Таящийся ужас 3
Шрифт:
Он встал и посмотрел на меня — в глазах его бушевало пламя, а изгиб челюсти словно олицетворял собой всесокрушающее могущество, величие закона.
— Мызнаем, что это такое! И это неплохое начало. И мы поймаем его, мистер Петерс. Вы меня поняли?
— Я… пожалуй, да…
— И пожалуйста, обо всем, что услышали от меня, никому ни слова. Сегодня это была ваша жена, завтра — чья-то еще. Или дети. Очень жаль, конечно, что это оказалась ваша жена, мистер Петерс. Из трех миллионов жителей города он выбрал именно вашу жену. Что ж, такова жизнь. Ну, а сейчас нам пора.
Он похлопал меня по плечу.
Пребывая в безутешном горе, я наконец остался в полном одиночестве.
Что ж, дорогие мои, вот так оно все и обстояло. Похоже на то, что по городу действительно где-то бродит убийца-отравитель, действующий без всякой системы. Подобно молнии. Подобно лунатику. Он наверняка сумасшедший. Должен быть сумасшедшим. Иначе зачем бы ему понадобилось убивать столько людей, причем в совершенно разных местах? Людей, которые не имеют ничего общего, ну просто абсолютно ничего общего друг с другом. Все это просто лишено смысла. Полиция утверждает, что понятия не имеет, как он вообще проникает в жилища. Ну так вот, уважаемые граждане, покрепче заприте свои двери. Перед сном загляните под кровать. И окна проверьте — разве может кто-то вам гарантировать, что молния и сумасшедший станут действовать исключительно через входную дверь?
Мои соседи, одержимые страстью выражать соболезнования, постоянно твердят, что виной всему наша идиотская полиция. Поднимает, видите ли, шум, да еще какой, всякий раз, когда человек якобы не в том месте припарковал машину или вообще идет по своим делам, а как доходит дело до того, чтобы изловить настоящего преступника, так их нет. Ну где они, где, когда дело доходит до настоящей беды, истинной опасности?
Я, конечно, говорю соседям, что не стоит так уж во всем винить полицию. Не исключено, они действительночто-то знают. Ведь не станут же они рассказывать об этом каждому!
Самому же себе я сказал, что они не решатся обнародовать все эти факты насчет молока. Да, попросту не осмелятся. Вы только представьте себе, что может случиться. Да не меньше, чем катастрофа; все в городе прекратят пить молоко. А пострадают маленькие дети! Бедные молочные компании вообще в трубу вылетят, а молочники лишатся работы. А что сказать про фермеров, которые разводят коров… да и сами бедные коровы — какая участь ждет их? Нет, милостивые государи, такуюшумиху поднимать нельзя. Едва ли кто-то скажет, к чему все это приведет. Будет гораздо лучше, если полиция позволит нескольким людям ежедневно умирать, покуда она не найдет того, кто во всем этом повинен. А уж после этого они смогут обо всем рассказать публично. Именно тогда, но никак не раньше.
Мистер Дилэни сказал, чтобы я помалкивал обо всем этом. Разумеется, я так и сделаю. Уж секреты-то я хранить умею, по-настоящему умею. Ведь сумел же я сохранить в тайне свою маленькую книжицу, разве не так? Я имею в виду тот старинный фолиант, который нашел у себя в библиотеке, с формулой.
С формулой, сказал я? Нет, все-таки я раскрою вамодин маленький секрет. В моей маленькой книжице содержатся формулы.Вы поняли — множественное число. Вот, например, на странице 137, в пятнадцатой главе, если хотите, описывается, как делать золото из мусора. Довольно простая процедура, требующая лишь нескольких часов работы. Или на странице 192 — там есть рецепт приготовления духов, причем весьма простой. Если мужчина станет ежедневно по утрам окроплять себя всего-навсего одной каплей этого раствора, он станет поистине неотразимым для всех женщин в радиусе тридцати миль.
Сначала я все-таки займусь золотом, а потом уже духами.
Вот радости-то будет!
Сибери Куин
Ужасная коллекция
— Черт побери, осторожнее, Траубридж! — предостерег Жюль де Гранден, когда мою машину занесло на мокрой от дождя дороге и она едва не стукнулась о бордюрный камень. Я отчаянно закрутил руль и тихо выругался, тщетно стараясь хоть что-то разглядеть сквозь пелену дождя.
— Плохо дело, друг, — признался я, поворачиваясь к своему спутнику, — мы заблудились. Определенно заблудились.
Он коротко рассмеялся:
— Вы что, только что догадались об этом? Я знал это уже добрых полчаса.
Сбросив газ, я медленно ехал по бетонной дороге, стараясь через залитое струями дождя стекло разглядеть хоть какой-нибудь дорожный знак, но видел перед собой лишь черную, непроглядную тьму.
Два часа назад де Гранден и я, откликнувшись на настойчивый телефонный звонок, покинули мой уютный теплый кабинет и выехали из дома, чтобы навестить больного ребенка. Из-за дождя и кромешной тьмы я сбился с дороги и все последние полтора часа чувствовал себя в незнакомом месте так же, как ребенок, заблудившийся в глухом лесу.
— Боже правый! Свет! — воскликнул де Гранден, хватая меня за руки своими маленькими, крепкими пальцами. — Видите, вон там, вдалеке? Быстро пошли туда. Любая самая жалкая лачуга сейчас лучше, чем этот проклятый дождь.
Я посмотрел в указанном направлении и увидел слабый мигающий огонек, пробивающийся сквозь пелену дождя метрах в двухстах от нас.
— Пожалуй, вы правы, — согласился я, вылезая из машины. — Мы потеряли уже столько времени, что, видимо, едва ли чем-то смогли бы помочь этому ребенку. Кроме того, возможно, там смогут указать нам правильную дорогу.
Ступая по многочисленным лужам, напоминавшим небольшие озера, то и дело спотыкаясь, насквозь промокшие от проливного дождя, мы продолжали идти на свет и наконец оказались перед большим домом из красного кирпича, фасад которого украшало внушительного вида крыльцо с белыми колоннами. Из веерообразного оконца над дверью и двух высоких окон, расположенных по обеим ее сторонам, вырывались лучи яркого света.
— Ну надо же, какая улыбка фортуны, — проговорил де Гранден, поднявшись на крыльцо, и постучал в дверь полированной бронзовой ручкой.
Я стоял, в задумчивости нахмурив лоб, тогда как он принялся стучать во второй раз.
— Странно, но я никак не могу припомнить этого дома, — пробормотал я. — Мне казалось, что я знаю все строения на тридцать миль вокруг, но это явно новый…
— Бог ты мой! — прервал меня де Гранден. — Всегда вам, Траубридж, надо вылить на человека ушат холодной воды. Сначала вы твердите о том, что мы заблудились, а теперь, когда я, Жюль де Гранден, нашел убежище от этого проклятого дождя, вам вдруг взбрело в голову тратить время на раздумья по поводу того, почему вы не знаете этот дом. Клянусь, если бы не я, вы не переступили бы его порог, не будь заранее представлены хозяину.