Тара
Шрифт:
– Мордашку тоже мажь. Чтобы... чтобы красоту прикрыть.
На все протесты своенравной принцесски пришлось привести железный аргумент: у орков землистый цвет лица. Девочка покапризничала, а потом с завидным упорством принялась умываться грязью.
Узнав, что орки лысы, Тюве безжалостно обкорнала светлые локоны, став ещё безобразней. "Чего ж тебя так припекло, милая?
– подумалось Риону.
– Видать от беды какой бежишь". Воображение тут же нарисовало картину враждующих эльфийских кланов и единственную уцелевшую наследницу, спасающуюся от верной гибели. Но гадать смысла не было. Захочет - сама расскажет.
На
– Остальное выкинь, а лучше сожги. Иначе первый пограничный патруль тебя вычислит и осудит за воровство.
– Оружие не выкину. Диван тоже!
– упёрлась малявка.
– Тогда ворожи, чтобы добропорядочным крестьянам это на глаза не попалось, - сказал старик, а сам задумался, как лучше девчонку представить.
Орчьи женщины - попрошайки. Деньги выманить у зазевавшегося путника им, что в носу поковырять. Голоса у орчанок визгливые, противные. Одежда неопрятная. Зато гадают они мастерски, тёмными чарами владеют. А рассказчицы - заслушаешься.
Орки - мужчины - воины, слову верны, дерутся - устали не знают. Пьют тоже за десятерых. Там где человек под стол свалится без памяти, орку только губы намочить. Поэтому и ценят их, не гонят, с радостью берут в стражу и благородные герцоги, и даже сам король.
– Дочкой моего боевого товарища представляться будешь. Тюве. Полное имя Тювёха Сивуха. Отца звали твоего э - э - э, дай подумать, - Рион перебирал в памяти имена знакомых орков.
– Брюхач. Брюхач Сивуха. И ты едешь в столицу его разыскивать. Встретились мы с тобой случайно. Я тоже, значит, в столицу. Дела у меня там пограничные. Вот я тебя и охраняю, чтобы нехорошие люди или орки не обидели.
Сжав тонкие губки в ниточку, эльфа обреченно кивала.
К деревне Свистульки они вышли через час с небольшим. Аккуратные хаты складывались в три длинных улицы. В огородах копошились женщины, убирая запоздалый урожай, или готовя землю к зиме. Белые ставни, крытые соломой крыши, слабенький защитный контур вокруг околицы. Местного чародея Рион знал, но общаться не желал. Увидет его Охлык, потащит в таверну, на своих ногах не выйдешь. А Рион поклялся себе - не пить. Из-за пьянства он и лишился сил. Из-за пьянства и был изгнан с позором. Он вытерпит, избежит соблазна.
С усилием отведя взгляд от единственной здесь черепичной крыши таверны, он повернулся к Тюве и, порывшись в карманах, дал несколько медных монет.
– Поди принеси бутыль кваса, ветчины, хлеба, и чего-нибудь ещё, - приказал он ей, тыча пальцем в сторону яркой вывески.
– Но я...
– Разве среди орчанок есть трусихи? Вперёд. А я вызнаю, на чём мы поедем. Коляску свою мне оставь.
Коляска преобразовалась в ржавую садовую тележку и теперь не заинтересовала бы даже самого невзыскательного крестьянина. Толкая её вереди, Рион направился к местному писарю, регистрирующему всех путников, проезжающих по тракту. Дойдя до высокого добротного дома писаря, он не удержался, прошептал заклинание подглядывания - одно из немногих, доступных
Как сумел вытянуть из неё Рион, орков девочка видела всего один раз в жизни, во время путешествия с родителями. Видела из окна кареты, но цепко схватила их основные манеры. А вот Рион оказался первым человеком, встреченным ею. Всё это он выяснил у неё за время дороги в Свистульки. Только причину её стремления в Тардрагею выведать не удалось. Молчит, сердится, огрызается загнанной в угол куницей, уводит разговор в сторону. Очень хотелось надеяться, что удалось ей втолковать - люди не любят, когда их задирают другие расы, какими бы древними они не казались.
Понаблюдав, как Тюве расплатилась с трактирщиком, Рион с чистой совестью деактивировал заклинание и постучался в дубовые двери писаря. Веревочку со звонка кто-то оторвал и её куций хвостик торчал слишком высоко даже для Риона.
– Что надоть?
– зарычали из-за двери. Необычный глубокий голос заставил бывшего хранителя вздрогнуть.
Ишь, пса говорящего завел. Дорого ты берёшь, Вик, зазнался, раз щенком ирьской тени разжился.
– Хозяин твой где? Зови скорее, дело есть.
Не прошло и минуты, как дверь отворилась, дымное полупрозрачное создание отпрыгнуло прочь от полоски света, уступая дорогу рыжему плешивому коротышке в шелковой засаленной рубахе.
– А, Рион Остронос пожаловал!
– словно разлил горшок мёда к ногам гостя писарь.
– Поймал кого? Контрабандистом похвастаешь али зверем диковинным? Завтра зверинец прибывает, барыши хорошие срубим!
– на едином дыхании выдал он, шаря карими глазенками по наряду бывшего хранителя, выискивая следы ночной схватки.
– На сколько потянет добыча?
– Уймись, Вик. В столицу мне надо и побыстрей.
Рион сделал шаг вперёд, заставив предприимчивого писаря попятиться.
– В столицу?
– писарь встрепенулся.
– Ценное что-то раздобыл? Так мне описать это следует, подорожную на провоз выдать. Я не много с тебя возьму по дружбе. Или давай мне, я впарю задорого, потом барыши поделим. Дураков при деньгах сейчас много.
Он привстал на цыпочки в надежде высмотреть за плечом Риона чем бы поживиться. Не ждет ли у забора дружина, не бьётся ли на привязи очередная диковинная тварь, порождение тёмной магии чародеев Ири. Риону вдруг стало противно, от того, что столько лет имел дело вот с этим сморчком. Вместе с потерянной должностью исчез и интерес налаживать отношения с недостойным называться настоящим мужчиной торгашом.
– Не тараторь. По личному делу я. Сына навестить в столице. Со мной ещё орчанка малая. К отцу - дружиннику спешит. Так что отвечай, когда ближайший караван в ту сторону был. Реального ли его догнать?
– Как, Остронос не помнит, когда через его владения проходили обозы?
– приподнял жиденькие брови рыжий.
– Заканчивай паясничать. С Лесной заставы кто проходил?
– Три золотых, и подробный отчет представлю, даже о том, сколько серёг в ухе у хозяина-караванщика, - обнаглел писарь.
– Учитывая, что я здесь один такой на всю округу...