Таня Гроттер и проклятие некромага
Шрифт:
– И?..
– Готфрид Бульонский обещает больше не ревновать. Копье у него уже отобрали… – сказал Ягун, созерцая в зеркале свою жизнерадостную физиономию.
В дверь постучали. Заглянул Тарарах.
– Привет, Тань! Ваньки тут нет? – спросил он.
– Нет. А что такое?
– Саблезубому тигру надо из лапы вытащить занозу и обработать там все. Здоровенная такая заноза. Нагноение, воспаление лимфоузла и всякие прочие радости. А тигр буйный – один к нему не сунешься, – пояснил Тарарах.
– Я могу помочь! – вызвалась Таня. – Есть прекрасное заклинание третьего уровня сложности – Держихапкус. С его помощью трехлетняя девочка может жонглировать бегемотами. А занозы лечатся заклинанием второго уровня – Гидрохлорокарбонатонитросульфамицинум! Единственное условие – заклинание надо повторять в течение десяти минут. Одна ошибка – и на месте сантиметровой занозы появится метровая.
Тарарах невнимательно кивнул. К высшей ветеринарной магии он относился с пренебрежением фельдшера, который раз и навсегда уяснил для себя, что все болезни, которые не лечатся антибиотиками, либо смертельны, либо пациент их выдумал.
– Угу-угу… Но я уж лучше как-нибудь по старинке. Ну, я помчался! Появится Ванька – скажи, что я его ищу!
– Обязательно! – пообещала Таня.
Дверь закрылась.
– Он не верит в ветеринарную науку! У него сознание медбрата! Зеленкой помазал, плюнул, дунул и пошел! Где полостные операции? Где пересадка внутренних органов от кентавра пегасам? Где клонирование клеток печени заклинанием Ещеухнемс! Сплошная рутина! – сказала Таня с обидой.
– Ну звери-то у него выздоравливают. Чего тебе еще надо? – сказал Ягун.
– Мне – ничего! – произнесла Таня и тотчас поняла, что ляпнула чушь.
– Ну и прекрасно! Тогда не дуйся и вынь ноги из супа. Мешать проще поварешкой, – ответил Ягун философски.
– До аспирантуры Тарарах лучше ко мне относился!
– Ничего подобного! Тарарах умчался, потому что переживает из-за тигра. Саблезубые тигры – его единственная слабость после дубин и губной гармошки.
– Что ты несешь, Ягун? Какая гармошка?
– Неважно. Просто деталь. Буйство фантазии. А после тигра он будет переживать из-за пегаса, сфинкса, вепря или кого-нибудь еще. В игре в заботу нет финального свистка.
– А почему он не захотел, чтобы я ему помогла?
– Фиг его знает почему. Может, считает этот твой Держихапкус садистским заклинанием? Зеленка полезнее всего аптечного киоска, если применить ее вовремя. А может, и это более вероятно, Тарарах просто дорвался до Ваньки. Тебя-то он каждый день видит, а по Ваньке скучал. Я вчера слышал, как он просил бабусю телепортировать к Ваньке в избушку пару толковых домовых в помощь тому, что уже есть. Они там и за жеребенком проследят, и за хозяйством, – авторитетно сказал Ягун.
Поняв, что хочет есть, хотя завтрак с обедом позади, а ужин впереди, Таня вышла в коридор. В Зале Двух Стихий всегда можно было разжиться съестным, разумеется, если найти общий язык с молодцами из ларца. Учитывая, что они были фанаты драконбола, у Тани с этим проблем не возникало. Однако до Зала Двух Стихий Тане добраться не удалось. В гостиной светлых к ней подскочили четыре журналиста. В руках – блокнотики. В глазах – преувеличенный интерес. Таню ослепили фотовспышки.
– Ждете ли вы Пуппера? В каких вы с ним отношениях?
– Не боитесь неконтролируемой ревности со стороны Джейн Петушкофф? Как известно, Джейн грозила облить вас кислотой…
– Ваши прогнозы по поводу завтрашнего матча? С каким счетом сборная вечности разгромит сборную мира? Сможете ли вы забить их дракону хотя бы один мяч?
– Целовались ли вы когда-нибудь с Пуппером? Ваши ощущения?
– Лучше не бывает. Отстаньте от меня! – раздраженно крикнула Таня.
Журналисты не отставали. Тогда Таня произнесла: «Шухериус!» и выпустила зеленую искру.
Коридор заволокло едким дымом. Воспользовавшись дымовой завесой, Таня попыталась оторваться от погони. Журналисты, сумев как-то определиться, в какую сторону она движется, ломанулись следом. Понимая, что дым сейчас рассеется, Таня метнулась к стене и, нашарив первую попавшуюся дверь, толкнула ее.
Ей повезло. Она оказалась открыта. Ворвавшись в комнату, Таня поспешно захлопнула дверь. Повернулась, откашливая дым, и встретилась с удивленными взглядами Шурасика и Ленки Свеколт.
– Привет! Я тут это… в общем… сложно объяснить… – запуталась в словах Таня.
– Ничего объяснять не надо. Приветствую тебя, Татьяна! Рад, что у тебя нашлось время навестить наши скромные пенаты. Даже если визит связан с форс-мажором! – с обычной важностью произнес Шурасик.
Свеколт ничего не сказала, хотя в ее глазах определенно плясали лукавые искорки. Тане вдруг показалось, что Ленка что-то знает о Глебе. Даже почти наверняка знает, хотя спрашивать бесполезно. Некромаги, разделившие один дар, будут прикрывать друг друга до последнего.
– Хорошо, что ты пришла! Ты нас рассудишь! – продолжал Шурасик. – Видишь ли, мы с Еленой как раз спорили. Я утверждал, что наибезобломнейший способ достигнуть результата состоит в том, чтобы изначально, на стадии, так сказать, зарождения, исключить все обломообразущие факторы. Ты улавливаешь мою мысль?
– Улавливаю. Хотя ни слова не поняла, – сказала Таня, прикладываясь к дверям ухом.
Похоже, журналисты еще не ушли и паслись где-то неподалеку.
– Скажу проще. Мы спорили, мешают препятствия любви или не мешают? Мой тезис: препятствия разжигают любовь, но лишь в том случае, если не являются непреодолимыми. Понимаешь?
– Более или менее. А если препятствия непреодолимы? – Таня посмотрела на Свеколт.
Ленка провела по воздуху пальцем, рисуя нечто вроде огонька. На краткий миг Тане почудилось, что огонек действительно вспыхнул. Слабое, голубоватое пламя…