Таящийся ужас 3
Шрифт:
Крошечное дитя неподвижно и вяло лежало на ее руке.
— Доктор Робинсон сказал, чтобы ты перестала волноваться, Мейбл. И тот, другой доктор, сказал то же самое.
— Ха! Ну не чудесно ли! Я должна перестать волноваться!
— Не надо, Мейбл.
— И что же, по его мнению, я должна делать? Относиться ко всему этому как к какой-то шутке?
— Он этого не говорил.
— Ненавижу этих докторов! Всех их ненавижу! — закричала женщина и, рванувшись в сторону, быстро пошла из комнаты к лестнице, унося с собой ребенка.
Альберт Тейлор не пошевельнулся, чтобы остановить ее.
Немного спустя
— Альберт, он голодает, — скажет жена.
— А я говорю, что это не так.
— Она голодает. Я это чувствую. И…
— Да?
— Я знаю, что и ты это понимаешь, просто не хочешь признаться. Разве нет?
Каждый вечер повторялось одно и то же.
На прошлой неделе они снова отвезли ребенка в больницу, доктор внимательно осмотрел девочку и сказал, что им не о чем волноваться.
— Доктор, нам потребовалось девять лет, чтобы родить этого ребенка, — сказала Мейбл. — Я не переживу, если с ней что-нибудь случится.
Это было шесть дней назад, с тех пор ребенок похудел еще на пять унций.
Альберт повторял себе, что все эти тревоги и волнения абсолютно бесполезны. В подобных вещах лучше всего положиться на докторов. Он снова взял в руки лежавший у него на коленях журнал и бросил ленивый взгляд на оглавление: что-то они там предлагают на этой неделе?
ПЧЕЛЫ В МАЕ
МЕДОВАЯ КУЛИНАРИЯ
ПЧЕЛИНЫЙ ФЕРМЕР И ПЧЕЛИНАЯ ФАРМАКОЛОГИЯ
ИЗ ОПЫТА БОРЬБЫ С НОЗЕМАТОЗОМ
ПОСЛЕДНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ МАТОЧНОГО МОЛОЧКА
НА ЭТОЙ НЕДЕЛЕ НА ПАСЕКЕ
ЦЕЛЕБНАЯ СИЛА ПРОПОЛИСА
ОТРЫГИВАНИЕ
ЕЖЕГОДНАЯ ВСТРЕЧА БРИТАНСКИХ ПЧЕЛОВОДОВ
ВЕСТИ АССОЦИАЦИИ
Всю свою жизнь Альберт Тейлор увлекался пчелами и всем, что с ними связано. Еще мальчишкой он часто ловил их голыми руками и прибегал домой, чтобы показать матери; иногда он даже сажал их себе на лицо и позволял насекомым ползать по щекам и шее. Но самое странное заключалось в том, что они его никогда не кусали. Напротив, создавалось впечатление, что пчелам нравится быть с ним. Они никогда не пытались улететь, и поэтому, чтобы избавиться от них, ему приходилось осторожно соскребать их руками. Но даже и в этих случаях они иногда возвращались и снова усаживались ему на предплечье, ладонь или колено — куда угодно, где была оголена кожа.
Его отец, работавший каменщиком, как-то сказал, что мальчик, должно быть, издает какую-то дьявольскую вонь, что через поры его кожи наружу выходит какой-то ядовитый запах и что ничего хорошего из всей этой гипнотизирующей игры с насекомыми не выйдет. Мать же утверждала, что это был Божий дар, и доходила даже до того, что сравнивала его со Святым Фрэнсисом и птицами.
С возрастом увлечение Альберта Тейлора пчелами переросло в страсть, наваждение, и уже в двенадцать лет он построил свой первый улей. На следующее лето он отловил свой первый рой. Двумя годами спустя, в четырнадцать лет, у него было уже пять ульев, стоявших ровным рядом вдоль забора на маленьком заднем дворике отцовского дома, и уже тогда — наряду с обычной процедурой получения меда — он занимался весьма тонким и сложным делом, связанным с выведением своих собственных пчеломаток, пересадкой личинок в искусственные ячейки и прочими аналогичными процедурами.
Он никогда не применял дым, когда ему надо было проделать какую-то работу внутри улья, не надевал перчаток и не закрывал голову специальной сеткой. Было совершенно ясно, что между мальчиком и пчелами существовала какая-то странная симпатия, так что скоро в их поселке, магазинах и пивных о нем стали говорить с определенным уважением, и люди приходили, чтобы купить именно его мед.
В восемнадцать лет он взял в аренду один акр довольно грубого пастбища, располагавшегося рядом с вишнёвым садом в долине примерно в миле от их поселка, и именно там обосновал собственное дело. Сейчас, одиннадцать лет спустя, он оставался на том же самом месте, разве что теперь у него было уже шесть акров, двести сорок хорошо оборудованных ульев и небольшой дом, который он построил в основном своими руками. Женился он в двадцать лет, и брак этот, даже несмотря на то, что им пришлось девять лет ждать появления их первого ребенка, тоже оказался удачным. И в самом деле все шло хорошо, пока не родилась эта странная маленькая девчушка, которая своим отказом как следует питаться и ежедневными потерями в весе стала попросту сводить их с ума.
Он оторвал взгляд от журнала и задумался о дочери.
Так, в, этот вечер; например, когда она перед началом кормления открыла глаза, он заглянул в них и увидел нечто такое, что до смерти напугало его — это был затуманенный, какой-то пустой взгляд, словно глаза ребенка не были никак связаны с мозгом и просто лежали в глазницах, подобно двум маленьким серым кусочкам мрамора.
А понимали, ли доктора, в чем дело?
Он потянулся к пепельнице и стал медленно выковыривать из трубки кончиком спички остатки пепла.
Можно было, конечно, отвезти ее в другую больницу, в Оксфорд например. Надо будет предложить Мейбл этот вариант, когда он поднимется к ней.
Он все еще слышал у себя над головой ее шаги, но сейчас она, видимо, сменила туфли на шлепанцы, потому что звук шагов был едва различим.
Он снова переключил внимание на журнал и продолжил чтение. Покончив со статьей, озаглавленной «Из опыта борьбы с нозематозом», он перевернул страницу и приступил к следующей, которая называлась «Последние исследования маточного молочка». При этом он весьма сомневался в том, что сможет обнаружить в ней что-то такое, чего не знал.
Что представляет собой это чудесное вещество, которое называется маточным молочком?
Не отрываясь от чтения, он протянул руку к банке с табаком и стал набивать трубку.
Маточное молочко представляет собой секрет, выделяемый железами пчел-кормилиц и предназначенный для кормления личинок сразу после того, как они вылупятся из яиц. Процесс выработки данного вещества слизистыми железами пчел во многом схож с тем, как молочные железы позвоночных вырабатывают молоко. Сам по себе данный факт вызывает значительный биологический интерес, поскольку подобный процесс не отмечен ни у одного другого насекомого на земле.