Тау - ноль
Шрифт:
— Я думаю, — сказал Перейра, — что настоящий ужас для нее перспектива умереть бездетной. Она раньше любила придумывать имена для членов большой семьи, которую хотела иметь.
— Ты хочешь сказать… Погоди. Дай мне подумать. Нильсон, черт его побери, был прав, когда говорил, что мы вряд ли когда-нибудь найдем новый дом. Приходится согласиться, что жизнь в таких обстоятельствах кажется довольно бессмысленной.
— А для нее особенно. Оказавшись лицом к лицу с этой пустотой, она отступает — очевидно
— Что же нам делать, Луис? — с болью спросил Федоров.
— Если бы капитан объявил процедуры обязательными… Он может это обосновать. Предположим, что мы, несмотря ни на что, достигнем планеты.
Общине понадобится детородная способность каждой женщины по максимуму.
Инженер вспыхнул.
— Еще одно правило? Реймон будет тащить ее к врачу? Нет!
— Ты напрасно ненавидишь Реймона, — упрекнул его Перейра. — Вы с ним очень похожи. Вы оба из тех людей, которые не сдаются до последнего.
— Когда-нибудь я его убью.
— Ну вот, теперь ты являешь романтическую сторону своей натуры, заметил Перейра, желая смягчить атмосферу. — А он — воплощение прагматизма.
— Что бы, в таком случае, он сделал с Маргаритой? — насмешливо спросил Федоров.
— Н-ну… не знаю. Что-нибудь лишенное сентиментальности. Например, собрал бы команду исследователей и разработчиков для усовершенствования биосистем и органоциклов, чтобы сделать корабль неограниченно обитаемым. И тогда она могла бы иметь по меньшей мере двоих детей…
Слова его повисли в воздухе. Двое мужчин уставились друг на друга, открыв рот. В их взглядах сверкало:
ПОЧЕМУ НЕТ?
Мария Тумаджан вбежала в спортзал и обнаружила Иоганна Фрайвальда упражняющимся на трапеции.
— Дружинник! — крикнула она. Она дрожала от страха. — В игровой комнате драка!
Он спрыгнул на пол и бросился по коридору. Сначала он услышал шум взволнованные голоса. Дюжина свободных от вахты людей собралась в круг.
Фрайвальд протолкался в середину. Там второй пилот Педро Барриос и повар Майкл О'Доннелл, тяжело дыша, наносили друг другу удары костяшками пальцев. Зрелище было отвратительным.
— Прекратите! — взревел Фрайвальд.
Они послушались, сердито глядя на него. К этому времени народ уже знал о приемах, которым Реймон научил своих добровольцев.
— Что это за фарс? — требовательно спросил Фрайвальд. Он презрительно смотрел на зрителей. — Почему никто из вас не вмешался? Вы что, слишком глупы, чтобы понять, к чему нас приведет такое поведение?
— Никто не смеет обвинять меня, что я жульничаю в картах, — сказал О'Доннелл.
— Ты это делал, — ответил на колкость колкостью Барриос.
Они снова замахнулись. Фрайвальд успел раньше. Он схватил обоих за вороты туник и развернул,
— Вы могли воспользоваться боксерскими перчатками или шестами кендо на ринге, — сказал Фрайвальд. — Теперь вы предстанете перед первым помощником.
— Э-э, прошу прощения. — Худощавый опрятный новоприбывший просочился мимо ошеломленных наблюдателей и тронул Фрайвальда за плечо: картограф Пра Тах. — Не думаю, что в этом есть необходимость.
— Занимайтесь своим делом, — проворчал Фрайвальд.
— Это мое дело, — сказал Тах. — Если мы не будем едины, то просто не выживем. Официальные кары здесь не помогут. Эти люди — мои друзья. Думаю, что смогу уладить их разногласия.
— Мы должны уважать закон, или с нами покончено, — ответил Фрайвальд.
— Я увожу их.
Тах принял решение.
— Могу я сначала поговорить с вами наедине? На минутку?
— Ну… ладно, — согласился Фрайвальд. — Вы двое оставайтесь здесь.
Он вошел в игровую комнату вслед за Тахом и закрыл дверь.
— Я не могу позволить, чтобы им сошло с рук сопротивление мне, сказал он. — С тех пор, как капитан Теландер дал нам, дружинникам, официальный статус, мы олицетворяем власть на корабле.
Он был одет в шорты, и закатал носок, чтобы показать ссадины на щиколотке.
— Вы можете не обратить на это внимания, — предложил Тах. — Сделайте вид, что не заметили. Они неплохие парни. Их просто довели до ручки монотонность, бесцельность, напряжение неизвестности: пробьемся ли мы вперед, или столкнемся со звездой.
— Если мы позволим кому-то избежать ответственности за драку…
— Что, если я заставлю их помириться и извиниться перед вами? Не послужит ли это нашему делу лучше, чем арест и наказания?
— Возможно, — скептически сказал Фрайвальд. — Но почему я должен верить, что вы сможете это сделать?
— Я тоже дружинник, — ответил Тах.
— Что? — вытаращился Фрайвальд.
— Спросите Реймона, когда увидите его. Я не должен никому открывать, что он меня завербовал, разве что официальным дружинникам в чрезвычайной ситуации. Каковая, по моему мнению, сейчас наблюдается.
— Aber… почему?..
— Он сам сталкивается с неприязнью, сопротивлением и стремлением его избегать, — сказал Тах. — Его открытые добровольные помощники, вроде вас, имеют меньше неприятностей подобного рода. Вам редко приходится делать грязную работу. Но все же существует некоторая степень сопротивления и вам. А я — не… не штрейкбрехер. У нас нет настоящих преступлений.
Предполагается, что я — закваска, фермент, катализатор. Я оказываю влияние, насколько это в моих силах. Как, например, в этом случае.