Тарси
Шрифт:
– Надо же, говорит! – удивленно произнес стражник, взирая на бывшего пленника, как на ожившее чудо. Сам факт, что считавшийся ранее чуть ли не немым пленник заговорил, так поразил стражника, что смысл сказанного остался за скобками.
– Диалект портового грузчика вам совсем не подходит, барышня, – сказал я на языке эслатов.
– А чего он?.. – Салина гневно сверкнула глазами, но замолчала.
– Пойдем мы, пожалуй, – стражник стал боком пробираться к двери.
– Стойте, заберите пленника с собой! – крикнул я, но надежда моя была
– Ты свободна, рыцарь Сикруц больше не имеет к тебе претензий, можешь отправляться, куда тебе угодно. И не благодари.
– И все же я признательна вам за помощь, граф, – Салина склонила голову. – К сожалению, рыцарь Сикруц так и не принес мне свои извинения, но пусть это останется на его совести.
Я облегченно вздохнул. С нее станется отправиться к рыцарю и потребовать, чтобы извинения были принесены.
– Совершенно невоспитанный человек, – согласился я. – Не стоит обращать на него внимания.
– Без извинений я как-нибудь обойдусь, – продолжила гостья, – но этот невежа не вернул мне мой меч. Вместо этого какой-то человек попытался всучить мне десять золотых. Это вместо моего фамильного меча? Они решили посмеяться, мой меч бесценен!
– Настолько хорош?
– Ему полторы сотни лет, и за все это время он не покидал нашу семью.
Все понятно – семейная реликвия. Вот только вряд ли ее удастся вернуть. Скорее всего рыцарь давно продал меч. Возможно, за ту самую сумму, которую он пытался вернуть Салине. Вряд ли меч сам по себе стоит больше: Сикруц не похож на того, кто может продешевить, и он не в том положении, чтобы экономить на мелочах, возвращая меньше вырученного от продажи меча. Другое дело, что меч дорог Салине как память, но здесь уж ничего не поделаешь.
– Сочувствую. Советую тебе вернуться домой, деньги на дорогу я тебе одолжу.
– Вернуться домой? После того, что со мной случилось? Об этом не может быть и речи.
Я сделал вдох и задержал дыхание. В конце концов, я ей не отец и не старший брат.
– Ладно, иди куда хочешь. Ты свободный человек и можешь поступать, как тебе вздумается.
– Все вы так, лишь бы поскорее отделаться, – обиженно нахмурилась Салина. – Куда я могу пойти в таком виде?
Это уж точно, в таком виде ее никуда не впустят, и сюда не впустили бы, если бы не люди графа Тугази, им владелец гостиницы возражать не посмел.
– У тебя же есть десять золотых. Почему бы не привести себя в порядок?
– Нет у меня десяти золотых. Пусть подлый рыцарь подавится своими деньгами, мой меч не продается!
– Ты не взяла деньги?
– И не возьму. Пока рыцарь Сикруц не вернет мне мой меч, он будет у меня в должниках.
Можно было бы потребовать возврата оружия и прижать этим Сикруца, но некогда мне с ним возиться. Шуму будет много, а пользы мало. Рыцарю и без того сейчас хватит хлопот.
– Тогда это тебе, – я отвязал от пояса
В это время дверь распахнулась, и невысокий парнишка с громким и протяжным «А-а-а» бросился на мою собеседницу.
Я с удивлением взирал на эту картину. Нападавший был без оружия, на покушение это никак не походило. Он набросился на Салину с кулаками, та на удивление проворно парировала удары. Так они всю комнату перевернут.
Секунд двадцать я смотрел на эту потасовку, задумчиво почесывая затылок.
– Отстань! Отвяжись! – кричала Салина.
– Сам уйди! Это моя работа! – кричал парнишка.
О чем это он? Я изловчился и поймал его за воротник. При этом нападающий на удивление быстро успокоился: взбрыкнул пару раз и затих.
– Уклит, это ты? – с удивлением узнал я своего нового оруженосца.
– Я, Ваша Светлость, – парнишка хлюпнул носом.
Что это с ним? Подобного за ним не замечалось. Не всегда сытый, он не унывал, в драке один против троих он держался молодцом. А сейчас расклеился.
– Что случилось?
– Я буду хорошим оруженосцем, не надо брать другого.
– Ты о чем?
Я обвел комнату взглядом, встретил встопорщившуюся, как сердитая кошка, Салину и рассмеялся.
– Что смешного? – недовольно спросила гостья на языке эслатов.
– Уклит решил, что ты претендуешь на его место оруженосца, – и я опять разразился смехом.
– Из меня получился бы хороший оруженосец, не чета этому коротышке! – фыркнула девушка.
– Этого еще мне не хватало. У меня уже есть оруженосец, а у тебя, насколько я помню, были какие-то дела.
– Мужчины, – пробурчала Салина, – сначала выкупают из неволи, а потом гонят. Ни одна женщина так бы не поступила.
– Если тебе что-то не нравится, возвращайся назад и жди, пока тебя выкупит женщина.
Салина надулась и хлюпнула носом.
Только этого мне не хватало. Мало парнишки-оруженосца, так теперь эта взбалмошная девица норовит затесаться в нашу компанию.
– Между прочим, я знакома с этикетом и умею себя вести.
– Я заметил, как ты себя вела со стражниками, извозчик мог бы позавидовать такому лексикону.
– Вот и брали бы в оруженосцы извозчика.
Я понял, что начинаю терять смысл разговора. Кто кого уговаривает, я ее или она меня? Логика здесь бессильна.
– Какой-то извозчик им подходит, а наследница древнего рода нет, – бурчала Салина.
– По крайней мере, извозчик не спорит с работодателем.
– Я тоже не буду спорить, если вы меня возьмете, – оживилась Салина.
Я схватился за голову: никак не ожидал, что разговор повернется подобным образом.
– Да зачем тебе это надо?
– Слабой девушке непросто одной.
– Не сказал бы, что ты так уж слаба, ты почти побила моего оруженосца.
– Пфыр! – заявила Салина. – И побила бы, если бы меня не держали впроголодь все это время. Правда, перед тем как отпустить, накормили до отвала, никогда столько не ела.