вспомнил, что Сарданапал строго-настрого велел ему оставаться у Дурневых. Если он окажется где-то еще, последняя связь с Тибидохсом будет разорвана.
Ванька неохотно снял с пальца перстень и бросил его дяде Герману.
– Вы все равно не сможете им воспользоваться. Для этого нужно быть магом, – сказал он.
– Ты это мне? Да я скорее перестану подделывать избирательные бюллетени, чем надену это кольцо на палец! – в сердцах воскликнул бывший депутат.
– И еще одно условие. Я хочу устроиться работать в зоопарк! – продолжал Ванька.
– В зоопарк? – скривился Дурнев. – Это где все эти грязные слоны и мокрые крокодилы? И кем ты хочешь там работать? Надеюсь, не директором? Места директоров, милый мой, заняты везде и надолго. Поверь моему жизненному опыту.
– Нет, не директором. Просто убирать вольеры, – твердо сказал Валялкин.
Дядя Герман презрительно махнул рукой.
– Да пожалуйста. Вперед и с песней! Мне достаточно одного звонка! Если тебе хочется выгребать навоз, считай, что тебе уже вручили лопату и тачку! – фыркнул он.
Ванька повернулся и вышел из комнаты. Халявий насмешливо заулюлюкал ему вслед.
– Герман, зачем ты оставил этого мальчишку у нас? Мы могли бы его куда-нибудь сплавить. Или ты опасаешься, что у Пипочки могут начаться неприятности? – спросила тетя Нинель.
Дурнев покрутил в руках Ванькино кольцо, рассматривая его.
– Дешевка, – заметил он себе под нос. – Медь и какие-то узоры из серебра. В ювелирке за него не дали бы и десяти баксов. Какое там десяти! И трех бы не дали! И куда они, интересно, засунули тут магию? Я ее лично не вижу!
– Герман, ты мне не ответил. Почему ты не спровадил этого мальчишку? – нетерпеливо повторила тетя Нинель.
– Спровадил? – удивился Дурнев, косясь на дверь. – Ты соображай, что говоришь, мамочка! Да этот мальчишка мне о-го-го как нужен! Я для того и выцыганил у него перстень, чтоб он не смылся!
– Но зачем он тебе, Герман?
Дурнев усмехнулся:
– Я не говорил, что недавно получил от Малюты Скуратоффа письмо?
– М-м… От этого мерзкого типа? Они снова оставили конверт под дверью?
– Нет, хуже. Летучая мышь разбилась о стекло моей
Тетя Нинель прищурилась.
– Что-то он слишком расщедрился. Этот Малюта и родную маму не укусит бескорыстно. Похоже, ему от тебя что-то нужно… – заметила она.
– Так и есть. Он прозрачно намекает, что ему понадобится от меня одна услуга. Он спрашивает, нет ли у меня человечка в Тибидохсе, который смог бы раздобыть для него одну вещицу. Когда-то она принадлежала ему, но лет двести назад была захвачена магами как трофей. Якобы она совсем ничего не стоит, но дорога ему как память, и он готов дорого за нее дать… Вот я и подумал, что, кроме Пипы, которую мне хотелось бы уберечь от неприятностей, у нас есть еще этот тип в майке. Если хорошенько заморочить ему голову…
Не договорив, дядя Герман красноречиво пошевелил пальцами.
– И ты веришь Малюте? Зачем ему эта вещица, если она ничего не стоит? Столько лет жил без нее и вдруг вспомнил? – с подозрением спросила тетя Нинель.
– Я верю Малюте? Я? – возмутился Дурнев. – Я никому не верю! Даже… – Тут дядя Герман посмотрел на жену и торопливо поправился: – Даже нашей таксе… Но эта вещица очень нужна Малюте, а следовательно, может оказаться полезной и мне.
– Он не писал, что это? В смысле, что именно нужно выкрасть? – уточнила Дурнева.
Дядя Герман покачал головой:
– Нет, об этом не было ни слова. Я же говорю, летучая мышь была мертва. Я не сумел послать Малюте ответ.
– А если отправить купидона? – предложила Дурнева.
Халявий расхохотался так, что едва не превратился в волка.
– Купидона? По-твоему, мамуля, купидоны такие дураки, чтобы летать в Трансильванию? Да им там через десять минут перекусят сонную артерию. Не спасут ни стрелы, ни подтяжки, ни крылышки, ха-ха! Понял, братик?
Дядя Герман вдруг стал прислушиваться и озабоченно оглянулся. Полтора Километра, первая что-то заподозрившая, вскочила и жутко завыла на окно.
В комнату вкатилась вначале голова Безглазого Ужаса, затем, как еж, утыканный ножами, поручик Ржевский, затем звенящее кандалами туловище и, под конец, брызнув стеклами, ворвался Бульонов на теннисной ракетке. Он просто-напросто не успел затормозить, так как никто из призраков не удосужился научить его Чебурыхнусу парашютису.
– Всем дрожать! Руки вверх, ноги вширь! – забывая открыть рот, громко завопил Ржевский.
Халявий заголосил дурным голосом. Уставившись на призраков, он наступил воющей таксе на хвост и тотчас поплатился за это. Прошло немало времени, прежде чем ему удалось стряхнуть со своей пятки разбушевавшуюся желтозубую моську.