Тайна Черного дома

Иванов Николай Федорович

Такси он остановил на углу улицы Горького и Манежной площади, не доехав до места нескольких сот метров. И сделал это он, пожалуй, не столько из-за предосторожности, сколько из-за того, что хотел пройтись по самой знаменитой улице Москвы, о которой был наслышан еще за океаном. Не спеша двинулся вверх мимо гостиницы «Националь» и Центрального телеграфа. У здания Моссовета перешел на другую сторону — к памятнику Юрию Долгорукому.

Все было тут знакомо Кадушкину — но только по картам, по фотографиям, по рассказам эмигрантов разной волны. Надо заметить, к поездке в Россию он готовился очень тщательно. Но все же добротную основу его «знания предмета» составляли сведения, которые исподволь

накопились за многие и многие беседы с зарубежными соотечественниками. Он всегда интересовался Россией, в частности Москвой, где, возможно, сохранился еще бывший их родовой дом. Иные его сведения о Москве были совсем свежие, другие — десятилетней и более того давности. Но если: что попадало в кадушкинскую память, оставалось там навсегда, извлекаясь на свет Божий в любую минуту по первому требованию.

У памятника основателю Москвы, как почти всегда теперь, ошивалось несколько десятков бузотеров с трехцветными флагами и лозунгами. Молчаливой суровостью выделялись люди из общества по борьбе с фантой и пепси-колой, пропагандирующие газированный напиток «Байкал». Поодаль от них группа мальчиков, одетых и раскрашенных под девчонок, весьма озвученно ратовала за равенство «всех сексуалов Москвы» — так было написано на их зеленом транспаранте, усыпанном красными, синими и розовыми цветами, нарисованными гуашью. Ярко светило солнце, выплывшее из-за легких весенних облаков, и цветы эти выглядели так же странно и жалко, как раскрашенные бабской губной помадой юные «сексуалы».

До встречи оставалось около пяти минут. Кадушкин достал из кармана ярко-красный шелковый шарф, обернул вокруг шеи (это был условный знак) и стал рассматривать памятник. Один из эмигрантов новой волны рассказывал ему, что если от протянутой руки Долгорукого провести прямую точно назад, воображаемая линия упрется прямо в дверь общественного туалета. Такая вот шуточка была у некоторых интеллигентов семидесятых годов, предвестников теперешних хозяев жизни.

Кадушкин не успел провести эту гипотетическую линию, потому что от группы «сексуалов» отделился парень лет девятнадцати, подошел, учтиво поклонился. Могучий спутник Кадушкина быстро и незаметно занял позицию, из которой наиболее удобно было двинуть подошедшему в челюсть.

— Александр Аскольдович?.. — осведомился гомик с приветливой улыбкой.

— Он самый…

— Очень приятно… — «сексуал» вынул из кармана небольшой сверток.

— Проверять не надо? — Своим жестким взглядом Кадушкин поймал глаза парня.

— Ну что вы!..

Кадушкин знал, что за все уже заплачено, но, не будучи жадным человеком, не удержался:

— Я могу предложить вам сто долларов?

— Спасибо! Будет очень кстати…

Сотня заменила Кадушкину необходимость пожимать бледную руку. «Что ж, — подумал он удовлетворенно, — в общем, это не дорого…»

Через две минуты машина мчала его уже на Киевский вокзал. А через четверть часа девушка в окошке кассы растерянно улыбалась ему, пожимая плечами:

— На Феодосию? Четыре билета?.. Вышутите! До двадцать первого ни одного места!

Кадушкин готов был к такому обороту событий.

— А если очень надо, милая? Понимаете, очень! — Он сунул в окошечко «зеленую» двадцатку и тоже улыбнулся.

Кассирша быстро убрала деньги и вздохнула.

— Вы не иностранец случайно?

— Помилуйте! Зачем такие обвинения?

— Ведете себя так… несовременно… — Она покачала головой. — Подойдите к поезду за полчаса до отхода. Поговорите с проводниками…

— Думаете, уеду?..

— Преспокойно уедете!

Мест свободных оказалось в избытке. Таков был дополнительный бизнес железнодорожников всех мастей: проводниц, начальников поездов, кассиров, придерживающих билеты.

Наверное, что-то отстегивалось и милиции, и мэрии. В общем, все теперь дружно наживались на государстве.

Об этой странной ситуации Кадушкин размышлял, сидя в теплом и чистом купе вагона «СВ». Напротив сидел Большой. Двое других его спутников ехали в соседних вагонах. Они должны были найти Кадушкина и получить паспорта: предстояла еще одна таможня и еще одни пограничники — на этот раз суверенного государства Украина. Паспорта эти, кстати, оказались в полном порядке. Выданы они были на имена Кадушкина Александра Аскольдовича, Гнеушева Вадима Ивановича, Сергеева Всеволода Сергеевича и Яшина Никиты Павловича.

Выпив чаю и закусив, Кадушкин принялся за систематизацию связанных с Крымом записей. В целях конспирации они были размещены в трех разных блокнотах и зашифрованы. Теперь он аккуратно перенес все на один листок, перечислив на полях необходимых ему в ближайшее время специалистов. Спелеологов, краеведов, историков и так далее. Еще на одном листке он начертал по памяти карту места, где они должны были вскоре оказаться. И тут же разорвал этот листок. Подлинник карты был уничтожен два года назад, почти сразу после того, как он побывал у Кадушкина в руках. Но два-три раза в месяц он чертил по памяти эту схему, убеждаясь, что не забыл ни одной, даже мельчайшей детали.

И все же без краеведов и других специалистов по Крымским горам ему было не обойтись. Карта, хранившаяся в кадушкинской голове, была достаточно крупномасштабной и давала точное представление едва ли не о каждом камне на том месте, где им предстояло спуститься под землю. Но где именно необходимая гора и крохотный каньон, идущий от нее, Кадушкин знал очень смутно, только со слов некоего старца, в котором уже едва теплилась жизнь. Да ведь он, Кадушкин, и в Крыму-то никогда не был!

В путаных своих записях он нашел адреса и клички тех, у кого можно найти убежище и кто может помочь в поисках специалистов на тот случай, если люди, которых Кадушкину рекомендовали за границей, вымерли или исчезли. Что же касается местных собратьев по профессии, если они проявят любопытство, у Кадушкина была на этот счет своя версия или отмазка, как выражаются в кругу этих собратьев. Якобы он приехал сюда налаживать туристический бизнес. Участники будущего тура под названием «Приключения в крымских пещерах» примут, по его словам, и участие в поисках клада по старинным, будто бы подлинным картам. Счастливчики в самом конце должны будут действительно что-то найти, специально зарытое самой фирмой.

Если же «собратья» станут недоверчиво улыбаться по поводу такого странного помещения капитала, Кадушкин намекнет на то, что «Приключение в крымских пещерах» есть не что иное, как способ отмывки денег для некоторых очень серьезных «семей» и кланов. А сам он лишь скромный коммивояжер, хотя за услуги уполномочен платить по достоинству…

Итак, странный господин Кадушкин ехал в Крым, где, как уже известно, в это время находился Лука Лучков с Натальей и куда вот-вот должен припожаловать Никифоров.

Часть 2.

КУРОРТНАЯ ЗОНА

Глава первая. КОКТЕБЕЛЬ. МОСКОВСКИЙ ГОСТЬ. ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

— Наталочка! Ну пойдем же! Коктебельское весеннее солнце томило его, переполняло тяжелой страстью.

— Слушай, Лука, а ты с ума не сошел?

Любви было так много, что она могла позволить себе сейчас капризы и дерзости. И вся она, казалось, была переполнена электричеством — тронь, и вылетит искра.

Лука, стоя наверху, над обрывом, смотрел, как она поднимается по узкой крутой тропе. Тропа эта так глубоко уходила в глиняную гору, что казалась почти коридором.