Татаро-монголы в Азии и Европе

Гумилев Лев Николаевич

Кроме основных податей — хараджа и купчура — взималось много других податей. В документах XIII–XIV вв. мы встретили 45 терминов налоговых сборов, в более поздних фарманах встречается 31 и 27 [1200] . Учитывая, что некоторые из этих терминов являлись синонимами, все же можно считать не менее 20 видов податей, взимавшихся повсеместно. Из них только пять основаны на мусульманском религиозном праве (шариате), остальные введены постепенно в разное время (большая часть в X–XI вв.). Но при монголах взимание их оказалось гораздо более тяжелым благодаря общему упадку сельского хозяйства и обеднению крестьян. Не имея возможности здесь подробно говорить об этих податях и повинностях, отметим лишь важнейшие из них: «чрезвычайный» налог (араб. 'авариз), на практике, однако, взимавшийся постоянно [1201] ; сбор для снабжения войск — тагар (перс.) — зерном, вином, скотом [1202] ; ихраджат (араб.) — группа сборов на покрытие издержек по содержанию разных чиновников, гонцов и оплаты их расходов [1203] , сбор с садов [1204] и др.

1200

Подробности см. И. П. Петрушевский, Земледелие…, стр. 359 и сл.

1201

Там же, стр. 382.

1202

Там

же, стр. 383–386; А. А. Али-заде, Социально-экономическая история Азербайджана XIII–XIV вв., стр. 230–235.

1203

И. П. Петрушевский, Земледелие…, стр. 387–391.

1204

Там же, стр. 387.

Тяжелы были и натуральные повинности — бигар (перс.), иначе хашар (араб.-перс.) — сборы крестьян на оросительные работы, на строительство дворцов, крепостей и т. д. в пользу государства или местных владетельных феодалов. Эти сборы крестьян, сгоняемых издалека, работавших на своих харчах, были разорительны [1205] . Так, для прокладки планированного Рашид ад-Дином магистрального канала из р. Тигра было собрано 20 тыс. крестьян из Джезиры [1206] .

1205

Там же, стр. 394–396; А. А. Али-заде, Социально-экономическая история Азербайджана XIII–XIV вв., стр. 228–230.

1206

«Мукатабат-и Рашиди», стр. 244–245 (письмо № 38); ср. там же, стр. 246–247 (письмо № 39 — о сборе ра'ийатов для прокладки «Канала Газанова» из р. Евфрата.

Не менее тяжела была и постойная повинность — обязанность крестьян и горожан принимать к себе в дом эмиров, гонцов, чиновников с их челядью. «В каждом околотке, — сообщает Рашид ад-Дин, — где располагался на постой гонец, тамошние жители сразу подвергались стеснениям и мучениям, ибо их (гонцов) рабы и военные слуги с крыши спускались во дворы соседей, стреляли из луков в голубей и кур и часто случалось, что стрелы попадали в детей жителей. Все, что они находили из съестного, напитков и корма для животных, кому бы то ни принадлежало, они грабили для себя… Они ставили в садах [верховых и вьючных] животных и в один день разоряли сад, который с тысячью трудностей благоустраивали в течение десяти лет» [1207] . Тяжела была для ра'ийатов и ямская повинность (йам, монг.) — обязанность поставлять для почты верховых и вьючных животных (улаг) и людей… «Нельзя описать, — говорит Рашид ад-Дин, — сколько улага — ослов ежегодно брали у ра'ийатов (крестьян), купцов и прочих и скольким тысячам ра'ийатов [гонцы] ломали головы, руки и ноги» [1208] .

1207

Рашид ад-Дин, Джами' ат-таварих, перс. текст, стр. 460; рус. пер., стр. 260.

1208

Там же, перс. текст, стр. 556; рус. пер., стр. 319.

Дополнительным бременем на плечи ра'ийатов ложилась система расплаты государства по денежным обязательствам (по отношению к служилым людям и кредиторам) не деньгами, а ассигновками (барат, хавале), выписанными на местные казначейства, которые раскладывали уплату на ра'ийатов [1209] . Также случалось нередко, что одни и те же подати взимались с ра'ийатов по два-три раза и даже по нескольку раз в год [1210] .

1209

Там же, перс. текст, стр. 453–457; рус. пер., стр. 256–259; Джувейни, Тарих-и джахангушай, т. II, стр. 249.

1210

Рашид ад-Дин, Джами' ат-таварих, перс. текст, стр. 453; рус. пер., стр. 256.

Для горожан особенно обременителен был введенный впервые монголами налог с ремесла и торговли — тамга [1211] . Размер тамги составлял 10 % стоимости каждой торговой сделки, оптовой или розничной [1212] .

Но тяжелее всего эта система повинностей была для крестьян. Она усугублялась произволом финансовых чиновников и еще более откупщиков налогов, которыми были либо феодалы (монголы и уйгуры), либо местные купцы и ростовщики. Во многих областях крестьянам приходилось отдавать в виде ренты и налогов 80–90 % урожая, и все равно они постоянно оставались в недоимщиках. Вот как описывает Рашид ад-Дин сбор податей до реформы Газан-хана: «Когда сборщики отправлялись по околоткам, они отыскивали какого-нибудь мерзавца, знавшего дома, и по его указанию извлекали [прятавшихся] людей из углов, подвалов, садов и развалин. Если не могли захватить мужчин, то забирали их жен, гнали их, как стадо овец, перед собой из околотка в околоток и приводили к налоговым чиновникам. Те подвешивали их за ноги на веревке и избивали; стенания и жалобы женщин поднимались до небес» [1213] .

1211

М. Minovi and V. Мinоrsку, Nasir ad-din Tusi on finance, стр. 761.

1212

«Мукатабат-и Рашиди», стр. 33–34 (письмо № 13).

1213

Рашид ад-Дин, Джами' ат-таварих, перс. текст, стр. 458; рус. пер., стр. 259.

Формы классовой борьбы крестьян

Одной из форм (пассивной) классовой борьбы крестьянства было бегство с мест приписки, принявшее к концу XIII в. массовый характер. Рашид ад-Дин приводит пример, когда крупнейшие землевладельцы в округе Йезда, прибыв в свои имения, не могли отыскать никого из крестьян: все разбежались; сады погибли, и от них не осталось следов [1214] . Тот же автор рассказывает, что один из землевладельцев прибыл в свое селение Фирузабад, в округе Иезда, для сбора ренты. Он не мог найти ни старосты, ни крестьян: все убежали. Зато там уже сидели 17 сборщиков податей с ассигновками для оплаты их из доли податей с того же селения. Всей этой своре удалось поймать в степи трех скрывавшихся крестьян. Их привели в селение, подвесили на веревках и стали избивать, дабы заставить их сказать, где скрываются остальные крестьяне, но ничего не добились [1215] . На рубеже XIII и XIV вв. Вассаф упоминает о Фарсе: «запустевшие местности», «где совсем не было ра'ийатов» [1216] . Рашид ад-Дин в письме к своему сыну Махмуду, наместнику Кермана, отмечая, что бегство крестьян приняло массовый характер по вине местных властей и войск, приказывал возвратить крестьян на места исконного поселения, обещав им льготы — освобождение от податей на три года [1217] .

1214

Там же, перс. текст, стр. 458–459; рус. пер., стр. 258–259.

1215

Там же, перс. текст, стр. 460; рус. пер., стр. 260. Этот эпизод датирован 1292 г.

1216

«Тарих-и Вассаф», стр. 433.

1217

«Мукатабат-и Рашиди», стр. 11–12 (письмо № 5).

Конечно, те крестьяне, которые бежали в горы, леса и степи, постепенно переходили от пассивного к активному протесту. В 80–90-х годах XIII в., когда вызванная податным бременем хозяйственная разруха достигла крайних пределов, размножились повстанческие отряды, ведшие партизанскую войну с государством ильханов и его феодальной верхушкой. Действия этих отрядов картинно рисует Рашид ад-Дин. Он называет их не иначе как «разбойниками и ворами» (перс. рахзанан ва дуздан), «городскими подонками и чернью» (перс.-араб. рунуд ва аубаш) [1218] .

Но из его рассказа видно, что эти отряды состояли из разоренных сельчан, обедневших кочевников, беглых рабов, а также городской бедноты. Там были таджики [1219] , курды, луры, шулы, арабы, даже (обедневшие) монголы [1220] . По словам Рашид ад-Дина, эти «разбойники» находили полную поддержку среди социальных низов. Некоторые жители селений «становились с ними заодно и ходили у них в проводниках». В каждом роду кочевников и среди оседлых крестьян, даже сельских старост, у «разбойников» были друзья и товарищи, которые всячески им помогали, снабжали их продовольствием, укрывали их в своих домах, и они порою месяц-другой гостили у своих друзей. В городах у «разбойников» были «лазутчики», которые извещали их «о выезде людей разного состояния» из города. Даже низшие местные власти избегали доносить об этих отрядах, опасаясь их мести. Напротив, местные жители осведомляли их о движении военных отрядов. Случалось, эти повстанцы, окружив стан какого-нибудь эмира, грабили его. Нападая на караваны (о движении которых «разбойники» заранее знали), «разбойники» кричали: «У нас-де до тех, у кого нет ничего или есть мало, дела нет!». Тотчас же бывшие в караване бедняки и малоимущие спокойно отходили в сторону, а разбойники принимались за знатных людей и богатых купцов (о присутствии которых в караване они также были осведомлены заранее), грабили и убивали тех. На имущество этих людей они смотрели как на такую, же законную военную добычу, как монгольские войска и власти смотрели на имущество крестьян. Некоторые из этих повстанцев приобрели славу среди населения, и если кого-нибудь из них ловили и вели казнить, то народ возмущался, говоря: «Как можно казнить такого героя!» [1221] . Из повествования ясно, что это были отнюдь не оторвавшиеся от общества деклассированные разбойничьи шайки, а народные партизанские отряды, боровшиеся против угнетателей.

1218

Рашид ад-Дин, Джами' ат-таварих, перс. текст, стр. 486; рус. пер., стр. 276–277.

1219

Термином «таджики» в то время обозначали всех вообще оседлых иранцев. См. В. В. Бартольд, Tadjik, — «Encyclopedia of Islam», vol. IV (то же в параллельном издании на французском и немецком языках).

1220

Рашид ад-Дин, Джами' ат-таварих, стр. 276–277.

1221

Весь рассказ см. Рашид ад-Дин, Джами' ат-таварих, перс. текст, стр. 486–490; рус. пер., стр. 276–279.

Конечно, не все беглые крестьяне уходили в леса и горы. Многие из них переселялись в области, где влияние монгольской кочевой знати было слабее и где феодальная эксплуатация была относительно более мягкой. Как уже говорилось, многие местные феодалы (особенно на юге) охотно принимали к себе беглых крестьян, сажая их на запустевшие участки. Некоторые крестьяне, жившие в оазисах, выставляли на дороге дозорного. Когда тот издалека видел приближение кого-либо чужого, он подавал сигнал, и крестьяне прятались в каризах (подземных каналах) и в песках [1222] .

1222

Там же, перс. текст, стр. 458; рус. пер., стр. 259.

В Фарсе в 1265 г. произошло большое восстание крестьян и кочевников под предводительством сейида Шараф ад-Дина, объявившего себя Махдием, призванным богом установить на земле царство справедливости, что и привело к восстанию «простой народ» ('авами ан-нас) [1223] . В 1291 г. произошло восстание лурских кочевых племен, занявших на время Исфахан. Крестьяне и горожане также принимали участие в попытках владетельных вассалов ильхана, как, например, меликов гератских, освободиться от монгольского ига или ослабить его [1224] .

1223

Об этом восстании см. «Тарих-и Вассаф», стр. 191–192.

1224

Эти попытки вызвали карательные экспедиции ильханских войск в 1298, 1306–1307 и 1312–1313 гг., приведшие к повторным разорениям Герата и его оазиса. Подробно см. Сейфй, Тарих-наме-йи Херат, стр. 491–497, 503–541, 591–595.

Реформы Газан-хана [1225]

Исключительно тяжелое экономическое и финансовое состояние государства, резкий упадок земледелия и городской жизни, побеги крестьян, ропот монгольских рядовых воинов, которым не платили регулярно жалованья [1226] , — все это побудило седьмого ильхана Газан-хана (султана Махмуда, правил в 1271–1304 гг.) круто изменить внутреннюю политику: сблизиться с мусульманской чиновной и духовной знатью (в большинстве иранской), чтобы обеспечить ее активную поддержку, и усвоить некоторые иранские государственные традиции. Газан-хан принял ислам, который после долгого перерыва (1220–1295) снова стал государственной религией. Газан-хан провел ряд реформ в духе той политической линии, которую мы выше условно назвали «вторым направлением». С этим и было связано назначение на пост второго вазира Рашид ад-Дина (бывшего одновременно придворным врачом и историографом Газан-хана), фактически ставшего руководящим министром. Главная политическая роль в государстве примерно на два десятилетия от монголо-тюркской военно-кочевой знати, которой Газан-хан не доверял и представителей которой часто казнил, перешла к иранской чиновной знати (гражданской бюрократии), политическую программу которой выражал Рашид ад-Дин, иранский патриот [1227] , видевший в Газан-хане «падишаха ислама», «его величество, прибежище халифата, хосроя [1228] Ирана и наследника царства кийанидов» [1229] . В. В. Бартольд в свое время не был уверен в том, что реформы Газан-хана «были делом рук самого историка» [1230] . Теперь, после открытия и опубликования переписки Рашид ад-Дина, нельзя сомневаться в том, что именно он был инициатором и проводником этих реформ. Правда, в «Джами' ат-таварих» историк рисует себя и других сановников только пассивными исполнителями мудрых государственных замыслов юного монгольского государя. Но это не более как официальная лесть властолюбивого сановника, желавшего сохранить и упрочить свое положение и влияние при альханском дворе. Из переписки Рашид ад-Дина мы убеждаемся в том, что в основу газанхановых реформ положены политические идеи самого историка: сильная центральная власть и борьба с центробежными тенденциями вассалов и особенно монгольской военно-кочевой знати, обуздание своеволия и произвола последней; возрождение разрушенной экономики, особенно сельского хозяйства; облегчение налогового бремени горожан и крестьянства для поднятия их благосостояния и, следовательно, их налоговой платежеспособности; оздоровление аппарата финансовых чиновников и прекращение их злоупотреблений [1231] .

1225

О социальной политике и реформах Газан-хана см.: А. И. Фалина, Реформы Газан-хана, — Ученые записки Института востоковедения АН СССР, т. XVII, 1959, стр. 51–76; И. П. Петрушевский, Земледелие…, стр. 52–62, 83–92, 333–339; А. А. Али-заде, Социально-экономическая и политическая история Азербайджана XIII–XIV вв. Специального раздела о реформах Газан-хана в этой книге нет, но о них говорится в разных местах.

1226

Точнее, натурального довольствия — кормовых ('улуфе) и «обмундировочных» (джамагийат, перс.).

1227

Хотя еще его дед был, по-видимому, евреем.

1228

Древний титул иранских царей сасанидов (226–651).

1229

«Мукатабат-и Рашиди», стр. 141 (письмо № 26). Кийаниды — легендарная династия древнейших царей Ирана.

1230

В. В. Бартольд, Рецензия на кн. Е. Blochet, Introduction a l'Histoire des Mongols de Rachid ed-din (1910)— «Мир ислама», т. I, СПб., 1912, стр. 86.

1231

Политические идеи Рашид ад-Дина высказаны в разных местах его писем. Наиболее систематически они изложены в письме к его сыну Шихаб ад-Дину, наместнику Хузистана, см. «Мукатабат-и Рашиди», стр. 93–121 (письмо № 22).