Тарч
Шрифт:
— Видел.
— Ночью?
— Под утро.
— С него все и начинается. Этот туман переносит часть мира, вот твой город, например, в другой мир. Сюда, то есть, — Рейдер пальцами обеих рук показал на пол впереди себя, — Этот мир, в котором мы сейчас с тобой. Мы называем его Улей. Или Стикс.
Видя реакцию Максима, Цыган резко вскинул руку, останавливая его попытку что-то переспросить.
— Я же сказал, вопросы потом. Это никто не может объяснить. Так что просто запоминай. Туман скопировал часть твоего мира, километров тридцать в поперечнике, — рейдер поднял вверх кисть правой руки и сделал вращательное движение, — Вместе со всеми людьми, животными, растениями, и перенес, ну, скорее, воссоздал его копию здесь, в Улье. Эта часть скопированного мира называется кластер. Процесс копирования
Рейдер на секунду прервался, надеясь увидеть в глазах собеседника понимание. И дождавшись кивка, продолжил, чеканя каждое слово, как учитель в классе перед внимательными учениками:
— Каждый кластер перегружается со своей периодичностью, от недели, до месяца. Хотя бывает всякое. Чаще всего в кластер "прилетает" один и тот же участок местности или один и тот же город, смещается только время. Вот в этих квартирках я обитаю уже раз… пятый, наверное. Хотя город перегружался тут, поди, годами. Но раньше я ходил в рейды в другие места, да и сам в Улье всего год.
Ты прежний, в том мире, продолжаешь жить, как и раньше. Проснулся с утра, поел, пошел на работу. Какой там у вас день? Суббота? Ну, значит, забухал, поругался с женой и лег спать. А в понедельник пошел на работу. Как и все остальные.
А здесь все люди — копии самих себя, перенесенные в Улей и зараженные вирусом. Большинство из-за вируса начинает мутировать, превращаясь в подобие зомби и постепенно развиваясь в жутких монстров. Но при этом один на сотню, а то и реже, адаптируется к вирусу. Таких мы называем иммунными. И ты, и я — иммунные. Хотя, может, иммунных и больше, чем один на сотню. Но у нас так принято считать. Один из сотни — иммунный. Один из тысячи — не погибает в первые часы. Один из десяти тысяч выходит из кластера, ну или его находят во время рейда, как я тебя. Это если выбраться из кластера — реально…
Цыган помолчал, о чем-то вспоминая, но Максим не решился влезать с вопросами. Накатившая сытость и непонятные, не умещающиеся в сознании слова нового знакомого все сильнее погружали в ощущение нереальности происходящего. Вирус, который не вирус. Зомби, которые не зомби. Туман, кластеры, новый мир… все это не укладывалось в общую картину. Состояние спокойной уверенности, начавшее было появляться после встречи с Цыганом, снова вытеснялось страхом неизвестности.
— Попав в Улей, — продолжал Цыган, не обращая внимания на душевные муки собеседника, — забудь о своем имени. А лучше, все о прошлой жизни. Я тебя нашел и окрестил. Теперь ты — Тарч. Будешь цепляться за прежнее имя — Улей тебя быстро накажет. Да, и не только Улей. Иммунные — весьма суеверные, поголовно. О многом нельзя говорить напрямую, чтобы не накликать опасность. Старое имя и любая другая информация из прошлой жизни — табу. Начнешь об этом разглагольствовать — накажут свои же. Будешь об этом молчать, но постоянно думать — накажет Улей. Быстро и беспощадно.
— Погоди… — Максим поднял руку в останавливающемся жесте и оглянулся по сторонам так, словно вокруг не было стен, — Погоди. Ты говоришь, тридцать километров? А в какую сторону? А что за пределами этих тридцати километров? Там люди выжили? — Он махнул рукой в сторону деревни, в которую уехала семья, — Они заразились?
Цыган откинулся на спинку с видимым неудовольствием.
— За пределами кластера — другой кластер. Туда подгружается другая местность.
— Другая, это какая?
— Кто там у тебя?
— Жена с дочкой.
— Все с ними нормально. Они не попали в перезагрузку. В той стороне, — Рейдер кивнул туда, куда показывал Максим, — до границы кластера еще километров пять. Они были дальше во время тумана?
— Да, туда по прямой — километров двадцать.
— Все значит с твоей семьей хорошо. Они проснутся утром и дождутся тебя, когда ты, тот ты, который там остался, приедешь к ним, и вы будете жить счастливо.
— А здесь их, — Максим так ничего и не понял, но постарался освоить логику собеседника, — Их, что, нет? Совсем? Или они попадут сюда вместе с
Цыган тихо выругался, на мгновение закатив глаза. Поднял одну из скинутых ранее на пол книг, достал из кармана карандаш, открыл книгу на последней странице и начал рисовать на обложке подобие пчелиных сот и внутри центральной "соты" небольшие квадратики и точки.
— Вот смотри. Вот "наш" кластер, в котором мы сейчас находимся. Вот этот дом. Вот тут ваша центральная площадь. Понимаешь? В кластер дальше на север "прилетает" промышленный комбинат, но из совсем другого города. Там сотни две рабочих, пара десятков охранников и куча станков по металлообработке. Их моментально сжирают, туда рейды особо не ходят. Станки здесь почти не нужны, а из иммунных там еще ни разу никто не выжил, так как городской кластер, — рейдер ткнул карандашом на неровный шестиугольник, который перед этим называл "наш", — слишком близко. С этой стороны, — на этот раз неровный многоугольник обрисовал область с того края города, где мог находиться нужный Максиму населенный пункт, — подгружается километров двадцать степи с железнодорожной станцией. Там иногда бывают весьма "вкусные" товарняки. Рядом "прилетает" небольшая северная деревенька. Медленный кластер, почти весь окружен рекой. Людей там мало, одни бабки почти. Они могут дней пять прожить, не обратившись. К ним иногда заглядывают рейдеры — в излучине хорошо ставить засады на развитых зараженных. И из-за того, что заражение происходит медленно, бывает, и иммунных вытаскивают. Деревня с твоей семьей не подгружается вообще. Усек?
Максим усек. Но понимание не избавило от нарастающего беспокойства. Беспокойства пока еще неосознанного, рождающегося в подсознании. Еще не поняв, почему, но мужчина уже не мог сидеть, встал и начал ходить из угла в угол. Цыган на этот раз не стал говорить об опасности "отсвечивать" перед окнами и лишнем шуме, привычно пережидая замешательство очередного "свежака".
Мысли Максима путались, не находя привычной опоры, не состыковывались друг с другом, возникая и пропадая обрывками. Он подошел к окну, отодвинул пальцем штору, несколько секунд невидящим взглядом смотрел во двор, отошел, так и не осознав, что там увидел и увидел ли вообще, остановился у дивана, оперся на его спинку, но потом снова заходил по комнате.
— Так их тут что, нет?
— Нет.
— И я в каком-то месте, куда они не попали?
— Не попали.
Максим еще раз прошелся по комнате, повернулся к Цыгану и посмотрел на него прямо, пытаясь придать взгляду осмысленность:
— Как мне вернуться?
— Никак. Ты ушами слушаешь, или жопой?
Рейдер остался спокоен и даже позу не поменял, только слегка наклонил голову, осуждая глупость собеседника.
— Я же сказал — дороги назад нет. Да, и куда ты собрался возвращаться? Вытащи из своих ушей то говно, которым ты их залепил и слушай, что тебе говорят. Каждое слово впитывай, как губка. Как будто ты срочник, первый день в части, привезли тебя, лысого, испуганного, глупого, завшивевшего с дороги и товарищ прапорщик, отец твой родной на ближайшие два года, твой кормилец и твоя мамка, учит тебя жизни, объясняет, в каком дерьме тебе придется в ближайшее время вариться. Я, конечно, тебе не мамка и даже не папка. Да и на два года ты мне не нужен — выведу из кластера и до свиданья. Но если ты планируешь тупить — сдохнешь через минуту после того, как я в сторону отойду, а то и быстрее. А будешь слушать — может, и поживешь еще.
Максим молчал.
— Поехали дальше. Иммунные хоть и адаптируются к вирусу, но не переживают заражение без последствий. Улей дарит нам один здоровенный минус и два гигантских плюса, выживание без которых здесь вряд ли было бы возможно. Минус — это постоянная необходимость пить живчик.
Цыган, не поворачиваясь, показал пальцем чуть назад, на рюкзак, в котором лежала заветная бутылочка с мутной отвратительной на вкус жидкостью.
— Его нужно не много, но для выживания хотя бы грамм пятьдесят-сто каждый день выпивать приходится. Живчик делается из определенных частей развитых мутантов. Я потом тебя научу. Поэтому мы постоянно вынуждены на них охотится, валить в промышленных масштабах. В этом мы с зараженными зеркальны. Им нужно наше мясо. Нам нужны их спораны, для живчика.