Тайна Черного дома
Шрифт:
А через некоторое время Турукин обнаружил у себя на столе письмо в немыслимо шикарном конверте — явно из-за кордона.
— Что за ксива? — спросил он у человека по кличке Бык, который с некоторых пор заменил Мальчика и успел снискать благосклонность Артиста.
— В почтовом ящике лежало! — ответил Бык, так же, как и Турукин, проявляя в связи с конвертом неподдельное удивление.
Толик осмотрел конверт. Марка, штемпель — все было в порядке. Адрес дома тоже оказался правильным. А в графе отправителя значился адрес одного из зданий Французского посольства
Артист с сомнением повертел письмо в руках.
— Открыть?.. — услужливо предложил Бык, который по начитанности своей знал, что в средние века королям якобы посылали письма, наполненные отравляющим газом. Артист, по-видимому, тоже слышал об этом. Не сказать, чтобы он шибко боялся, но… чего в наше время не бывает. И еще он не забывал про субординацию, поэтому, усмехнувшись, кивнул:
— Ладно, давай…
Бык открыл. Лакейство, бывшее у него в крови, сказалось и тут. Другой бы просто разорвал конверт и выскреб содержимое. Бык же аккуратно поддел ножичком клапан — и пожалуйста, и конверт целехонек, и письмо нате вам! Он ведь и прежде был лакеем, уркаганом стал по случаю, да и то не настоящим. Служил официантом и упер месячную выручку. Мешочек зеленых оказался увесистым, поэтому пришлось взять такси. Таксист его потом и подставил. И пришлось будущему Быку, а тогда просто Славику Лисину, рвать когти куда подальше. Поначалу он оказался в Приднестровье, а потом в Нагорном Карабахе и Абхазии. Повезло, нигде его БТР не придавили, «белоколготская» пуля не достала. Однако пришла пора, и лакейские его замашки снова вылезли наружу. На его взгляд, все было очень кстати.
Итак, письмо было вскрыто. И Турукин взял его властной рукой. С ума сойти! На толстой, но в то же время гибкой бумаге золотым тиснением было выведено:
«Многоуважаемый господин Турукин! Имеем честь сообщить Вам, что 21-го сего месяца в здании Посольства Французской Республики состоится презентация туристической фирмы под патронажем госпожи Женевьевы Миттеран «Самые дорогие гостиницы — ВАМ!» По итогам конкурса адресов Вы оказались в числе выигравших поездку «Москва — Рим — Мадрид— Лиссабон — Рио-де-Жанейро — Нью-Йорк — Оттава — Шеннон — Москва».
В случае невозможности по каким-либо причинам Вашего участия в вышеуказанном туре Вы имеете право получить денежное вознаграждение в размере 80 000 фр. франков.
С уважением! По поручению Президента фирмы Анри д'Эпине».
— Совсем спятили! — воскликнул Толик с некоторым удовлетворением и, положив письмо в ящик стола, задумался. — А что это за Шеннон, не знаешь?
Бык сделал вид, что тоже думает. Раз шеф не знает, тебе тоже знать не положено. Или уж знать как бы случайно, приблизительно.
— Шеннон?.. В Ирландии вроде бы…
Как раз в это время Маэстро нетерпеливо снял наушники с головы Связиста.
— Есть слышимость?..
— А может, и в Голландии!.. — Очень ясно, как из-за стенки, услышал он из наушников.
— Отлично! — кивнул Кадушкин, стараясь скрыть свое торжество. — Кешу сюда!..
Из своего кресла поднялся до сих пор неприметный Имитатор, мужчина среднего роста, с редкими рыжеватыми волосами.
— Слушай, запоминай… — Маэстро отдал ему наушники.
Сначала кажется, что ты просто не можешь уснуть в данную минуту. Но потом понимаешь — это бессонница. В сущности, ее тоже нечего бояться: роман в зубы, и она, подлая, уже бессильна перед тобой.
Но сейчас он не мог воспользоваться собственным замечательным рецептом. В метре от него, на другом краю огромной кровати, спала Наталья. Подобное, кстати, не свойственно женщинам, они засыпают позже нас. Наталья была другой. Налюбится, накричится, настонется, потом скажет:
— Милый. Я себя веду так ужасно…
Лука вместо ответа поцелует ее, все не выпуская из объятий, а она уже в объятиях Морфея.
Сейчас при свете ночника, серой мраморной совы с зелеными глазами, он смотрел, как Наталья спала, раскинувшись на спине — в том положении, в каком он ее оставил после любви.
В эти минуты он снова мог убедиться, что Наталья сложена почти идеально. Хотя что это может значить? И кто это может знать, кроме нас самих? И сложена так… что лучше и желать не надо. Разве не так?
Повернувшись на бок и подперев рукой голову, Лука смотрел на свою идеальную любимую. На ее чуть покатые плечи, на безукоризненно круглые руки с удлиненными, как у музыкантши, пальцами. Об остальном он старался не думать и старался не смотреть на это «остальное». Потому что одного взгляда на ее музыкальные пальцы Луке было достаточно, чтобы очень ясно представить себе, как она отдается, какое острое счастье сейчас же пронзает тебя самого! Эх!..
Он знал, что сейчас может произойти. Он потянется к ней, он уронит лицо в ее грудь. И Наталья, не просыпаясь, найдет его. И опять они провалятся в омут…
Конечно, говорить «омут», имея в виду любовь, банально, и весьма. Но у Луки уже не было сил искать слова, да он и не был горазд на это. Главное же, у него не было сил опять заводиться. «Не сердись, Наталочка! Хорошо, что ты не узнаешь этих моих мыслей…»
Он тихо встал, приоткрыл тяжелую штору, в этом подозрительном доме они были звуко- и светонепроницаемые. Сейчас же лунный свет, яркий почти как солнце, ударил ему в глаза. Лука отпустил штору, быстро надел на голое тело штаны и свитер, последний раз глянул на свою прекрасную женщину и вышел в широкий холл. Сверху, из апартаментов Маэстро, несмотря на глубокую ночь, слышались голоса.
Бесшумно по толстому ковру Лука прошел к лестнице. Проходя мимо никифоровской двери, замедлил шаг. Из-за двери не доносилось ни звука. Н-да, Лучков Лука! Жизнь скольких же людей ты изменил, а может быть, и сломал. И еще не вечер!
Торопливо поднимаясь наверх, он пару раз зацепился ногой о ступеньки, убедившись лишний раз, что лунный свет все же далеко не солнечный.
На верхней площадке его тактично, но решительно заловили. Это был давно знакомый ему Стражник, которого в миру когда-то звали Марселем.