Тайна Черного дома
Шрифт:
Она подняла руку, взялась за торчащий из горной породы камень…
Никифорову было, пожалуй, труднее всех. В образовавшейся цепочке он выбрал себе место между Итой и Буковым. Ему надо было присматривать за обоими. Он слышал, как Ита шла, не таясь. А может, таилась, но спешила. Что-то с ней случилось, не иначе. Никифоров пока не мог понять, в чем дело. Она все больше отставала от Луки и Букова. Один раз ему показалось даже, что идущая сзади убийца всхлипнула. Чтобы она плакала — такого он себе не мог представить!
Потом вдруг всякие звуки с ее стороны
Все-таки что же ему делать? Никифоров стоял в полной тишине. Шагов Луки он вообще не слышал. И легкий шум от движения Букова, который он ощущал совсем недавно, исчез, истаял внезапно.
Не поверив своему слуху, Никифоров метнулся назад, в сторону, где пропали звуки шагов убийцы. Еще темновато для стрельбы, но если уж ты сам наткнешься на ствол…
Каким-то чудом он не зацепил ногой ни камня, ни куска породы, избежал грохота. И замер, услышав нечто похожее на тихий и жалобный скулеж. Он вложил всего себя, чтобы продвинуться дальше без малейшего шума. И наконец увидел Иту. Плача, она взбиралась на гору по извилистой и удобной для подъема расщелине. Поневоле у нее постоянно было четыре точки опоры, а уставая, она могла опереться спиной о противоположную стенку.
Теперь Никифорову нетрудно было сообразить, что к чему. Он понимал все — и в отношении «господствующей» высоты, и насчет того, что по тропам догонять — набегаешься! Они ведь вьются, как ужи и змеи — то уходят далеко, то чуть ли не возвращаются к тому же месту. А сверху — и для пули, и для снаряда, как говорится, то, что надо. Афганская наука в нем сидела надежно. И по горам он еще не разучился взбираться. Решив обойтись без расщелины, он поставил ногу в удобную вмятину, ухватился рукой за пучок жесткой, как щетка, травы…
На вершине он оказался первым. И увидел внизу, перебросив взгляд через пропасть, примерно в километре полета, если иметь в виду пулю, раскинулось небольшое каменистое плато или, может быть, точнее сказать, долина. Долина та окружена была массивами гор, стоящих почти отвесно, так что о прямой дороге речи и не могло быть. Только в обход, по тропе, а это значит, никак не меньше часа. Посреди той долины стояла странная, непривычная для глаза скала. Будто струя лавы, ударившая из земли и вдруг застывшая. Этот столп, сооружение это высотою было, пожалуй, не менее метров ста. Чертов палец — так его назвали когда-то. Его трудно описать, а если уж описывать, то вместе с окружающим его пейзажем. Первое, что бросилось Никифорову в глаза: скала представляла собой конус, острием уходящий в землю.
Из-за кустов горной жимолости вышел Лука. Он двигался как-то неуверенно, странно, напоминая пьяного. За ним крался Буков. Сверху Никифорову достаточно смешно было видеть его маскировочные ужимки. Но ему было не до смеха: из своей расщелины на вершину выползала Ита. Глаза ее были залиты то ли потом, то ли слезами, она села прямо на землю. Никифоров находился в двух шагах от нее, за густым колючим кустом. Его, понятно, можно было бы сразу увидеть, если бы Ита сейчас могла что-либо видеть вообще. Никифоров расстегнул кобуру.
По вершине скользнули первые солнечные лучи. Ита раскрыла чехол, стала собирать винтовку. Слезы уже не мешали ей. Ловко соединяя детали оружия, она размышляла. Кого же первого из них? Пожалуй, Букова. Она не могла понять, за что так возненавидела этого человека. Сначала можно его просто подранить, после чего уложить основного «клиента». А уж потом, поиздевавшись, прикончить и этого.
Ита поднялась с земли. Все было так очевидно и просто, что она спокойно могла стрелять из положения стоя. Нервный срыв проходил, теперь она могла стрелять едва ли не с закрытыми глазами. Надо только несколько раз вздохнуть глубоко и протереть платком глаза. Она стояла, оперевшись о винтовку, как о костыль.
— Брось оружие!
Голос был спокойный, пожалуй, даже слишком. Значит, за ней давно следили. Ита вскинула винтовку и палец ее скользнул к спусковому крючку. Но она слишком хорошо знала, что выстрела не последует. Ей не хватило буквально секунды, чтобы передернуть затвор, ей не дали этого времени.
Сильные, цепкие пальцы взяли винтовку за ствол и стали выворачивать из ее ослабевших рук ложе. Ствол упирался в грудь крепкому широкоплечему мужчине. Если бы она сейчас попыталась передернуть затвор, он просто бы вырвал винтовку. Он был готов к этому, но не предпринимал никаких действий первым, потому что стоял на краю площадки их крохотной гладиаторской арены. А за его спиной распахнулась пропасть и внизу блистало под солнцем по-настоящему голубое море.
— Спокойно! — проговорил противник Иты сквозь зубы. — Просто отдай оружие.
И тогда Ита вместо того, чтобы тянуться к затвору, вместо того, чтобы тащить винтовку на себя, изо всей силы толкнула мужчину дулом в грудь. Чтобы он полетел вниз, в ту сверкающую голубизной пропасть. Но мужчина, как видно, предвидя это, резко развернул корпус, молниеносно повернувшись к ней боком, так что ствол вместо груди его протаранил воздух. Мужчина теперь уже совсем хладнокровно дернул винтовку, и она оказалась в его руках. Машинально руки его передернули затвор.
— Стоять! Больше я не шучу…
Это был, собственно, ее конец. Без винтовки она становилась просто манекеном, подзаборной блядищей — с одышкой и тремором в пальцах.
Никифоров, понятно, стрелять не собирался. В кого, в эту растерянную бабу, которая теперь вообще безоружна? Он уже соображал, как ее отсюда спускать. Она вроде не в себе, вроде вид какой-то полуобморочный. Можно, конечно, ее и тут бросить… Но он не сомневался, эта полуобморочная скатит ему камень на голову, как только начнет он спускаться сам. Пожалуй, надо Букова к этому делу привлечь, пусть сам с ней разбирается…
А Буков в это время там, глубоко внизу, все еще крался за Лукой. Лука же остановился перед чудовищным исполином — Чертовым пальцем — и стоял, как лунатик, едва заметно покачиваясь.
И вдруг ее осенило! У нее ведь еще осталось оружие. Да еще какое — живущая в ней зараза, ее бесценный СПИД! Это же совсем нетрудно — рвануться, прыгнуть кошкой и укусить. И он сразу станет ее братом, островком в бесконечном Архипелаге.
Ита смогла даже улыбнуться, посмотрев на его лицо. Напружинилась и метнула себя вперед.