Тайфун Дубровского
Шрифт:
— Здравствуйте. Мне нужно выйти.
— Здравствуйте. — Отвечает он, так же вежливо. — Выходите, пожалуйста. И открывает калитку, сбоку от больших ворот — я и забыла, что вчера мы заходили именно через нее.
Не могу поверить своему счастью. Несусь вприпрыжку по ступенькам. А потом замираю…
Сумочка с телефоном и деньгами, если так можно назвать три копейки которые у меня остались, в комнате, где мне велел переодеваться Карл, положила… Ни такси взять, ни позвонить я не смогу. Да и кому звонить? Светлане и Василию, этой парочке, которые меня сюда привезли навешав лапши на уши? Прям Лиса Алиса и Кот Базилио Местного разлива! А я, получается, дура-БуратинА? Точно! Нет уж, что-то не хочется им звонить, даже будь такая возможность… Ведь даже Буратино поумнел в конце концов… Не вечно же и мне оставаться невезучей идиоткой…
Но что мне делать в данный момент?
Не знаю сколько я простояла
— Куда же ты убежала, деточка? — раздался голос старушки со спицами. — Я тебя обыскалась.
— Мне домой нужно, — отвечаю нервно. Потому что понимаю — придется маме звонить… Просить выслать деньги. А ведь ей сейчас каждая копейка дорога… Чувствую себя паршивей некуда. — Только отдайте пожалуйста мою сумочку… — добавляю чуть не плача.
— Пойдем в дом, милая. Поговорим, чайку попьем сладкого — вон ты бледная какая. Ты мне расскажешь свою историю, а я попробую тебе про Владимира объяснить… Чувствую, что недоразумение вышло, но это не меняет того, что виноваты мы перед тобой. Ты не бойся, пожалуйста. Поверь, я сама в шоке, до сих пор картина перед глазами стоит…
Глава 4
Моя старушка-спасительница представилась она Анной Львовной, и начала с того, что рассказала о себе.
— Я много лет служу в этом доме, деточка. И родители мои тут слугами были, и я вот по их стопам пошла. Сейчас, конечно, это пережиток прошлого… Но мне нравится жить как в начале девятнадцатого века. Так что ты не пугайся — а то, наверное, услышала про графиню и подумала что тут психи живут. На самом деле титул давно утрачен, еще несколько поколений назад. Но между собой мы зовем хозяйку графиней.
— А где хозяйка? — спрашиваю, скорее из вежливости, мне не особенно интересно. Хочу вещи забрать и свалить подобру-поздорову.
— Она редко здесь бывает. Большую часть времени она проживает в Англии. Или путешествует по Европе. У Дубровских много недвижимости в разных странах.
— Ясно. Вы можете отвести меня в комнату, которую изначально показал мне Карл? Я там сумочку оставила.
— Я сейчас распоряжусь, ее принесут. Пойдем, поговорим спокойно. Не думаю, что тебе есть куда торопиться.
— Почему вы так решили?
— Ты явно нездешняя.
— Вы правы… Но это не значит, что мне хочется тут быть. Вы же понимаете…
— Понимаю! И очень переживаю из-за произошедшего. Пойми, я на твоей стороне. Все, чего хочу — это хоть как-то загладить… Мы обязательно это обсудим, не подумай, пожалуйста, что я Владимира защищаю. Ни в коей мере.
Так мягко и ненавязчиво убеждала меня Анна Львовна и я покорно шла за ней, стараясь не особо распахивать от удивления глаза — дом был наполнен старинной мебелью, картинами, антиквариатом. Мы пришли в комнату, которую Анна Львовна назвала «Зеленой». Потому что этот цвет преобладал в интерьере — от обивки мебели, обоев, до большого количества цветов: на подоконниках, резных подставках, несколько огромных фикусов в кадушках…
Кресло, в которое мне было предложено опуститься, оказалось очень мягким, а чай, на изысканно сервированном столике — невероятно вкусным.
— Вообще-то не в моих привычках говорить о хозяевах… Но ты столько пережила, что чувствую себя обязанной хоть немного прояснить ситуацию. Расскажу про Владимира.
— Совершенно не нужно, мне не интересно слушать про этого ненормального бородатого типа, граф он или нет, мне абсолютно пофиг.
— Он сын графини, Маргариты Аркадьевны, — улыбается старушка. Младший из трех сыновей и самый «непутевый» по ее мнению. Другие два сына живут в Англии. Занимают хорошие должности, вращаются в светском обществе, среди политиков, меценатов, аристократов. Ну а Владимир… другой. Неприкаянный и немного странный. Расстройство для всей семьи. Родителей, деда, дальних родственников. Он словно подкидыш. Совершенно другую стезю для себя выбрал — в армию пошел. Представляешь каково это узнать такой как Маргарита? Изнеженная, воздушная, привыкшая к слугам, воспитывающая своих детей такими же изнеженными аристократами. Да и отец переживал страшно. Правда потом развелись они. Другую себе нашел, из Африки, мулатку. Бросил семью и уехал в Кению. Тоже удар для всех, как только пережили…
— Прямо «Санта-Барбара», — замечаю слегка ехидно. — Любимый сериал моей бабули, еще по детству помню…
Мне вдруг становится грустно, бабушка умерла пять лет назад, мы с мамой точно осиротели после ее ухода…
— Ох, и не говори, у Дубровских вечно страсти кипят. Когда Маргарита приезжает — особенно. Тут хоть вешайся. Начинает слуг строить, начинает Владимира пилить. Что живет как отшельник, что семьи нету, побриться уговаривает…
— И как, успешно?
— Нет, не хочет он семью, — вздыхает Анна.
— Я про бороду.
— А! Ну как тебе сказать… с переменным успехом. Но я еще не закончила историю. Парень ведь красавцем был. Старшие в отца пошли, темноволосые, хотя тоже конечно симпатяги… Но младший — он был в детстве настоящим ангелочком с локонами до плеч. Да и вырос когда — высокий, голубоглазый. Мать в нем души не чаяла, надежды возлагала. Разрешала в детстве все, баловала…
— Тогда понятно почему он такой, — перебиваю старушку.
— Ничего тебе не понятно! У него произошла трагедия. Сначала развод родителей — тяжело пережил. Отец даже какое-то время кричал что раз не похож ни капли, значит не его это сын. Уж не знаю откуда у него были такие подозрения… Сторонился мальчишки, а после и вовсе ушел из семьи. Вскоре Владимир сообщил матери что уходит в армию, он всегда хотел. А после еще и по контракту записался. Стрелял всегда хорошо… снайпером стал. Маргарита, конечно, до глубоких обмороков убивалась, умоляла бросить опасное занятие. А он — ни в какую. Так вот, невеста у него появилась после армии. Красоты необыкновенной, семьями их родители дружили… И вот когда Володя вернулся, заматеревший, накачанный, Изя не устояла… Влюбилась по уши.
Красивая она очень, Изабелла… — мечтательно закатывает глаза рассказчица. — Мать русская, отец француз… Хороша невероятно — платиновая блондинка с пышной грудью и тонкой талией. В Англии с детства ее семья и Дубровские дружили… Пару раз Володя сюда ее привозил — так каждый в нашем городке оборачивался и рот открывал. Как с обложки девка. У них как раз тут самый пик романа проходил — Володя всегда любил этот дом, места эти. Больше любой заграницы. Только вот после трех месяцев романтики он снова уехал на задание. Платили, видимо, хорошо, а он не хотел от родителей зависеть. Хотел весь мир к ногам любимой бросить…
Анна Львовна замолчала, и только тут я поняла, что полностью погрузилась в историю, меня пауза точно на поверхность океана резко вытолкнула. Я потрясла головой, отгоняя наваждение и поторопила экономку:
— И что же дальше?
— А дальше больно вспоминать. Несколько раз он уезжал на задания — хотел заработать на роскошную свадьбу. Жить тут планировали, уж не знаю как Владимир собирался эту фифу тут поселить, она же от нашего городка совсем не в восторге была, бредила Лазурным побережьем и еще курортами разными. Тут для нее скука смертная, любила она это подчеркивать… Володя ремонтировать замок бабки начал… Только на одном из последних заданий он ранение получил, не слишком серьезное, но дело далеко было, на другом континенте, то ли Куба, то ли Бразилия, сейчас не помню. Провалялся в местной больнице, подхватил лихорадку… Домой такой исхудавший, изможденный вернулся… А Изабелла не дождалась, паразитка такая. Она тут заскучала… Он просил ее ждать именно здесь, в их доме. А она заскучала и уехала на шопинг в Париж. Владимир вернулся и за ней рванул. И в постели с французом застал… Как уж от убийства удержался, не знаю. Но его мир рухнул. Он цель в жизни потерял. Многие переживают измену, и мужчины, и женщины. И каждый по-разному. Этот — с катушек слетел и на год по контракту в одну из самых суровых армий записался. Такие воины конечно ценятся. Но он себя не жалел… Вернулся только когда снова ранили. Мать вовсе с ним разговаривать перестала. Рыдала, что сердце ей разбил. Вот так вот… У него разбито, у нее. Одна шалава Изабелла — цветет и пахнет. Замуж вышла, еще и газету специально французскую на порог нам подкинула. Хотя кто ее знает — мои это домыслы, что она. Доброжелателей у нас и среди местных хватает, — вздыхает старушка. — Володя конечно рассвирепел… Долго переживал и работой своей жуткой боль глушил… И лишь недавно начал немного в себя приходить… Понял, что хватит убиваться, что не стоит она того… И про армию решил что с него хватит. Это ж на голову не напялишь — в наше время людей стрелять. Мать уж как только не умоляла его, бросить это занятие. Но он стал с тех пор таким нелюдимым, в городе давно отшельником зовут. Сидит тут один, да напивается. Недавно я подслушала… снова с командиром своим созванивается — уехать на задание хочет. Ждет отмашки… А тут и графиня приехать должна… Если она прознает, крику будет! Ох, с ума сойти, девонька, еще и ты… Он ведь никогда хороших девочек не трогает. Но физиология, сама понимаешь. Ему из агентства привозят, сам то почти не выходит отсюда, правду люди говорят, отшельником стал. — Морщится на этих словах Анна Львовна. — Но по тебе я сразу поняла, хорошая девочка. Как же ты попала сюда в таком качестве? Как тебя нашли, ведь Карл этим занимается давно и только с одними и теми же работает… Ты только не подумай, не так часто это бывает. Но что делать молодому парню, который разочаровался в любви, не верит женщинам и закрыл себя в четырех стенах от всего белого света?